Этот тип несколько раз пил кофе с учителем физики и химии, и со стороны казалось, будто их связывают дружеские чувства.

Каролюс не один раз видел, как они что-то обсуждали. О чем они говорили? Или, точнее, о чем говорил мсье Кентен? Ведь, если опять-таки верить Каролюсу, этот Джо или Жозеф ограничивался лишь тем, что слушал Филибера Кентена с почтительным вниманием.

ГОВОРИЛИ ОНИ О НАУЧНЫХ ПРОБЛЕМАХ.

Этот Джо или Жозеф устраивался на диванчике в баре Каролюса и листал научно-популярные журналы. И вероятно, по этой самой причине учитель им и заинтересовался.

По размышлении Кристоф пришел к следующему выводу: Джо или Жозеф, зная о существовании учителя Кентена И О ЕГО ОПЫТАХ, мог — если так можно выразиться — «приручить» его, прикинувшись человеком, увлеченным научными проблемами.

К тому же Каролюс сказал, что Джо или Жозеф работал в Главной электрохимической компании.

Что он там делал? Каролюс никогда этим не интересовался. Многие служащие ГЭК бывали в его заведении.

Поезд тихо отходил от Берне. Солнце скрывалось за горизонтом. По обе стороны от путей лежали зеленые нормандские поля с неглубокими бороздами. Какой-то жеребенок бежал вдоль белого забора. Этот спокойный пейзаж, казалось, был выполнен нежными акварельными красками.

Какая же следующая за Берне станция? Лизьё… Затем Кан, Байё, Карантан, Валонь…

Кристоф не видел сочных лугов долины Ож, он пытался мысленно представить себе этого худого и темноволосого человека с острым профилем, о котором ему говорил Каролюс.

Розыски, по счастью, были недолгими: Кристофу удалось найти своего старинного школьного приятеля, который работал в отделе кадров ГЭК. И этот его товарищ вспомнил некоего Жозефа Дьевиля, служившего у них несколько месяцев экспедитором и курьером. Жаловаться на него не приходилось. Ушел он из компании в конце прошлого года по каким-то личным причинам. Исчез так же незаметно, как и появился. Он сказал, что навсегда уезжает из Парижского округа, и, поскольку ему должны были переслать какие-то бумаги по социальному обеспечению, оставил этот адрес: «Старая бухточка», Гури, Манш.

Поезд отошел от Байё. Кристоф вспомнил, как несколько лет тому назад он приезжал сюда. Конечно, он любовался знаменитым гобеленом, так называемым «гобеленом королевы Матильды»[3], на котором изображена победа Вильгельма Завоевателя над англичанами…

Байё, его серые и белые дома вместе с воспоминанием о достославном гобелене утонули в сине-фиолетовых сумерках. Поезд подходил к побережью. Уже пахло соленым морским воздухом. Здесь были и другие места паломничества, и Кристоф вспомнил, как ходил вдоль пляжей, где высадился в 1944 году десант союзников от Арроманша[4] до Юта Бич…

Кристоф вынул из кармана записную книжку и принялся набрасывать следующий текст:

«а) Ж. Дьевиль нанимается в ГЭК;

б) Он узнает, что учитель Кентен исследует возможности получения бриллиантов.

Как он узнает об этом?

Из-за чьей-то болтливости? Услышав обрывки разговора?

А может быть, прочитав письмо, отправленное компанией Ф. Кентену?

Вполне вероятно.

в) Ж. Дьевиль решает установить контакт с учителем. Он играет роль юноши, увлеченного минералогией, научной работой и так далее. Филибер Кентен доверяется ему. И Ж. Дьевиль понимает, что он может извлечь из открытия Кентена…

д) Возможно, все было как раз наоборот: Дьевиль случайно познакомился с учителем Кентеном и тогда решил устроиться в ГЭК, чтобы узнать, какие именно дела у него с компанией. Почему бы и нет?

е) Переговоры Кентена с компанией продолжаются. Учитель принимает решение сделать свое изобретение ОБЩЕСТВЕННЫМ ДОСТОЯНИЕМ. ЧТОБЫ БРИЛЛИАНТЫ МОГ ИЗГОТОВИТЬ КАЖДЫЙ.

Каким образом он это устраивает?

Печатая роман, в котором описан этот способ производства».

Кристоф откинулся назад. Все казалось ему логичным. Что нужно этому Жозефу или Джо? Самому воспользоваться открытием? Или предложить изобретение какой-нибудь французской или иностранной компании? Вторая гипотеза более вероятна…

Тем временем учитель изменяет свои намерения. Он отказывается продать изобретение. Издав книгу, он предложит свое открытие всем и каждому!

Вот почему была организована вылазка в издательство «Бабилас». Вот почему напали на мсье де Солиса.

Между тем Дьевиль (по всей очевидности) уезжает. Он оставляет свой далекий адрес в департаменте Манш. Кто отныне заподозрит бывшего служащего ГЭК, удалившегося в глубь полуострова Котантен?

Поезд подходил к Валони. Кристоф остался в своем купе. Девушка и пожилой мужчина сошли в Карантане.

В сумерках небо затянуло, и теперь поезд потихоньку въехал в моросящий дождь.

Кристоф съел бутерброд. Потом прошелся по коридору, заглянув в соседние купе. Рядом молодые морячки громко пели и разговаривали. Они, конечно же, ехали в Шербур.

Кристоф вернулся в свое купе и сел. Снова стал просматривать свои записи.

А если это всего лишь игра ума? Если этот Жозеф Дьевиль — славный человек, решивший поработать в пригороде Парижа прежде чем возвратиться в родные края?

Но нет.

Жозеф Дьевиль неоднократно встречался с учителем Кентеном. Они были связаны друг с другом. В этом Кристоф был уверен. Больше ни с кем Кентен не общался.

Ливень за окнами стал совсем беспощадным.

Поезд прибыл в Шербур.

Кристоф нырнул в свой плащ и вместе с другими пассажирами вышел на привокзальную площадь.

Дождь все еще шел. Не сильный, но настырный и монотонный.

Кристоф постепенно замедлял шаг. Из осторожности он хотел выйти с вокзала одним из последних.

Он попытался сориентироваться. Города он не знал совсем.

Пассажиры быстро рассеялись. Такси урчали и исчезали под дождем.

Кристоф свернул влево и, прошагав метров сто, заметил большую, светящуюся голубыми неоновыми огнями, надпись: «Наполеоновский гараж»[5].

Возле гаража не было ни души.

На мокром асфальте неоновая надпись превратилась в грязное пятно. Шурша шинами, машины проезжали мимо.

Когда Кристоф подходил к «Наполеоновскому гаражу», кто-то положил ему руку на плечо.

Глава XII. Гроза над Котантеном

— Ну что, гуляем? — прозвучал насмешливый женский голос.

— Так это вы! — воскликнул Кристоф. — Ну и дела! И как вам удалось…

— Что удалось?

— Попасть в Шербур!

— Странный вопрос! Просто села в поезд… В тот же, что и вы. В Шербуре я никогда не бывала. И подумала: какая блестящая возможность! Только я, знаете ли, предпочла бы сияющее солнце, а не этот мелкий дождичек…

— Я тоже, — со вздохом признался Кристоф.

И рассмеялся.

Прямо перед ним было миленькое личико Иоланды. Голубые неоновые отсветы, жемчужные капельки дождя у нее на лбу причудливо изменяли ее облик. Иоланда неожиданно возникла из темноты и появилась перед Кристофом, словно по мановению волшебной палочки.

Держа руки в карманах своего черного плаща, поблескивавшего под дождем, она улыбалась. Улыбалась и насмешливо, и нежно.

— И вы позволили мне ехать совсем одному, Иоланда?

— Да, Кристоф.

— Хм… Кажется, я понял… Это для того, чтобы иметь возможность следить за разными докучливыми типами, если бы они рискнули мной заинтересоваться.

— Браво! Из вас выйдет толк!

— И вы ничего не заметили?

— Ничего, ровным счетом ничего. Я много раз проходила мимо вашего купе. В Карантане ваши спутники вышли. Вы остались в одиночестве, и ничего подозрительного я не заметила…