– Во-первых, – жестко усмехнулся я, – я вам не доверяю, и доверять в принципе не могу. Вы, американцы, берете обратно свое слово с той же легкостью, с какой его даете, и потом на голубом глазу начинаете объяснять, что вас неправильно поняли, или, что этот договор теперь не соответствует американским интересам. Нет уж, я так рисковать не могу. Вообще-то я должен был бросить вас здесь, среди всех этих злых тевтонов на произвол судьбы, но я все-таки русский, а потому такая мысль противна моему сознанию. Или вы соглашаетесь на мои условия, или уже можете считать себя работницами местной секс-индустрии. Других вариантов у вас нет. А что касается магии… Кобра, покажи им какой-нибудь «фокус». Только, пожалуйста, без особых жертв и разрушений.
Ага, Кобра будто только и ждала моего разрешения. Она пожала плечами и, соблюдая совершенно невозмутимый вид, и тут же прямо на глазах у обалдевших американок слепила руками маленький такой огненный шарик. Совсем маленький – на наступательную гранату РГД-40 потянет, а вот на лимонку уже нет. Несильно размахнувшись, Кобра швырнула этот шарик в сторону обломанной колонны, наискось торчащей из кучи мусора метрах в ста от нас – и, разумеется, попала. Рвануло так, что впечатлило даже меня, хотя после того раза, когда она завалила Посейдона, впечатлить меня чем-нибудь довольно сложно. Но, находись там солдаты противника, мало бы им не показалось.
– Кобра у нас маг огня, – пояснил я американкам, которые, онемев от такого удивительного шоу, лишь хлопали глазами, – сама себе и расчет, и командир, и оружие. Есть маг воды и воздуха, маг разума, хороший маг-универсал, и маленькая сопливая богиня подростковой любви, которая работает у нас доктором. Но только все они некомбатанты, поэтому никогда не появляются в первой линии…
Не успел я договорить – и хлоп… Лилия собственной персоной в своем докторском наряде стоит ногами на той каменной скамейке, на которой я сейчас сижу, и, прищурившись, смотрит на американок оценивающим взглядом.
– Сергей Сергеевич, – негромко говорит она так же по-аглицки, как и я только что, – а что, это и есть те самые янкески, о которых ты давеча говорил?
– Они и есть, Лилюшка, – ответил я, – и эти, надо сказать, еще не самые худшие – так, средние представители.
– Ты назвал меня Лилюшкой, – восхитилась маленькая мерзавка, – папка меня никогда так не называл…
– Твой папка был большой засранец, – ответил я, – и пострадал он вполне поделом. Я же люблю тебя так, как будто ты и в самом деле моя дочка и если кто тебя обидит, будет иметь дело со мной.
– На самом деле, – заявила Лилия, – это страшная угроза, и не хотела бы я быть той, которая меня обидит… Шутка. Кстати, весь мир уже славит обожаемого капитана Серегина, освободившего эту землю от ужасного херра Тойфеля. Все мы уже почувствовали облегчение от того, что нарыв зла прорван и дальше жить всем будет только легче и веселее. Не удивляйся, если в ближайшее время к тебе попрутся самые разные делегации и отдельные личности, которые будут стремиться либо тебе чего-нибудь продать, либо у тебя чего-нибудь купить. Жулики всех мастей уже наготове, и тебе понадобится кто-нибудь, кто был бы в этом деле как рыба в воде. Ведь вы, воины, простые ребята, и вас так легко облапошить. А я этого не хочу, потому что тоже ухожу из этого мира вместе с вами, а следовательно, нахожусь с тобой в одной лодке.
– Сэр, – сказала та американка, которую звали Луизой, – эта девочка и в самом деле настоящая богиня?
– Да, – подтвердил я, – настоящая. Но поскольку вы давно вышли из подросткового возраста, то для вас она может быть всего лишь очень хорошим доктором. Не хотите попробовать?
– Я бы попробовала, – осторожно сказала Луиза, – но, наверное это будет слишком дорого.
– Первичное обследование бесплатно, – тоном заправского коммивояжера быстро произнесла Лилия, – а действительным членам нашего отряда бесплатно и лечение. Так хочет наш обожаемый командир капитан Серегин.
– А от чего вы лечите? – чуть покраснев, спросила Дафна.
– От всего, – самоуверенно ответила Лилия, – кроме свершившейся смерти и запущенной старости. Но вам это пока не грозит, так что именно вас я могу вылечить от всего.
И тут я почувствовал, что от Лилии исходит некое излучение, или, быть может, своего рода гипнотические волны, которые внушают доверие к словам собеседника и заставляют соглашаться со всеми его предложениями.
– Лилия, – чуть слышно и по-русски сказал я маленькой богине, – объясни мне, что ты делаешь и зачем тебе это надо.
– Т-с-с, папочка, – ответила мне та уже совсем беззвучно – прямо в мозг, – эти американки вполне способны на большее, чем просто мыть кастрюли и чистить сковородки, или даже бегать с винтовкой наперевес. У тебя ведь самообеспечивающийся отряд, а потому тебе нужен кто-то, кто хорошо разбирался бы во всей этой финансовой кухне… я вижу в одной из них талант бережливости, а в двух других расчетливость и способность без всякой магии вести переговоры так, чтобы, как говорят у вас, «продавать эскимосам холодильники».
– Но я им не доверяю, – так же беззвучно произнес я, – это такой народ, что мать родную продаст, если посчитает это выгодным. Верить им нельзя ни в коем случае.
– Этот вопрос, – кивнула Лилия, – позволь решить мне. Служить тебе они будут не за страх, а за совесть. А сейчас займи свое место в партере, расслабься и получай удовольствие. Главное, чтобы ты соглашался со всеми моими предложениями.
– Ладно, Лилия, – сказал я, – договорились.
Тем временем, пока мы с Лилией беззвучно выясняли отношения, американки неуверенно переглядывались между собой.
– Сэр, – неуверенно спросила Дафна, – эта девочка действительно так хороша, как она об этом говорит?
– Хороша, хороша, – сказал я, – но вы сами можете проверить. Лилия сегодня вас первый раз видит, поэтому пусть она вас сейчас осмотрит, а потом выскажет свое мнение, и вы сможете его сравнить с тем, что вам говорили американские доктора там, дома.
– Да, – сказала Лилия, – легко спрыгивая со скамьи на землю, – и начнем мы с тебя Дафна, раздевайся… Мальчики, пожалуйста, отвернитесь и не подсматривайте. Девочки стесняются.
– Хорошо, – сказал я и, перекинув ноги на другую сторону скамейки, сел спиною к американкам и маленькой проказнице, и почти сразу же рядом со мной уселись отец Александр, Док и Змей, поэтому я не видел то, что позади меня, но уверен, что Лилия продемонстрировала обычный набор своих приемов пальцедиагностики, потому что американки время от времени довольно болезненно вскрикивали, как это обычно бывает на Лилиных сеансах.
Минут через пятнадцать Лилия позволила нам, мужчинам, повернуться обратно. Американки к тому моменту уже снова были завернуты в свои плащи и выглядели вполне благопристойно, и в то же время расслабленно.
– Сэр, – сказала мне Мэри, – теперь мы полностью верим вашим словам и готовы с вами сотрудничать, но нам все так хотелось бы знать, о том что случилось с нашими коллегами-мужчинами и по возможности сделать так, чтобы у них тоже была возможность вернуться домой.
– Что касается ваших коллег-мужчин, – со вздохом произнес я, – то мне достоверно известно, что их сразу же на месте принесли в жертву херру Тойфелю. Их, беспомощных и связанных, зарезали на походном алтаре, так как не посчитали достаточно ценными для того, чтобы тащить в столицу.
– Какой ужас! – воскликнула Луиза, всплескивая руками, – а ведь те казались вполне цивилизованными людьми, с которыми можно договариваться.
– А вы что, не поняли, с кем имеете дело? – спросил я, – это же потомки немецких нацистов, и они держат свое слово только в том случае, если их в это время самих держат на прицеле. Таковы, к сожалению, их обычаи. Но вы можете считать, что мы полностью отомстили за ваших коллег. Злой божок тевтонов, которому они приносили в жертву даже собственных детей, уничтожен, и теперь такого больше не повторится.
– Да, сэр, – сказала Мэри, – но наших коллег уже не вернуть, разве со всем вашим могуществом нельзя было чего-нибудь сделать, для того, чтобы спасти им жизнь?