— А что случилось?!

— Говорят, будто юридически нас третий год в природе не существует, мы работаем незаконно…

Скандал удалось замять.

За газету вступились знакомые- чиновники из областной администрации: в стране, дескать, эпоха гласности, а вы хотите прикрыть большую и старейшую газету региона! Кремль этого не поймет!

Налоги все эти годы они исправно платили? Платили! Вот и дайте людям спокойно привести документы в соответствие с новыми нормами!..

Не успела редактор вздохнуть с облегчением, как она сообразила, что предстоят новая напасть — обсуждение и принятие нового устава редакции, а потом выборы нового главного редактора.

И ее, как ставленника прогнившего режима, вполне могут прокатить…

Что делать?

На еженедельных планерках она источала патоку.

Она замечала малейшие удачи сотрудников и не замечала грубейшие просчеты.

В свободное время шаталась по кабинетам.

Говорила сотрудникам:

— Знаете, что скоро выборы редактора? Думайте и выдвигайте кандидатуры. А то все, кого я не спрашиваю, называют только меня. Выборы из одного человека — это недемократично!..

Внимательно смотрела на лица и шла дальше.

Наконец, она добралась до отдела информации.

Завела привычную волынку.

Один корреспондент глянул навечно пьяного фотографа, дремавшего на стуле у окна, и предложил в порядке бреда:

— А давайте его выдвинем!

Редактор обалдело глянула на фотографа.

Фотограф, услышав, что говорят о нем, проснулся, приосанился и молодецки крутанул прокуренный ус.

— А что? — развеселился корреспондент. — Это будет сенсация: простой фотокорр стал редактором газеты! Торжество демократии!

Глаза у редактора округлились еще больше.

Молча вышла из кабинета…

На ближайшей же планерке фотокорра выдрали как сидорову козу — за неудачные, с точки зрения редактората, снимки и за неоднократное появление на работе в нетрезвом виде…

Корреспонденты приготовили первоапрельский номер, практически полностью состоящий из материалов-мистификаций.

Фантазия у людей разыгралась, статей и очерков было написано больше, чем могла вместить газета.

Некоторые материалы слетели с полос первоапрельского номера.

Ушли "в загон".

И была там одна корреспонденция, написанная как бы на полном серьезе.

О том, как сотрудники некогда секретной военной лаборатории после многолетних неудач сумели-таки телепортировать… ежика на десять километров.

По недоразумению набор этой корреспонденции не был рассыпан.

И через несколько недель на верстке по запарке им забили "дыру" в полосе…

В редакции долго ржали, обнаружив, что мистификация с телепортацией ежиков опубликована.

Через пару дней ржали еще громче, когда заметку перепечатала одна крупная центральная газета.

А еще через пару месяцев одна из западных радиостанций передала сенсационное сообщение: посткоммунистическая Россия продолжает изыскание новых видов вооружения — дескать, есть информация об удачных опытах по телепортации на Юге России…

Факс — машина, ставшая сейчас неотъемлемой частью любой приемной, когда-то была весьма дорогой и редкой штукой.

Никто не знал, как с ним обращаться.

Да и учиться не хотел — а то еще сломаешь, не дай Бог, потом до пенсии не расплатишься.

Поставили в приемной (понты — великая штука!..) и пользовались им как обычным телефоном.

Все равно никто им факсы не отправлял…

И вот примерно через пару месяцев в редакцию одной газеты позвонил какой-то крутой деятель.

— Девушку, примите факс… — сказал он небрежно.

Секретарша обмерла.

— Одну минуту, — сказала она и бросилась в кабинет главного редактора. Там факс надо принять, а я не умею…

— А я, думаешь, умею? — был ответ.

Тогда секретарша метнулась к замредактору — в кабинет напротив.

— Юрий Павлович, там факс просят принять… — жалобно сказала она.

Замредактора встрепенулся: это был звездный час — первое факс-сообщение в жизни редакции!

Бросился в приемную и схватил трубку:

— Алло?

— Примите факс! — повторил голос.

— Принимаю.

— Стартуйте!

— Стартую! — торжественно сказал замреда и ткнул пальцем в зеленую кнопку с надписью "Start".

Потом он, ликуя, стоял вместе с секретаршей и смотрел, как из факса медленно выползает бумажная лента.

Дикари из племени мумбо-юмбо с подобным интересом рассматривают консервную банку, выброшенную за ненадобностью белым колонизатором…

На праздновании Нового года было слишком много коньяка.

Журналисты перепились.

Тут один фотокор стал катить бочку на соседа:

— Ты меня не любишь!

— Естественно. Я не гомик, чтоб тебя любить.

— Вот оказались бы мы с тобой на необитаемом острове, ты б меня схавал…

— А то! — пошутил сосед.

Тогда фотокор с идиотской ухмылкой протянул руку к его лицу и стал орать:

— На, хавай, хавай!..

— Спасибо, я уже сыт.

Фотокор страдал подобной фигней еще минут пять. Потом ему надоело.

А где-то в подкорке соседа эта сцена отложилась.

В общем, через полчаса, зайдя в кабинет, он увидел фотокора.

И на лице последнего вдруг появилась все та же идиотская ухмылка.

Ни слова не говоря, сосед по столу подошел к фотографу и вцепился зубами в его плечо.

Прямо сквозь куртку, рубашку и майку…

Фотограф вскрикнул, отшатнулся.

Потом замахнулся, чтобы дать в морду, но тут заглянул в глаза.

А глаза у соседа по столу, надо полагать, были совсем мертвые.

Причем настолько, что фотограф подхватил свою сумку с аппаратурой и бочком сквозанул в дверь…

Только его и видели.

После Новогодних праздников он появился в редакции с бюллетенем и принялся орать, что у него опухло плечо, что ему каждый день делают уколы…

Но самое страшное: жена ему не верит.

Она считает, что за плечо его укусил не пьяный коллега-журналист, а какая-то баба в порыве страсти.

Главный редактор ушел в отпуск, и корректора расслабились.

В первом же вышедшем номере было не просто много ошибок — он изобиловал ими.

Первый заместитель, позеленев, схватил газету и помчался в корректорскую- орать, тыкать носом и отрывать головы…

— Ну, ладно! — возмущался он. — Вы не знаете, как пишется слово «прецедент»!..

Фамилия первого зама губернатора для вас тоже тайна за семью печатями…Черт с ним, с замом! Он вам не сват и не брат…

Но вы пропустили ошибку даже в моей фамилии, вашего непосредственного начальника!..

Вам что, работать в нашей газете надоело?!

Журналистка спросила у коллег номер телефона какого-то отдела в администрации города.

Номер ей дали, но предупредили:

— Только ты там поделикатнее…Не помню точно, но та женщина, которая тебе нужна, не то сама умерла, не то у нее кто-то умер…

— Хорошо-хорошо, — сказала журналистка. — Я буду очень деликатна.

Сняла трубку, позвонила:

— Простите, мне нужна Людмила Сергеевна!

— Я вас слушаю.

— Ой, вы живы!.. Как хорошо!..

На планерке похвалили статью корреспондента.

— Хороший материал, — сказал редактор. — Теплый такой, душевный…Автор явно пропустил тему сквозь себя!

В редакции бухали так, что после часа дня трудно было найти трезвого журналиста.

Если предстояло послать кого-нибудь на пресс-конференцию в администрацию области или в Законодательное собрание, редактриса, ругаясь, лично бегала по кабинетам и принюхивалась к корреспондентам:

— Ты пьян, скотина… И ты пьян в стельку… Всех на хрен выгоню!..

Стоп! А ты, Вася, кажется, похож на трезвого. Ну-ка, посмотри мне в глаза…