— Надо думать, захочешь караулить первым? — вдруг нарушил молчание Бенедикт, заставив ученика встрепенуться.
— Могу и первым, — неопределенно пожал плечами молодой человек. — Если вы устали, можете отдыхать.
Колер прищурился, словно пытаясь прочитать мысли ученика.
— Я просто подумал, что, раз ты уже четверть часа сидишь и безотрывно смотришь на костер, спать ты не захочешь еще некоторое время. Тебя все еще беспокоят мысли о Гансе Меррокеле и о пожаре в Талверте?
Харт невесело усмехнулся.
— Вы сгущаете краски, Бенедикт. Мои дела с огнем обстоят вовсе не так плохо, это — первое. Далеко не каждый раз, когда я смотрю на пламя, я думаю о Гансе Меррокеле или о Талверте, это — второе, — он заметил, что Колер криво ухмыляется, слыша это перечисление снова, однако предпочел проигнорировать его реакцию, — а покараулить я могу, потому что вы действительно выглядите уставшим, и вам требуется отдых, это — третье. Да и к тому же, я сам гораздо лучше высыпаюсь, когда сплю несколько часов до рассвета.
Бенедикт улыбнулся и приподнял руки.
— Это, как водится, четвертое?
— Схватываете налету.
— Что ж, в таком случае я действительно передохнул бы несколько часов. Не забудь выпить лекарство.
— Перед сном оно лучше всего действует, — кивнул Киллиан. — Не забуду.
Медлить Колер не стал, а поспешил побыстрее устроиться для отдыха, после чего довольно скоро уснул. Киллиан заметил, что дыхание наставника замедлилось и стало глубже, лицо расслабилось, вдруг приняв умиротворенное и спокойное выражение, что так контрастировало с его обыкновенной напряженной собранностью. На лице Харта показалась улыбка, и он даже тихо усмехнулся своим мыслям, после чего тут же пришлось задержать дыхание и зажать рот рукой, чтобы подавить приступ сухого кашля. Поняв, что справиться с ним на этот раз не сможет, он поднялся, как можно тише, и отошел в сторону, чтобы не разбудить наставника. Кашель вырвался из груди с болью и свистом, на лбу выступила испарина.
— Зараза… — тихо процедил сквозь зубы Киллиан, оглянувшись на Бенедикта. Похоже, жрец Колер не просто так постоянно напоминал ученику о настойке: вопреки улучшению общего состояния, болезнь, похоже, и не думала отступать. Без лекарства, которым своего непутевого пациента щедро — целой флягой — снабдил жрец Морн, Киллиан быстро проиграет это сражение.
«Похоже, пить лекарство придется сейчас, а не перед сном», — решил молодой человек и направился к своему коню, на седле которого в сумке покоилась фляга с настойкой. Отойдя на несколько метров от костра, Киллиан уже с трудом мог что-то разглядеть в сгустившейся темноте: небо полностью затянуло облаками, поэтому ни луны, ни звезд видно не было.
Он оглянулся в сторону костра, подумав о том, не прихватить ли с собой некое подобие факела для страховки, однако желания подходить к пламени настолько близко у него не возникло.
«Обойдусь», — рассудил Киллиан и уверенно направился к лошадям.
По носу ударила тяжелая холодная капля, упавшая с неба. Следом за ней еще одна стукнулась о макушку. В листве перелеска начинался тихий шелест дождя, который, похоже, обещался быть сильным и вполне мог затушить костер даже под плотным навесом ветвей.
Харт, прищурившись, взглянул в сторону располагавшегося неподалеку болота. Вряд ли сейчас удастся найти лучшее укрытие, чем нынешнее, даже несмотря на то, что перелесок там становился чуть гуще.
При приближении своего наездника конь вдруг испуганно фыркнул и попятился, упрямо мотнув головой.
— Вот еще вздумал, — закатил глаза Киллиан, продолжая приближаться к животному. Подойдя, он понимающе похлопал жеребца по крупу. — Ну, не жалуйся, приятель. Нам всем здесь мокнуть.
Рука Киллиана потянулась к сумке и извлекла настойку.
Из перелеска со стороны болота вдруг раздался странный шум, которому вторило тихое ржание обоих коней. Киллиан нахмурился, всмотрелся в темноту и пожалел, что все же не взял с собой факел. Что это был за звук? Крик какой-то птицы? Странной, надо сказать, птицы — Харт повидал их достаточно в западном Кроне, но не слышал ни одной, которая издавала бы такое противное верещание. Пока источник шума, похоже, был далеко, но кто это? И уж не решит ли этот кто-то заявиться сюда?
Видимость тем временем ухудшилась еще сильнее — дождь, который весь день грозился пролиться на земли Сембры, наконец, дождался своего часа и теперь только набирал силу. Киллиан застыл, отчего-то готовясь схватиться за оружие. Флягу, отвлекаться на которую он сейчас не решился, он перехватил левой рукой.
— Бенедикт, — тихо окликнул он, надеясь одновременно докричаться до наставника и не произвести много шума. Попытка не удалась, но наружу снова прорвался сухой кашель.
«Зараза», — вновь раздраженно процедил про себя Киллиан, но вслух лишь повторил имя наставника. Меч быстро скользнул ему в правую руку.
— Бенедикт! — на этот раз он позвал громче. Колер на своем месте пошевелился и, резко раскрыв глаза, огляделся. Рука его потянулась к мечу, когда он вскочил с настила.
Никакой угрозы поблизости видно не было, поэтому Колер нахмурился и вопрошающе кивнул ученику: он знал, что просто так Харт не стал бы будить его.
Киллиан, все еще всматриваясь в темноту близлежащего болота, сделал пару осторожных шагов в сторону укрытия.
— Здесь кто-то есть, — тихо произнес он.
Дождь коварно шелестел в листве, стучал по воде и земле, и многие звуки в нем становились обманчиво угрожающими — теперь, когда неподалеку затаился неизвестный враг. Киллиан продолжил вглядываться в шуршащую тьму, медленно подходя к наставнику. Лошади снова беспокойно заржали. Харт быстро смахнул дождевую воду с лица левым рукавом. Сквозь темную муть ему показалось, что он уловил какое-то едва заметное движение неподалеку, но в ночи не сумел ничего распознать.
Он не успел ни предупредить наставника об опасности, ни даже перехватить меч соответствующим образом, чтобы поразить почти невидимого врага: что-то мощное и одновременно водянистое с силой врезалось ему в грудь и заставило отлететь на несколько метров, прокатившись по земле.
В ушах зазвенело. Дождь барабанил по лицу, Киллиан был не в состоянии толком даже разглядеть своего противника, когда тот с силой впечатал его спиной в дерево, вышибая дух. В груди что-то засипело, и надсадный кашель вновь был готов вырваться наружу, но на этот раз Харту удалось его сдержать. Где-то в тумане, пока перед глазами маячила странная фигура, от которой сильно пахло болотной тиной, он услышал, как наставник зовет его по имени и бросается на помощь в темноту.
Что-то заставило Киллиана уклониться — он почувствовал взмах пронзительно заверещавшего существа и последовал собственным инстинктам, втянув голову в плечи и отвернув ее в сторону. Что-то острое, как заточенный клинок, больно оцарапало левую щеку, и молодой жрец почувствовал, как довольно глубокая рана начинает кровоточить.
Он знал, что надо сбросить эту тварь, пока она — чем бы она ни была вооружена — не выколола ему глаза. Не успев толком разглядеть ее расплывчатые очертания, Киллиан постарался нанести возможный удар мечом ей в корпус. Клинок будто проник во что-то вязкое, встретившее сопротивление и затянувшее его в себя, как густой студень. Существо яростно заверещало, но вынуждено было отвлечься от Киллиана, потому что на нее налетел сзади другой противник. Тварь оказалась проворной и сумела уклониться от клинка Бенедикта, «выплюнув» из себя меч Харта и метнувшись в сторону, скрываясь в водяной завесе.
«Вставай!» — скомандовал себе Киллиан, хотя грудь и спина все еще болели, а в легких, кажется, что-то хрипело, потревоженное ударом. Левая щека, поцарапанная острыми когтями, горела огнем, но думать о своих повреждениях времени не было. Харт вскочил и успел поднять свой меч, став плечом к плечу с Колером.
— Что это такое? Разглядели? — спросил он. Голос его звучал без тени дрожи, но напряженно и сосредоточенно.
— Не успел, — отозвался Колер, когда тварь вновь вылетела из стены дождя и бросилась на того, кто помешал ей разделаться с молодым жрецом. Колер оказался быстр и успел отступить, нанеся рубящий удар мечом. Киллиан отскочил и тоже приготовился атаковать. Жрецам удалось осечь обе водянистые кисти неизвестной твари, однако они обратились в воду и тут же «затекли» обратно в тело, восстановившись в считанные секунды.