Нужна была лишь точка кристаллизации. Многие авторы-альтернативщики наивно думают: мол, попал в прошлое, выдал идею, а дальше всё по-иному пойдёт. Нет, дорогие мои! Самое главное, – нужно, чтобы для этого была готова подходящая информационная среда. Как говорили классики марсксизма-ленинизма, «созрела ситуация». А эти ребята были далеко не дураки и прекрасно разбирались в таких сложных категориях, как социально-временной континуум. А когда мы с Лёлькой подготовили реферат на тему применения диверсионными группами бесшумного оружия, то оказалось, что все мои знания из будущего на эту тему открытием для здешних спецов не являются. Мне об этом сказал начшколы товарищ Свиридов. Правда, он добавил, что в своей работе вам, Воронцова, удалось проработать вопросы, связанные с практическим применением этого секретного оружия в боевых условиях. Это даже более детально, чем в разведывательных подразделениях вермахта.

Но даже немцы, известные своей тягой к военным новинкам, не придавали особого значения данному направлению. У них вообще не было специального оружия. Первыми к этому подошли англичане в годы войны. Они создали карабин с интегрированным глушителем. Оружие засекретили. А все воюющие стороны применяли до конца войны обычные армейские образцы с наворачивающимися на ствол ПБС. К тому же крайне несовершенными. Пожалуй, наша идея подтолкнёт отечественных оружейных конструкторов к более качественным образцам приборов. И, похоже, наша страна станет первой в этой области. Важно успеть до начала войны выпустить достаточное количество «винторезов». Давно известно, что любое новое оружие оказывает заметное влияние на поле боя, будучи серийным, а не штучным изделием. Я боялся, что всё утонет в проволочках и согласованиях. Признаться, я дедушек не дооценил. Через три недели к нам в школу поступили «наганы» с интегрированными глушителями. Первые стрельбы показали, что старое-новое оружие получилось на славу. В тире я израсходовал несколько десятков патронов. Только лёгкий щелчок ударника по капсюлю и шипящий, чуть слышный выхлоп. А вообще мне револьвер нравился больше, чем пистолет.

Несмотря на неказистую внешность, даже архаичность нагана, стрелять из него было одно удовольствие. Даже относительно маломощный патрон не портил впечатления, точность была великолепная. Отдачи почти не чувствовалось. Надёжность выше всяческих похвал. Гильзы, по которым можно определить тип оружия, не выбрасываются. А специальные пули изготоавливаются из мягкого сплава. При попадании в цель сразу деформируются так, что по ним уже не только нарезы, но даже и калибр сложно определить. Одним словом, мечта профессионального убийцы. Прямых улик не остаётся. Только один недостаток: перезарядка барабана. Даже с учётом того, что у нас были револьверы так называемого офицерского образца с выбросом всех стрелянных гильз сразу, заряжать по одному патрону в камору всё же долго. Хотя при использовании в качестве специального оружия этот недостаток уже роли не играл.

Семи патронов в барабане хватало за глаза. Я всё равно невзначай подсказал Бабахычу идею о специальной обойме для револьверов. Оказалось, что подобные предложения уже были, так что ничего нового с моей стороны. А не внедряли лишь потому, что шло перевооружение на пистолеты, и все предполагали, что история револьверов подошла к своему логическому концу. А теперь выяснялось, что она только начиналась в новом качестве. Немного погодя привезли и четыре первых «винтореза». Оперативно однако, здесь внедряют новинки. Две винтовки были с оптическими прицелами, а две – с диоптрическими. После первых стрельб пришли к выводу, что для такого оружия все же оптика предпочтительнее. Честно говоря, я порадовался за наших оружейников. Винтовка била весьма точно, а главное, значительно уменьшилась шумность.

Внутри поставили амортизаторы, и затвор с пружиной уже не издавал сильного шума. По первому моему впечатлению, местная новинка ничуть не уступала «винторезу» из моего времени. Даже дальность поражения цели оказалась сопоставимой. Ну естественно: тяжелая пуля от мосинки немногим уступала девятимиллиметровой из будущего. Даже по внешнему виду винтовки походили друг на друга. Только глушитель в нашем варианте был толще и немного длиннее, а приклад от ППД с пистолетной ложей тоже оказался весьма удобным. Два типа магазина на десять и двадцать патронов. И первым делом всё это была засекречено. Я удивился, насколько в этом времени бытовала страсть к различного рода секретам и тайнам. У нас, например, вся информация по специальному оружию в свободном доступе. А тут даже инструктора по стрелковой подготовке, показывая нам первые образцы и рассказывая характеристики, понижали голос, втягивали голову в плечи и постоянно озирались по сторонам.

А «винторезы» – так с моей подачи неофициально прозвали винтовки – вызвали у курсантов и преподавателей восхищение. Словно они перед собой настоящие бластеры из фантастических фильмов увидели. Даже руки тряслись, когда касались их. Пару раз я посмеялся над этим. Внутренне, естественно. Но Лёлька заметила, что это мы в своём времени привыкли к чудовищным по своему результату видам вооружения, поэтому такое оружие для тактических задач нам уже кажется мелочью. А на самом деле, это очень страшное оружие. Если грамотно его применять даже на обычном тактическом уровне, оно в итоге окажет стратегическое действие. Здесь я задумался. А ведь Лёлька абсолютно права. Если и в наше время не нашли противоядия против бесшумного оружия, то что же говорить про эту войну? Пусть она по своим масштабам превосходила все битвы, но в основном велась по традиционным схемам, только на более высоком техническом уровне.

Только вся эта машинерия грохочет, лязгает, рычит. А всё равно, в грохоте боя бывалые солдаты определяют по звуку, откуда ведут огонь. Это лишь непосвященному кажется, будто ничего не разберёшь.

Также моё предложение по противотанковым кумулятивным гранатам, хоть и было принято, но и здесь оказалось, что не я один такой умный. Ещё до войны оружейники пытались приручить силу направленного в одну точку взрыва. Однако одного желания было мало. Кумулятивная струя оказалась весьма капризной. Если уж продвинутые в техническом плане немцы так и не смогли создать снаряд, как тогда говорили,«бронепрожигающий», который бы отвечал всем требованиям, то про другие страны и говорить нечего. А про «фауст-патрон» больше мифов до сих пор гуляет по книгам и фильмам. Более или менее приемлемые образцы немцы создали к концу войны. Первые серии вообще были рассчитаны на дальность выстрела в несколько десятков метров, на бросок обычной гранаты.

Да и боеголовка не всегда срабатывала в положенной точке. А некоторые боеприпасы вообще представляли собой не кумулятивный снаряд, а обычный фугасно-осколочный, рассчитанный на поражение живой силы. По сути, та же противотанковая граната, которую при помощи простейшего порохового заряда выбрасывали из трубы. Правда, потом немцы научились бросать гранаты на сто и более метров. Но для этого приходилось задирать оружие и стрелять по миномётному, не столько в цель, сколько в направлении цели. Да и уродливый снаряд в большинстве случае летел не туда, куда надо. Тупая и непропорционально большая голова боеприпаса двигалась с небольшой скоростью. Да и та быстро падала из-за сопротивления воздуха. О стабилизации линии приходилось лишь мечтать. Поэтому солдатам рекомендовали стрелять с тридцати-сорока метров из-за укрытия, практически в упор. В реальности фаустник был настоящим смертником. Одноразовым, как и его чудо-оружие. Выстрел сразу же выдавал позицию. В полевых условиях боя результаты применения были, можно сказать нулевые.

Не случайно же «фауст-патроны» смогли проявить себя, в основном, при штурме городов. Когда действительно можно было подобраться к цели чуть ли не на пистолетный выстрел. Но ведь и матушка-пехота, вооруженная автоматическим оружием не дремала и не давала времени прицелиться. Но, тем не менее, это было дешёвое и грозное оружие. Пусть даже из десяти выстрелов в бронетехнику попадала одна граната, это уже был успех. Поэтому не прекращались попытки улучшить показатели подобной системы. Здесь наилучшие результаты показали настоящие безоткатные пушки и американские гранатомёты «базуки». Если уж говорить о гранатомётах как действительно действенном оружии, то точкой отсчёта надо считать пятидесятые годы прошлого века. Именно тогда специалисты более или менее разобрались в тонкостях фокусировки направленного взрыва и отработали пороховые двигатели для снаряда. Но даже сегодня теоретическая дальность стрельбы реактивной кумулятивной гранатой, в лучшем случае, не превышает пятисот метров. А практическая – триста с небольшим метров. Но попасть в цель надо ещё суметь.