Авдею захотелось обшарить весь дом, броситься к Гавриле, схватить его за грудки, стребовать ответ, поехать срочно на кладбище, но… он представил перекошенное яростью лицо сестры, а за её спиной рожу этого старшего приказчика Макара с которым сестра всё в погребах что-то пересчитывает… Да и всем в лавке сказывают, что барышню отправили на лечение в Тверь. Этак и его самого, от греха подальше… завернут во что-нибудь и зароют. Нет, он сам всё по тихому прознает…
Татьяна почувствовала что проснулась, но шевелиться и открывать глаза опасалась. Где она сейчас? Вернулась в свой просвещенный век или ещё в прошлом в теле этой несчастной барышни? Обследовать бы это тело… по человечески - анализы там всякие, рентген, МРТ, УЗИ. Надеюсь в этом веке уже кровопусканиями не лечат, а то у Елены гемоглобин наверное и так… минус 0. Грустно так шутить конечно, но… Она, Татьяна, выпила бы сейчас супчику какого-нибудь за здоровье барышни Елены, но ту от всего тошнит… Тишину прервал чуть слышный скрип двери и… Татьяна увидела Марию Павловну с белым изодранным чулком в руках. Вскрыли таки коробочку, сейчас начнется… Тетушка открыла было рот что-то спросить, но, вздохнув промолчала. Агафья аккуратно откинула покрывало с ног Елены.
- Елюшка, мы чулочки твои снимем? Ножки посмотрим, полечим? - как с глупенькой или маленькой заговорила с ней барыня.
Елена кивнула головой, смотря не тётю безмятежными полусонными глазками. С головы её упала узкая полоска ткани, ладони девушки были обвёрнуты такими же импровизированными бинтами.
Чулок, на этот раз чёрный, Агафья молча отвязала (лишь переглянулась с барыней) и почти сняла, но Елена вскрикнула. Кровопускание всё-таки было, ботиночки на каблучке хоть и были мягкой кожи, но…
Сами отдирать присохшую ткань от ранок женщины не решились и… Елена вся такая «расхристанная» - со спущенными чулками, замотанными руками и сползшей повязке на голове, ждала доктора. Лекарь обследовал на этот раз девушку даже тщательнее, чем в первый. Елену аккуратно пересадили в кресло, ножки отмочили в теплой воде, и все увлечённо возились с её ступнями несколько минут. Барышне оставалось только ойкать и морщиться. Несколько порезов на ногах воспалились и Татьяна от досады чуть не выпрыгивала из тела Елены. И сколько дней ей теперь лежать в кровати в виде полумумии? Какие они все неспешные в этом веке…В нашем-то суетном… ранки бы помазали, пластырем заклеили, антибиотик с обезболивающими вкололи и бегом… без больничного на работу.
Доктор сказал что пришлёт ещё настоев, отваров и мазей, обсказал чем кормить больную и уехал. А тетушка со всем своим нерастраченным рвением начала Елену лечить… Несколько суток Татьяны прошли между: сном (чаще всего с кошмарами); питьём каких-то отваров (часть из них были преотвратными); поеданием с ложечки каких-то кашек, супов и паштетов (по вкусу когда как); обтираниями и обмазываниями (лучше бы в ванне помыли).
Однажды Елена пробудившись увидела в креслах Марию Павловну. Она держала в руках ту бумагу, что выпала из альбомы барышни в поезде.
- Знаешь ли ты, Елена, что это за документ? - строго спросила тётушка.
Девушка отрицательно покачала головой.
- Это наше спасение, дитя моё. На твоего батюшку почти перед кончиной видимо нашло просветление. Это поручение о моём над тобой попечительстве. Я уже озаботилась, как поправишься, заедем в столицу, выправим нужные бумаги и купчишки тебе не будут опасны.
Елена плакала благодарными слезами, Татьяна мысленно потирала руки:
- Вот это другой разговор, а то от этих провинциальных ужасов бедная барышня едва жива.
Другой раз проснувшаяся барышня увидела рядом с тётушкой... ещё одну Елену.
- И зачем тогда лечить было, если так пугают. Опять девица сейчас нацелится чувств лишиться - подумала Татьяна.
Барышня дрожала и испуганно хлопала глазками.
- Проснулась, Елюшка? Не пугайся, милая. Позволь представить тебе нашу дальнюю родственницу, твою кузину и поместную соседку по уезду Анну Андреевну Берсеневу. Я же в тот беспокойный день письмо от неё получила - доктора присоветовали лечение минеральными водами. Это так кстати. Она статью, ростом и волосом схожа с тобой. Мы даже специально попросили Аннушку твое платье надеть…
Анна встала с кресла и улыбаясь присела в полупоклоне:
- Доброго дня, сударыня Елена Аркадьевна! Надеюсь Вам неустанными хлопотами нашей тетушки уже лучше?
Елене хватило сил ответить нетвёрдым голосом:
- Благодарю Вас, сударыня! Рада знакомству! Надеюсь Ваше путешествие прошло благополучно?
- Более менее успешно. В некоторых местах дорога еще не просохла, но, Божьей милостью, добрались - ответила Берсенева.
Мария Павловна твердо обратила внимание на себя:
- У вас еще будет время ближе познакомиться, а сейчас я поясню зачем весь этот с позволения сказать машкерад. У вас обеих заканчивается траур: у Елены по отцу, у Анны по мужу (девушки носили траур полгода, вдовы - год). Кузина потом расскажет тебе, Елюшка, свою горькую судьбу.
И правда, если приглядеться, лицо Анны было излишне бледным, под глазами глубокие тени, взгляд грустный, хотя она была старше Елены наверное на несколько лет.
- Берсенева с камеристкой Агафьей и моей горничной Полиной поедут вместо нас на воды. Агафья из мещан, со мной давно, компаньонкой будет строгой. Волосы напудрит, мой салоп оденет, не дать ни взять штабс-капитанша. Аннушке после потери ребенка нужно здоровье поправить, да и дальнейшую судьбу при том устроить. Она тоже осталась без старших, лишь престарелая бабушка в усадьбе мужа. Вот я вам и буду покровительствовать.
И погладила по вздрагивающим плечам Анну.
- Из городского дома мы все разъедемся. После якобы проводов нас на воды, вся дворня поедет в бричках и на подводах приготовить к нашему приезду усадьбу в Преображенском. Последние годы я лето там не жила - наезжала ненадолго с распоряжениями. Уговорилась с надёжным человеком из торговой компании доставить наших людей и все товары, что понадобятся на весь летний сезон в поместье. А мы с тобой Елена в моей карете с берсеневской Лукерьей заедем в столицу - получить выправленные бумаги. В доме останется дворник с женой - если купчишкам денег не жалко пусть прокатятся на Кавказ. А уж там то Анна постарается походить на тебя и даже волосы стала настоем луковой шелухи мыть для золотистого оттенка, так то у Анны светлее локоны были.
- Эх, а бедную Елюшку помыть так и забыли - шутливо ворчала Татьяна. Из-за шишки на голове и воспалённых ранах на ступнях Елену мыли опуская в большую лохань «серединкой» - по плечи и колени.
- А теперь вам, сударыни-кузины, надлежит обсудить какие наряды вы закажете на этот летний сезон. Анна вдова не бедная, ты Елена можешь тоже не скромничать, а событий вам предстоит много. Берсеневой для поездки в Пятигорск для всяких случаев много перемен надо. А потом мы все проведем лето в Преображенском. Там вам понадобятся и повседневные платья и для званных обедов и хотя бы один бал я перед соседями дать обязана. А то как же - две невесты в доме будут. В городской дом вернёмся к бальному сезону, ежели ваша судьба раньше не устроится. Анна съездит к модистке и всё закажет. Тебе, Елена, в этом сезоне придётся доверится вкусу Берсеневой. И в обуви, и в украшениях. Примерки тебе не выдержать, сама понимаешь.
А вот когда две дворянки-кузины, «сев на любимого конька» несколько часов кряду обсуждали наряды, Татьяна кажется впервые серьёзно пожалела что её перенесло в эту кисейную барышню.
Наконец наступил день, когда на ступни Елены одели что-то мягкое и она опустила ноги на пол. Агафья и Лукерья провели её по комнате к окну. Дискомфорт в ступнях ещё чувствовался, но дойти до окна и посидеть в кресле это уже… совсем другая жизнь.
Ещё неделя прошла в сборах, покупках, хлопотах и приятных волнениях… Елена, наконец-то выкупанная до скрипа и хруста, сама ела, пила чай в кресле у окна, примеряла с Анной наряды и кажется начала оттаивать душой. Татьяна любовалась барышней в очередном наряде, разглядывая её в большом (на полстены) старинном зеркале и иронично думала: