Изменить стиль страницы

20 мая в одной из газет появилась заметка Леонарда Лайонса со следующим сенсационным сообщением:

«С конца февраля хорошо известный писатель и радиокомментатор стал возить с собой по ночным притонам некую роскошную даму. Вчера вечером они были в Эль-Марокко, где ворковали, как голубки… Именно в феврале жена этого известного писателя ушла от него, а женщина, с которой он сейчас часто появляется, осталась у него, как утверждают, в качестве секретаря… По слухам, причина размолвки — политические разногласия… Говорят, что муж оплачивает защитника по делу одного писаки из „Дейли уоркер“, который через месяц должен предстать перед судом по обвинению в клятвопреступлении. Вот и отрицайте после этого, что политическая деятельность иногда сводит вместе совсем разных людей!..»

В субботу Сэм в своей конторе на Уолл-стрит встретился с комитетом защиты Бена. Присутствовали Энн, Сыо Менкен, секретарь организации ветеранов батальона имени Линкольна Тед Барроу и сам Бен.

Как только Энн вошла в контору, Сью передала ей газетную вырезку с заметкой Лайонса и спросила:

— Вы помните меня? Я была у вас немногим более года назад.

— Конечно, — с улыбкой ответила Энн. Она взглянула на газетную вырезку. — Я уже видела это. Лайонс, по крайней мере, правильно указывает время нашего разрыва. Все-таки, — добавила она, обращаясь к Сэму, — мне надо было бы написать свои показания.

— Нет, — возразил Бен. — Это нисколько не помогло бы делу и только вынудило бы правительство вызвать вас в суд в качестве свидетеля. Если Зэв не появится в суде, тем лучше. А если появится, мы устроим ему перекрестный допрос, не впутывая в это дело вас.

— А вы что думаете, Сэм? — спросила Энн.

— Я согласен с Беном. Только не думаю, что Биллингс стал бы вызывать вас в качестве свидетеля.

— Что же, — вмешалась Сыо, — теперь, когда открыто заговорили о вашем разводе, я надеюсь, что Леонард Лайонс еще кое в чем поможет нам, назвав «известного писателя» по имени и выплеснув на него новую порцию грязи.

Энн взглянула на Сыо. Сначала она была несколько озадачена, потом рассмеялась, решив, что ей нравится эта девушка. Бен тоже явно любовался ею, не спуская с нее глаз. Энн припомнила вечер, о котором говорила Сью, — тот вечер, когда присутствовала Вильгельмина Пэттон. Тогда разгорелся горячий спор, а Фрэнка пришлось уложить в постель. Она покраснела, вспомнив, как Лэнг напился до потери сознания и Бену пришлось тащить его наверх.

Безмолвный разговор, который вели между собой Бен и Сью, обмениваясь красноречивыми взглядами, не оставлял у Энн сомнений, что они близки.

— Я очень слабо разбираюсь в политике, — обратилась она к Сэму, — но, кажется, знаю, где достать немного денег для нашего комитета.

— Вот это здорово! — одобрительно произнес Бен. — Иначе защитнику придется записывать свои убытки на манжетах без всякой надежды, что ему когда-нибудь возместят их!

— У защитника широкие манжеты, — с серьезным видом отозвался Сэм, слегка отворачивая рукав пиджака. — Однако приступим к делу. Нам необходимо придать процессу самую широкую огласку. «Дейли уоркер» сделает, конечно, все, что в ее силах. Ветераны тоже. Но мне бы хотелось, чтобы процесс освещался еще шире.

— Ты хочешь, чтобы я выступила единым фронтом с Леонардом Лайонсом? — спросила Сыо, поднимая брови. Бен шутливо погрозил ей кулаком…

«Сегодня начинается суд над Блау, — сообщала „Дейли уоркер“ в заголовке на пять колонок газетной полосы. Подзаголовок гласил: „Дейли“ будет вести решительную борьбу против этой судебной инсценировки».

НЬЮ-ЙОРК. 1 июня. Бен Блау, штатный сотрудник «Дейли уоркер», ветеран батальона имени Линкольна и второй мировой войны, должен сегодня предстать перед судом в здании Федерального суда по сфабрикованному обвинению в лжесвидетельстве.

Дело будет слушаться под председательством судьи Аллена Айнхорна. Защитником обвиняемого выступит адвокат Самуил Табачник из Нью-Йорка.

Это судебное разбирательство было затеяно после того, как 10 декабря прошлого года Бен Блау, награжденный за боевые заслуги орденом, на допросе в комиссии по расследованию антиамериканской деятельности ответил «нет» на провокационный вопрос: «Когда вы были в Испании, вас обучали командиры Красной Армии?»

Вчера адвокат Табачник в своем интервью для газеты «Уоркер» заявил: «Судебный процесс представляет собой грубую инсценировку. Отвечая на вопрос комиссии по расследованию антиамериканской деятельности, Блау сказал правду. Однако правительство стремится использовать атмосферу „холодной войны“, чтобы упрятать этого человека на пять лет за решетку, а вместе с тем и запугать газету, в которой он работает».

Репортер заметил Энн Лэнг, сидевшую рядом с Сью Менкен в зале суда.

— Здравствуйте, миссис Лэнг, — обратился он к ней. — Я — Галлард из «Джорнэл». Можно задать вам вопрос?

— Пожалуйста.

— Вы присутствуете здесь как зритель или как свидетель?

— Конечно, как зритель.

Репортер посмотрел на Сью, словно ждал, что она представится ему или Энн назовет ее. Однако его ожидания не оправдались, и он приступил к новым расспросам:

— Это правда, что вы и мистер Лэнг разошлись?

— Правда. — Энн повернулась к Сью, всем своим видом показывая, что хочет отделаться от репортера, но тот и бровью не повел.

— Разрешите спросить, миссис Лэнг, что вас интересует в этом процессе?

Энн окинула Галларда ледяным взглядом, но сразу же сообразила, что, пожалуй, так не следует вести себя. Она понимала, что, если скажет правду, газета все равно не напечатает ее ответ (если только его нельзя будет использовать во вред Бену). И все же она решила ответить, несмотря на то что Сью предостерегающе толкнула ее в бок.

— Я давно знакома с мистером Блау, — проговорила она, — и, естественно, интересуюсь его судьбой.

— Другими словами, вы на его стороне?

— Ведь он невиновен! — неожиданно воскликнула Сью, и репортер мигом повернулся к ней.

— Разрешите узнать ваше имя?

— Кэтрин Хэйбёрн[122], - ответила Сью, заморгав глазами и широко раздувая ноздри. — Убирайтесь-ка отсюда подальше вместе со своей газетой!

Галлард посмотрел на женщин, попытался изобразить на лице нечто вроде улыбки и бросился к телефону. Энн взглянула на Сью.

— Кажется, я допустила какой-то промах?

— Вам не следовало разговаривать с ним. Этот тип — херстовский эксперт по вопросам коммунизма. Я пыталась предупредить вас.

— Да?! А я не поняла.

— Этот фрукт делает вид, что обо всех все знает. Он сам когда-то был коммунистом. Он даже работал в «Дейли уоркер».

— Почему же он переметнулся на другую сторону?

— Из-за денег.

Энн снова посмотрела на сидевшую рядом девушку.

— Бен страшно влюблен в вас, Сью, ведь правда? — спросила она.

— Разве? — улыбнулась Сью. — Тут дело еще хуже: я сама по уши влюблена в этого парня.

— Так почему же вы не вместе?

— Из-за меня. Я никак не могу решить, что мне нужно.

Судебный пристав постучал по столу, вошел судья, и все присутствующие встали. Айнхорну, с белыми как снег волосами, было уже далеко за пятьдесят. Он знал, что у него типичная внешность судьи, о какой только может мечтать кинорежиссер, подбирающий актеров для очередного фильма.

Покончив с обычными формальностями, Айнхорн подозвал прокурора и защитника и заявил:

— Я рассмотрел оба ходатайства мистера Табачника и отклонил его просьбу о прекращении дела. Рассмотрев юридический вопрос, поднятый защитником, я пришел к заключению, что его аргументы не основательны. (Табачник резервировал за собой право выступить по поводу этого решения судьи.)

Судья вскинул очки на тонко очерченный нос и взглянул на лежавший перед ним документ.

— Теперь относительно ходатайства о представлении в суд письменных показаний Фрэнсиса Лэнга, данных им ранее. Обычно я удовлетворяю такие просьбы, несмотря на возражения прокурора. Но на этот раз, ознакомившись с показаниями мистера Лэнга, представления которых требует защитник, я должен согласиться с мнением прокурора, считающего, что в интересах национальной безопасности их не следует оглашать.

вернуться

122

Известная американская киноактриса. — Прим. ред.