Приехали в 23–45. Домой я попал около 2 часов. В 8 утра уже был под отделением банка. В 9-20 приехали родственники с деньгами.

Как я понял, они сомневались до последнего, вносить то что им досталось от их кормильца или пусть сидит. Короче привезли под расчёт.

В кассу уже набежала очередь из двух пенсионеров. Немного конечно, но у каждого в руках тетрадки, кучи квитанций и кулёчки с мелочью. Я к управляющему. Срочное, говорю, дело. Много денег хотим внести.

Кроме улыбки особой помощи не было. Завёл в кассу с внутреннего хода и сказал, "Маша, прими". Машу не было видно за опущенными со стороны кассы жалюзи. Зато слышен диалог с бабушкой допустившей задолженность за воду или за свет. Диалог был живой, по- настоящему социально значимый, с упоминанием всего Кабинета министров.

Рядом со мною, вздыхая как усталая лошадь, переминался с ноги на ногу долговязый родственник- ответственный за финансовую составляющую спасения члена семьи. Время шло.

Я постучал в жалюзи и через пуленепробиваемое стекло попытался прокричать о задании управляющего. Бабушка была отсечена металлической пластиной, кассир развернулась ко мне и ящичек из нержавейки приглашающе выдвинулся мне в живот. Туда было положение постановление суда и пачки денег. Затем состоялся обычный в таких случаях процесс. Деньги были пропущены через машинку, реквизиты были мною тщательно проверены, в компьютер внесены соответствующие данные и:

— С вас ещё 2864 гривны.

— За что?

— Проценты за услугу и перечисление.

— Не вопрос.

Я повернулся к родственнику. Он покраснел и набрал в лёгкие воздух. Было очевидно, что сейчас состоится речь Кисы на аукционе при покупке стульев.

Ошибся только в точности цитат. Несколько минут послушав диалог слепого с глухим и дождавшись, когда родственник исчерпав словарный запас стал повторяться, я достал свои деньги и положил в ящичек. Получив квитанцию об уплате я вышел на улицу. Родственники, расставшись с деньгами исчезли.

Такси! Зная мудрёность и иезуитские повадки всех причастных к процедуре освобождения, я начал с поездки в Госказначейство. Кто вы? Что вы? Зачем вы? Что вам надо? и прочее были успешно преодолены, а я получил устное подтверждение того, что деньги прошли к ним на счёт. Письменного не дали, потому как с их слов, не работают с третьими лицами. Ладно. Не особо и настаивал. Меня устраивает, гавкаться некогда. Впереди праздники и мой герой оставшись в камере больше чем на сутки будет однозначно потерян для общества.

Такси ждёт. Таксист рад и услужлив, осознавая, что дневной план удался.

Вчера дружелюбные опера и дружески настроенный прокурор сказали, что судебная администрация находится в торце здания суда, где избирали меру пресечения. Поэтому я спокойно, собщив адрес таксисту, раскинулся на заднем сиденье. Успеваю. Уточнив в приёмной, что судебная администрация расположена на третьем этаже, я поднялся туда и уже там узнал, что эта организация три месяца как переехала в другую сторону города. Спустившись вниз я поставил об этом в известность приёмную и не дожидаясь благодарности сел в машину.

Через весь город с его пробками и правилами движения я добрался до администрации. Довольно уютный старинный особняк на второстепенной улочке. Дорогие дубовые двери, благовейная тишина, бухгалтерия и бухгалтер как ленивец из "Зверополиса". Очень спокойно выслушав меня и обдумав услышанное он вежливо и медленно попросил запрос из ИВС.

— Вы меня извините пожалуйста, если можно, но ИВС расположено в пятнадцати километрах, а туда- обратно, это тридцать. А завтра праздники и…

— Я полностью понимаю ваше положение и рад вам помочь, но видите- ли у нас инструкция, предусмотренная…

— Хорошо, спасибо, извините, я скоро…

Я вышел, тем самым пресекая повод и основания бухгалтеру рассказывать и показывать мне захватывающее содержание инструкции.

В приёмной я сообщил блондинистой секретарше свой статус, попросил свидания с её шефом. Она в телефон ретранслировала мои данные и получила согласие. Нормальный, весёлый и вежливый парень в костюме не из дешевых сообщил мне, что и рад бы помочь, но вот инструкция… тем самым он меня очень к себе расположил и я предложил ему дать мне подтверждение не на запрос ИВС, а на мой адвокатский запрос о том, что деньги за выкуп зашли по назначению.

— Конечно! Конечно пишите! Разумеется мы вам ответим. Даже раньше чем в десять дней. Но видите ли, у вас не примут этот ответ в ИВС. Мы даже проводили по этому поводу селекторное совещание и думаем выносить это на обсуждение в министерство. Вы можете…

— Спасибо, могу. Приятно было пообщаться.

В качестве ремарки замечу, что при предыдущей преступной власти вопрос решался "на раз". И все были довольны. Скажем так, адвокату это стоило пачки бумаги для ксерокса. Иногда меньше. Но в наше время приятно видеть понимание и интеллигентность чиновников. Хотя, бля, бумагу всё- равно надо. Ладно. Поехали дальше. Прыг в такси. Шеф гони в эту Тьму- таракань, где европейский ИВС! Таксист с пониманием. Ехал нарушая всё что можно. Приехали, ошиблись адресом, подождали на железнодорожном переезде, снова ошиблись адресом. Нашли.

Начальника ИВС на месте не было. Странно было бы если бы он был. Жара +40. Сонный дежурный. Из европейского стиля в ИВС внешне только кованые решётки и покрашенное жизнерадостным жёлтым цветом задние.

— Добрый день! А где начальник?

— Здравствуйте! Неожиданно поздоровался дежурный. Чёрт, реформа всё- таки. Я без костюма, а со мною как с человеком разговаривают. Хорошо. Я снова наклонился к зарешёченному окошку.

— Я бы хотел попасть к начальнику.

— Здравствуйте! Я откуда знаю где он. Это он у меня начальник, а не я у него. Ответил дежурный, развеяв впечатление от реформы.

Поиски начальника опущу, перейду к их финальной части. Он оказался у себя в кабинете. Запрос был выдан, проверен мною на наличие грамматических ошибок к которым может прицепиться вежливая бухгалтерия. Скользнув взглядом по лукавому лицу начальника, я понял, что едва не опростоволосился как жалкий дилетант.

— Я скоро вернусь за своим подзащитным. Начальник вежливо мне улыбнулся. — Только вы, пожалуйста не отправляйте его в СИЗО, закончил я фразу.

Начальник понял, что его план провален. — "Ладно, заверил он меня". — "Но я попрошу вас отвезти в город принтер. Его нужно сдать в мастерскую. Вам ведь не трудно, вы же на машине." Конечно, блядь, мне не трудно.

— Конечно мне не трудно. Где он?

— Вот он. Начальник показал на допотопный "Самсунг" стоявший у шкафа и не особо отличающийся от него размерами. Я сейчас вызову кого-то из дежурки, они погрузят. Он снял трубку телефона:

— Михайлов, дай мне двух человек в кабинет. Срочно! Двух! Где? Кто? А когда? Хорошо, я сейчас сам к вам спущусь, разберусь там!

— Давайте я сам его возьму, предложил я. Отключил его от сети, шнур повесил на шею, принтер обхватил руками и под уважительным взглядом начальника ИВС потащил его к выходу.

Начальник вежливо открыл мне дверь и пошёл вниз по лестнице, заботливо предупреждая что там ступеньки. Таксист выбросил сигарету и помог впихнуть принтер на заднее сиденье. Начальник сказал таксисту адрес, ободряюще сообщил мне, что это по пути и дружески улыбнулся, давая понять, что в СИЗО мой защитный не будет отправлен, как только скроется след от машины.

Понимая, что сегодня последний рабочий день, до обеда 40 минут, после обеда никого не найдёшь объективно, а следующий рабочий день через пять дней, таксисту была назначена премия. Он пришпорил.

Принтер я просто выставил в помещение по адресу указанному тюремным сатрапом и взмокший в 12 часов 48 минут был возле двери бухгалтерии. Чуда не произошло. Дверь заперта. Все соседние двери тоже. Во всём здании прохладная тишина как в школе во время летних каникул. Секретарь у себя.

— Снова здравствуйте! Ваше руководство на месте?

— Да.