Опасная затея Беллатрисы Блэк

Беспокойство Рудольфуса насчет Миллисенты Мерсер оказалось напрасным. Она повела себя более чем профессионально, и внутренние переживания, если таковые и были, никак не сказались на ее игре. В предпоследнем матче сезона «гордость» Слизерина по своему обыкновению поймала снитч, лишив команду Пуффендуя возможности выйти в финал и побороться за Кубок.

Рудольфус воспрял духом, и его настроение заметно улучшилось, чего нельзя было сказать о других членах их компании, в том числе, о Белле. С каждым днем она становилась все более нервной и раздражительной, что было неудивительно, учитывая тот факт, что до часа «Х» оставалось немногим более месяца, и это при том, что близились экзамены, соответственно, свободного времени с каждой неделей было все меньше.

Свою часть приготовлений она выполняла добросовестно. Авада Кедавра получалась без сбоев, так что ни одной подопытной мыши в живых уже не осталось. Черную метку Белла также периодически практиковала, дабы не терять сноровки. Но проблема заключалась в том, что она не могла испытать ни одного, ни другого заклинания в условиях, близких к реальным.

Черную метку следовало бы произвести на открытом воздухе, дабы иметь возможность оценить ее реальные габариты и яркость. Вдруг при естественном освещении изображение будет блеклым и не произведет должного эффекта? Но светящаяся фигура в небе видна на расстоянии нескольких миль, так что потренироваться вызывать метку на улице было бы крайне опрометчиво, да и Темный Лорд строго настрого запретил это делать.

Еще хуже ситуация обстояла с убивающим заклинанием. Белла могла гарантировать, что сможет без проблем с первой попытки прикончить лабораторную мышь, но не имела ни малейшего понятия, как ее чары подействуют на более крупное животное, а тем более на человека, да еще, если сама убийца при этом будет находиться в состоянии душевного смятения. А в том, что обстановка во время совершения преступления будет нервной, сомневаться не приходилось.

Однако испробовать заклинание на ком-то другом не представлялось возможным. Походов в Хогсмид до конца учебного года руководство школы больше не запланировало, соответственно, попасть в зоомагазин и приобрести там «жертвенное» животное или, на худой конец, убить бродячую собаку в каком-нибудь глухом закоулке, было нереально.

От безысходности Белла стала вынашивать мысль о том, чтобы отправиться в Запретный лес и порешить первую попавшуюся относительно крупную тварь, чтобы хоть как-то испытать свои силы. Этот план она выложила друзьям на их очередном собрании в Выручай-комнате.

— Ни в коем случае! — сразу же запротестовал Рудольфус. — Запретный лес! Да там черт знает, что водится! А если тебя саму сожрет какой-нибудь акромантул?

— Не сожрет, — спокойно возразила Белла. — Я же волшебница. Даже без Авады Кедавры в моем распоряжении множество боевых заклинаний.

— Там водятся и разумные существа, — решил Рудольфус зайти с другой стороны. — А что, если они увидят тебя и доложат Дамблдору?

Белла, которая сомневалась в том, что существ, живущих в Запретном лесу, можно назвать разумными, сразу же возразила.

— Делать Дамблдору больше нечего, кроме как общаться со всякими убогими!

— А если тебя увидит Хагрид? — не унимался Рудольфус. — Он верный директорский пес и докладывает ему абсолютно обо всем. Кроме того, эти, как ты говоришь, «убогие» оказываются не такими уж «убогими», когда не надо. И вообще, Беллс, ну как ты можешь предлагать такую глупость?

— Но что же мне тогда делать? — недоумевала Белла, проглотив оскорбительное замечание. — Я просто обязана потренироваться на ком-то покрупнее, чем мышь. До конца года мы не сможем покинуть территорию замка. И что ты мне предлагаешь? Убить чьего-нибудь питомца?

— С ума сошла! — ахнул Крауч, вмешиваясь в полемику. — Уж лучше пусть идет в Запретный лес.

— Даже не думайте об этом! — насмерть стоял Рудольфус на своем, бросая на друзей предостерегающие взгляды.

— А, может, масса не так уж важна? Сработало на мыши, сработает и на человеке, — осторожно заметил Рабастан, до сих пор присутствовавший на собрании как часть интерьера, и ни в каких обсуждениях не принимавший участия.

Все трое сразу же обратили на него взгляды. Белла раздраженный, Рудольфус удивленный, а Крауч озадаченный.

— Вот это действительно глупо, — констатировала девушка.

— Ну точно мы этого знать не можем, — подумав, заметил Крауч. — Практическое действие непростительных заклятий в доступной нам литературе так подробно не описано.

— Но это вытекает из элементарной логики! — гневно возразила Белла.

К слову сказать, следуя своему обещанию, Барти тоже пытался постичь Аваду Кедавру. Но к настоящему моменту ему удалось дрожащей в руке волшебной палочкой прикончить всего одну единственную мышь, и то с двадцать восьмой попытки. Белла, мрачно наблюдавшая это душераздирающее и, вместе с тем, жалкое зрелище, пришла к выводу, что на Крауча можно особенно не рассчитывать. По всей видимости, его нервы и ум не выдерживали роковой необходимости совмещать подготовку к экзаменам, обязанности комментатора и планирование преступления. С него довольно уже было того, что он более или менее сносно освоил Чары забвения, в чем Белла убедилась на личном опыте. Не вовремя подвернувшаяся ему под руку, она легкомысленно позволила испробовать заклинание на себе, вследствие чего, ей пришлось заново разучивать параграф о трансфигурации сверхплотных материалов, который добрый друг окончательно и бесповоротно стер из ее памяти. Но, по крайней мере, в том, что он овладел-таки заклинанием, можно было не сомневаться.

— Чем крупнее и сильнее объект, тем труднее на него воздействовать! — нетерпеливо пояснила Белла, так не любящая растолковывать очевидные вещи.

— А, может, на темную магию это правило не распространяется? — с надеждой предположил Крауч, желая избежать максимального числа сложностей.

— Может, и не распространяется, — сразу же ухватился Рудольфус за эту мысль. — И потом, Беллс, не сама ли ты убеждала нас, что справишься? А теперь сомневаешься?

— Ничего я не сомневаюсь! — ощерилась Белла.

— Заклинание работает. Я сам прекрасно видел. На моих глазах ты убила последнюю мышь с первой попытки, и не очень напрягаясь. Тебе не составит особого труда расправиться с животным побольше, — сыпал Рудольфус аргументами. — Другое дело — человек. Но на человеке ты потренироваться все равно не можешь. Аллен будет твоей первой… — тут Рудольфус бросил на разозленную и решительную подругу беглый взгляд, и опасливо поинтересовался. — Ты же не собираешься убивать никого из людей, чтобы потренироваться?

— Конечно, нет! — воскликнула она, рассердившись еще больше. — За кого ты меня принимаешь?

— Тогда закроем пока этот вопрос, — радостно возвестил Рудольфус и плавно перевел разговор к теме завлечения Маландры в ловушку.

Белла не принимала участия в новом обсуждении, поскольку ее мысли были заняты совершенно другим. Она сложила руки на груди и, периодически бросая на Рудольфуса полные коварства прищуренные взгляды, обдумывала собственный план. Ну не могла же она, в самом деле, идти на убийство, не будучи полностью уверенной, что справится. Конечно, человек и животное не одно и то же, но, все-таки...

Спустя несколько дней Рудольфус сидел на кровати в комнате, которую делил вместе с несколькими одноклассниками. Время было уже позднее, и все готовились ко сну, не считая Крауча, который всю предыдущую ночь провел в библиотеке, поэтому сегодня лег раньше остальных, и из-под одеяла уже пару часов как доносилось его мерное посапывание.

Вдруг в дверь постучали. Кто-то из соседей тут же ответил: «Войдите!», и в проеме появился младшекурсник. Он испуганно огляделся, и, наткнувшись взглядом на Рудольфуса, двинулся прямо к нему. В руках мальчишки был сложенный вдвое и намертво склеенный заклинанием клочок пергамента.

— Мисс Блэк велела передать, — пискнул он и протянул Рудольфусу послание.