Кроме подготовки к будущим боям мы успели покупаться и позагорать. Здесь я раскритиковал женские купальные костюмы вдрызг. Плавки были больше похожи на шорты, а верхняя часть полностью закрывала не только грудь, но и верхнюю часть тела. А вот местные мужики думали по-другому. Они просто рты открывали от восторга, рассматривая купальщиц на пляже. Ну дети, честное слово – дети. Эх, их бы в наше время! Да и на сборище нудистов полюбоваться не мешало бы. Вот бы у дедушек глаза были с чайные блюдца. Хотя, какие это дедушки. Парням по восемнадцать-девятнадцать лет. Смотрите, милые, любуйтесь последний раз. Очень скоро уйдёте в вечность, так ни разу и не познав настоящей любви. Только через много лет будут поисковики из болот вытаскивать ваши кости и черепа с идеальными зубами, нестёртыми и без пломб. Да, права Лёлька, что-то меня в последнее время потянуло на философию. Видать, старею. Мудрость стала проявляться.

В последний свой приезд к Бабахычу решили прогуляться по ещё довоенной Москве. Когда теперь мы попадём в столицу. Да и попадём ли?

В то время москвичи были другими. Сегодняшним жителям мегаполиса до них далеко. Суеты было меньше. Глаза добрее и светлее. Улыбок больше. Аура совсем другая. Даже намёков на столичный снобизм не проглядывался. А самое главное, одни открытые лица. Не то, что сегодня. Порой кажется, что находишься не в столице России, а в совершенно чужой азиатской стране. А эта чудовищная резня баранов на московских улицах! Эти непонятные кровавые жертвоприношения из эпохи неолита! Зачем нам, современным людям, эти пещерные обычаи?

«И в самом деле теперь в Москве на виду у всех режут баранов? – удивилась Лёлька. – Чуть ли не под стенами Кремля? И за это не наказывают?»

– А кто будет наказывать? Милиция-полиция с азиатами и кавказцами не связывается. Были случаи, когда сотрудников уголовного розыска самих задерживали за задержания кавказских хулиганов, этих невоспитанных «гостей». Так и их же потом обвинили в превышении должностных полномочий, наказали и выгнали со службы. А некоторых даже посадили, якобы за грубость и умышленное нанесение тяжких увечий гостям. Самое интересное в том, что их прикрывают на всех уровнях. Обычных же граждан России за незначительные проступки могут тут же «закрыть» по сфабрикованной статье. Не хочу про это сегодня говорить. Давай лучше отдохнем в последние мирные дни.

Мы ели мороженное, пили лимонад, катались в парке на карусели. Решили зайти в тир. И здесь нас вдруг окликнули. Ба, да это же Серёга.

– Лёлька! Привет! – радостно он замахал рукой. – Как здорово, что я тебя встретил. Знаешь, я своего робота до ума довёл. Теперь он у меня поворачиваться умеет. Мне бы ещё пару электромоторчиков, я бы его научил головой вертеть.

Честное слово, мне этот парень нравился. В смысле, хороший человек. Мы принялись весело болтать, вспоминая годы учебы. К входу подошло трое ребят спортивного вида в белых рубашках с большими воротниками. Все по визгу последней здешней моды.

– Серёга! Берия! – окликнули они и заулыбались.

– Лёлька! – ахнул яю – Фамилия уж очень знакомая. В школе же Сергей под другой был записан.

«Ну Серёжа. Ну Берия. Ну Лаврентьевич. Ну папа народный комиссар внутренних дел. Чего здесь такого-то?» – хмыкнула Лёлька.

– Лёль! Познакомься, это Вася, Тимур, Стёпа. Между прочим лётчики-истребители, – представил меня/нас Сергей. – Мы с Воронцовой вместе в физико-технологическом учимся.

Если кто не знал, скажу. Мы не имели никакого права называть свою школу. К секретам здесь относились строго. Мдя-а. Я так понял, этих парней в наше время отнесли бы к классу мажоров. Вася Сталин, Тимур Фрунзе, Стёпа Микоян. Они учились вместе в знаменитой Каче. По внешнему виду и не скажешь, что у них папы большие шишки. Никакой личной охраны. Всё как у всех.

Насколько я помнил из источников в моём времени, Герой Советского Союза Тимур Фрунзе, сын Михаила Фрунзе, погибнет меньше, чем через год в воздушном бою. В январе 1942 года.

Стёпа Микоян тоже воевал. Получит тяжёлое ранение и полгода пролежит по госпиталям. После войны станет заслуженным лётчиком-испытателем.

Вася Сталин, как бы его имя ни пачкали, был хорошим лётчиком истребителем. Знакомый моих родителей Николай Николаевич Артюшенко учился на курсе вместе с ними. Хорошо знал и неплохо отзывался о Василии, Степане, и особенно – Тимуре. Этот, говорил он, был настоящим парнем и верным другом. Несколько раз пересекался с Василием в годы войны. Уважал его за мужество. Тот в бой летал без парашюта. Только один этот факт для боевого лётчика говорит о многом.

На фоне этого все современные россказни и фильмы уже чепуха. Рассказывают, что Верховный Главнокомандующий вызвал командира 32 истребительного полка Василия Сталина и сказал ему: «Тимур Фрунзе погиб, Леонид Хрущёв погиб, Владимир Микоян погиб (брат Степана), хоть этого (Степана) побереги…».

А мой однокашник сегодняшний Серёжа Берия одарён безмерно по технике. В годы войны забрасывался в тыл противника в составе диверсионно-разведывательных групп. После войны стал видным разработчиком зенитной техники. После убийства отца пострадал, как и Василий.

Надо признаться, я Сергею незаметно подкидывал идеи по его будущей работе. Пока это выглядело в виде фантастики, но он мгновенно схватывал суть. Надо признаться, что поколению современных отпрысков сильных мира сего до этих ребят далеко. Возьмите внучкá ельцинского. Не хочу злобствовать, но он фактический пустоцвет. Недоучившийся прожигатель жизни, основную часть времени жирующий за рубежом. И мы ещё надеемся, что он и ему подобные будут делать что-то полезное для страны?

Мы весело провели время. Лётчики были поражены, насколько легко и непринужденно я отстрелялся в тире. Потом мы долго гуляли по столице, посидели в уличном кафе на берегу Москвы-реки. К моему удивлению, этих кафе под большими брезентовыми зонтиками было огромное количество. И многие из них, как бы сказать поточнее, были кооперативными или артельными. Практически, частный сектор весьма вольготно расцветал в центре страны победившего социализма. На мой взгляд, никто мелкобуржуйскую сволочь и не думал притеснять. Весьма интересный социализм был в нашей стране перед войной. Общаться со своими путниками было интересно. Здоровый, без всякого намёка на пошлость юмор. Вот Вася, при всей своей энергичности, мне показался серьёзным.

Эх, был бы я в своём теле, напился бы с этими пацанами до изумления. Парни-то нормальные. А мирного времени судьба отпустила всего ничего. По большому счету последние часы уходят. И так меня Лёлька уже несколько раз одергивала. Слишком открыто я начинал предсказывать будущее. Впрочем, это скоро уже не будет иметь никакого значения.

Незаметно подошло время и моего с Лёлькой отбытия к месту службы. Экс-хозяйка тела волновалась. Я же, как ни странно, оствался совершенно спокоен. К чему бы это?

В Могилёв мы приехали рано утром и тут же направились в управление. Я не знаю, как сегодня встречают молодых специалистов с дипломом, но наша внешность у старшего лейтенанта Зайцева и капитана госбезопасности Юрьева, видно, энтузиазма не вызвала. Капитан, мой непосредственный командир, просматривая документы, только вздыхал, скрёб затылок, и качал головой.

– Вообще-то мы ждали, как нас заверили в четвёртом управлении, высококлассного специалиста по диверсионной работе и противодействию шпионажу. Буду с вами предельно откровенен, товарищ Воронцова. Ситуация у нас здесь сложная. Забросы агентуры с сопредельной стороны с каждым днём возрастают в геометрической прогрессии. Не успеваем одну сеть обезвредить, а через неделю их в три раза больше. Позавчера брали одного шпиона, так наши оперативники втроём еле справились. Матёрый гад попался. Нам волчара нужен вот с такими клыками, а не девочка, извините, малолетняя. Да вас же, товарищ лейтенант, подготовленный агент одним пальцем по стенке размажет. Между прочим, их готовят на совесть. Уж поверьте мне.

«Так, нас дяденьки начальники начали игнорировать, – заворчала Лёлька. – Ох, и доберусь же я до них когда нибудь!»