Над головой Бена пролетела крупная мина и разорвалась на склоне, ниже того места, где он лежал. Почти одновременно со взрывом послышался пронзительный вопль. Еще не видя того, кто кричал, Бен мгновенно понял, что это Джо Фабер. Передав командование Арчи, он бросился вниз по склону холма к ротному командному пункту.
Он сразу увидел Джо. Тот лежал в луже крови внутри жалкого маленького ограждения из собранных им осколков камней. Бен заметил также, что из-за укрытия между камнями стали появляться нестроевые бойцы его роты. Один из них уже мчался сломя голову по склону холма, другие готовились последовать его примеру.
Бен вытащил пистолет.
— Ложись! — крикнул он. Не спуская с командира глаз, люди медленно опустились на корточки. «А что, если бы они побежали? — мелькнуло у Бена. — Смог бы я стрелять в них?»
Он взглянул на Джо: Фабер не потерял сознания, хотя осколки металла искромсали ему живот и спину. «Если бы я не приказал ему торчать здесь, с ним ничего не случилось бы», — подумал Бен.
— Санитары! — крикнул он. — Санитаров сюда! — Но никто не отозвался. Посмотрев туда, где укрывались нестроевые бойцы, Бен снова закричал: — Secretario! Barbero! Ayúdame![61].
Из-за камней вышли два солдата — Рамон и Анхел. Бен приказал им доставить Джо на перевязочный пункт, решив сам сопровождать его. Солдаты разостлали на камнях одеяло и осторожно положили на него Джо. Раненый молча наблюдал за ними, а затем перевел взгляд на Бена и попытался улыбнуться.
— Ничего, Джо. Все будет в порядке, — сказал Бен. — Осторожнее! — крикнул он испуганным бойцам, как только они подняли Фабера. Процессия начала медленно спускаться с холма.
Майор Буш сидел у полевого телефона в неглубокой пещере за каменистым холмом, когда на возвышенность, пошатываясь, поднялся Лэнг. Командир батальона заметил его, но не поднял руки в знак приветствия.
— Oiga! Oiga![62] — крикнул Буш в трубку и подул в нее. Некоторое время он молчал, видимо выслушивая ответ, а затем приказал — Póngame con la segunda![63].
Обессиленный Лэнг, тяжело дыша, сел на землю в нескольких футах от него. Кто-то поднес к его рту бурдюк с отвратительно пахнувшей водой.
— Что там у вас творится? — внезапно спросил Буш и услышал искаженный телефоном писклявый голос Арчи, прерываемый такими же искаженными звуками взрывов и визгом осколков.
Внимательно выслушав комиссара роты, Буш приказал:
— Пусть несколько человек отстреливаются, а остальных укройте. К вам подтягиваются англичане. Да, вот еще что: доставьте на высоту боеприпасы: возможна контратака. Где Блау, черт бы его побрал? — Выслушав ответ Арчи и буркнув в трубку: «О!», Буш отключился и покачал головой.
Лэнг осмотрелся. В узкой тени, отбрасываемой краем оврага, недалеко от командного пункта батальона расположился перевязочный пункт. Среди носилок с ранеными хлопотал низенький толстый доктор в очках с массивными стеклами. Показались два совершенно измученных санитара с новыми носилками.
Буш подошел к Лэнгу и пожал ему руку.
— У вас, должно быть, нюх на новости, — сказал он, и Лэнг впервые заметил, что Буш сбрил свои огромные усы. — Фашисты пытаются смести нас с высоты.
Оба подошли к носилкам, чтобы взглянуть на только что доставленного раненого. Это был телефонист Феликс. Во рту у него торчала незажженная сигарета, он лежал с полузакрытыми глазами. Едва взглянув на раненого, Лэнг поспешил отвести глаза: его чуть не стошнило при виде раздробленной ноги. Маленький доктор подошел к Феликсу и начал разрезать его штанину.
Поблизости, прислонившись спиной к стенке обрыва, сидели несколько связных и другие бойцы, обязанности которых Лэнг определить не мог. Тут же были привязаны к пробковому дереву два мула, — очевидно, единственный транспорт для переброски раненых, снабжения и боеприпасов по горной тропинке, тянувшейся мили на две в направлении шоссе.
— Ну, что творится на белом свете? — поинтересовался Буш, набивая трубку табаком из кожаного кисета. На камне возле командира батальона Лэнг увидел какую-то книгу и поднял ее. Это была «Волшебная гора» Томаса Манна. «Как странно!» — подумал он.
Лэнг рассказал Бушу, какое огромное впечатление произвело наступление республиканцев не только в самой Испании, но и в Европе и Америке. На проходящих повсеместно массовых митингах выдвигается требование об отмене эмбарго. Заговорили люди, молчавшие годами.
— Все это хорошо, — заметил Буш, — но что происходит в действительности?
— Гитлер мобилизовал полтора миллиона солдат, — ответил Лэнг. — Как он утверждает — для маневров.
— Да, — отозвался Буш, — для маневров против Чехословакии.
Командира позвали к телефону. Лэнг остался сидеть у входа в пещеру. Чуть пониже расположилась на корточках группа людей. Перед ними стоял солдат и о чем-то очень горячо рассказывал.
С трудом удерживаясь, чтобы не заснуть от жары и усталости, Лэнг наблюдал за этим человеком. Тот стоял несколько ниже и оживленно жестикулировал. Солдат говорил по-каталонски, так что Лэнг улавливал лишь отдельные слова. Внезапно послышался пронзительный вой снаряда, из-за склона холма поднялся столб земли, и сильный взрыв на мгновение оглушил Лэнга. Он не успел ни укрыться, ни упасть ничком, как это сделали все, кто сидел ниже его, все — за исключением солдата-каталонца.
Еще секунду солдат продолжал стоять, а затем повалился на спину. Когда перестали сыпаться земля и осколки камней, бойцы поднялись и бросились к нему. К ним присоединились маленький доктор и выбежавший из пещеры Буш. Лэнг, покачиваясь, поднялся и стал наблюдать за происходящим.
Бойцы окружили упавшего.
— Шальной снаряд, — сказал кто-то.
Доктор осмотрел солдата. Он осторожно повернул к себе его побелевшее лицо и перевел взгляд на руку, которой поддерживал его голову. Рука была в крови.
Взглянув на окружающих через толстые стекла очков, доктор не без удивления заметил:
— Осколки попали в затылок. Если бы он сидел, все обошлось бы хорошо… Кто-нибудь ранен?
Бойцы молчали. Доктор поднял с земли одеяло и прикрыл им убитого. Лэнг стоял не шевелясь.
— Унесите его и похороните, — приказал Буш, отходя в сторону. Двое связных подняли убитого и пошли вниз по тропинке. Вслед за ними отправились еще двое с лопатами. С другой стороны холма подошли санитары с раненым на одеяле и положили его на землю. За ними брел солдат в грязном, рваном комбинезоне. У него было страшное, как у мертвеца, и черное, словно у углекопа, лицо с блестящими выпученными глазами.
Буш шагнул к нему и спросил:
— В чем дело, Блау? — Только теперь Лэнг узнал в солдате Бена.
— Это Джо, — ответил тот, кивком головы указывая на раненого. — Там пока все в порядке. Вместо себя я оставил Арчи. Фашисты немного притихли.
— Да? — сказал Буш.
— Алло, Бен, — поздоровался Лэнг.
Бен взглянул на Лэнга и кивнул. Видимо, он все еще не пришел в себя настолько, чтобы узнать его. Они стояли около Джо Фабера, пока врач осматривал его.
— Миной, — сказал Бен.
Лэнг не хотел смотреть. «Все это во много раз страшнее того, что я когда-либо видел», — подумал он. Но тут же мысленно добавил: «Если они могут жить так, то хотя бы взглянуть-то ты можешь?» — И он заставил себя смотреть на окровавленные руки врача, двигавшиеся по изуродованному телу Фабера.
Джо находился в полном сознании. Он осмотрелся вокруг, отмахнулся от сигареты, предложенной Беном, и заметил Лэнга.
— Привет, писатель! — улыбнулся он.
— Алло, Джо, как дела?
— Пожалуй, вы все же сможете написать свою книгу, — сказал Фабер. — Отослали мой дневник?
— А как же. Из Парижа, — ответил Лэнг, почувствовав стыд.
Фабер взглянул на Буша:
— Извините, майор.
— За что, Джо? — спросил Буш.
— Я был не очень хорошим солдатом, Эд.