Очень ржавую.

Того и гляди — взорвется…

Бабушка, как водится, обратилась в милицию с заявлением.

Милиция переадресовала ее на управление по делам гражданской обороны и чрезвычайных ситуаций, а ГО и ЧС, в свою очередь, — на военных: дескать, пусть они разминируют.

А военные сразу приехать отказались — нет бензина…

В общем, бабушка уже второй месяц живет как на вулкане.

Отгоняет от своего дома шалящих подростков — ни дай Бог, потревожат бомбу…

И газета — ее последний шанс решить проблему.

Тут вернулся корреспондент.

— Будешь об этом писать? — спросил знакомый.

Увидев, что он прочитал, корреспондент аж в лице переменился.

Вырвал письмо из рук, сунул в портфель и спросил:

— Тебя в детстве учили, что чужие письма читать нехорошо?

— А я не знал, что это письмо… Так будешь писать? А то ситуация очень интересная.

— Нет, не буду.

— Почему?

— Ну, понимаешь, этому письму года два. Может, и этой бабки, и ее дома уже давно нет на свете…

Студент журфака пришел в редакцию и попросил дать ему какое-нибудь задание.

Корреспондент пожал плечами и поручил приготовить материал — не слишком сложный да и не очень нужный газете.

Получив задание, студент поступил в лучших традициях всех внештатников и студентов журфака: сгинул.

Через месяц, зайдя в редакционную уборную, увидел пропавшего студента.

Студент, кряхтя, справлял большую нужду.

— Никак статью принес? — спросил корреспондент из соседней кабинки.

— Пока нет… Живот прихватило…А я как раз мимо шел…

— Ясно. Так как там статья поживает?

— Побывал. Всё взял. Сегодня или завтра напишу и принесу.

— Неплохо бы, — сказал корреспондент.

Парнишка навалил здоровенную кучу.

Смыть не смог — воды не было.

Так и ушел, оставив о себе дурнопахнущий автограф…

И больше никогда не появлялся.

После этого корреспондент руками отмахивался от сотрудничества с любыми внештатниками и студентами журфака:

— Толку от них!.. Придут, нагадят…Да еще и тему завалят!..

Журналист написал цикл статей о полтергейсте, НЛО и всякой иной потусторонней хренотени.

Коллеги, фигурально выражаясь, попадали в обморок.

Спросили:

— Что с тобой? В контактёры-экстрасенсы решил податься?

— Фиг вам, — был ответ. — Вот закончится перестройка, придут «наши» к власти, начнут прессу шерстить… Вызовут меня и спросят: «Ты во время перестройки что писал — за коммунистов или против?». А я отвечу: «Я писал о барабашках и тарелках. А теперь, товарищи, сами решайте, это «за» коммунистов или «против»…».

Одна газета в разгар гласности первой (из местных газет, разумеется) употребила в статье слово «член».

В смысле — половой орган мужчины…

Позвонили доярки из какого-то далекого совхоза и принялись возмущаться:

— Мы так любим вашу газету!. А вы докатились до желтой прессы!.. Мы больше вас читать не будем!

Это произвело на редактрису такое впечатление, что она вообще запретила в материалах употреблять слово «член».

Даже когда приходилось писать «член партии с такого-то года».

Часть вторая. 90-е годы ХХ века

Как-то собкор крупной центральной газеты рассказал знакомым о том, как первый раз в жизни пришел в редакцию СМИ.

Дело было зимой, в январе или феврале.

На улице шел снег.

Молодой жизнерадостный девятиклассник, трясясь от холода, вбежал в холл издательства, понесся вверх по лестнице…

И вдруг увидел, что навстречу ему спускается старик лет семидесяти с длинной седой бородой.

Старик был бос и практически гол.

Из всей одежды — только длинные семейные трусы…

Впоследствии выяснилось, что это был известный целитель и основоположник учения о гармоничной жизни Порфирий Иванов, пришедший в областную молодежку, чтобы дать интервью.

Будущий журналист на всю жизнь запомнил, что редакция — это сумасшедший дом, место, где возможно всё…

Трудно найти редакцию, в которой корреспонденты были бы на рабочих местах в девять часов утра.

Как правило, самые ранние пташки появляются часам к одиннадцати.

Если не надо срочно отписываться, то пьют кофе, курят, болтают по телефонам…

Затем подтягиваются остальные.

Делают тоже самое, изображая видимость работы.

Хорошо, если маховик производственного процесса раскрутится к часу дня.

Скорее уж — к двум-трем часам.

А если журналист с раннего утра на рабочем месте, — значит, он никуда не уходил, с коллегами всю ночь квасил…

Что квасил?

Ну уж точно не квас!

Молодая журналистка написала очерк о работницах обувной фабрики.

Редактор отдела, прочитав, озабоченно наморщил лоб.

— Все хорошо, но конкретики мало.

— То есть?

— Надо обязательно упомянуть фамилии наставников старшего поколения, которые помогли молодым работницам в росте профессионального мастерства. Позвони завтра на фабрику, узнай фамилии.

Найдя в тексте нужное место, вписал от руки фамилии «наставников»- Белку Стрелкину и Стрелку Белкину.

Журналистка в день сдачи номера, как водится, завертелась.

Забыла позвонить на завод, и очерк был опубликован с редакторской «шубой».

Утром, в день выхода газеты, в кабинете у главного редактора зазвонил телефон.

— Мы работаем на обувной фабрике, — сообщил голос. — Только что прочитали очерк. Он нам очень понравился. Не можем понять только, кто такие бригадиры-наставники Стрелка Белкина и Белка Стрелкина… У нас таких нет.

Журналистка ездила извиняться.

День рождения одного журналиста приходится на 19 августа.

1991 год он запомнил на всю оставшуюся жизнь.

Во-первых, в Москве произошел путч. Так что каждый гость, вручая подарок, уверял:

— Слышал, что в белокаменной сейчас творится? Приурочено специально к твоему дню рождения…

А, во-вторых, после обеда ему домой позвонила редактор.

Вовсе не для того, чтобы поздравить…

— Я только что говорила с хозяином нашего еженедельника, — сообщила она. — Он собрал вещи, погрузил в машину вещи, жену и детей. Укатил к теще в область — отсиживаться. Мы с тобой теперь безработные…

Правда, через неделю все утряслось, и хозяин вернулся.

Газета снова стала выходить.

А вот неприятный осадок остался…

Безработный журналист пришел устраиваться в газету.

Когда-то его выгнали за пятый пункт, вольнодумные высказывания в адрес правительства и недисциплинированность.

Теперь он решил, что если прежний режим рухнул, то его возьмут на работу ну просто автоматически…

Страна развалилась, газета сменила название, а вот главный редактор был все тот же.

— Игорёк, — сказал он мягко. — Я тебя прекрасно знаю и ценю как профессионального газетчика. Но посуди сам: как я могу тебя взять на работу? И без того говорят, что у меня полредакции пархает…

После того как рухнул партноменклатурный режим, газеты, учредителями которых были обкомы и горкомы партии или ВЛКСМ, сняли с "шапок" названия своих бывших владельцев.

И стали выходить как ни в чем не бывало…

В начале 1993 году главный бухгалтер одной из таких вот газет сдавала годовой отчет.

Инспектор налоговой отчет принял и мимоходом- к слову пришлось — попросил занести копию устава и учредительных документов, а то он их что-то в личном деле не нашел…

Главбух отнесла.

Через пару дней из инспекции позвонили.

Главный редактор слушала, что говорил голос в трубке, бледнея с каждой секундой.

Затем плюхнулась на ближайший стул и схватилась за сердце.

— Нас собираются закрывать, — сообщила она встревоженным корреспондентам. — У кого валидол есть?