Ночь была теплой, но Веззама бросало то в жар, то в холод. Едва он поднимал взгляд на распахнутые ставни дома помощника наместника, как его снова начинало колотить от бешенства.

Он ждал.

Несколько раз в неделю Веззам приходил сюда и прятался в тени пристройки лишь затем, чтобы в очередной раз пережить приступ ревности. Он уже и сам не понимал, зачем делал это на протяжении целого года. Ноги несли сюда, стоило ему увидеть, как Артанна украдкой покидает свои покои и седлает коня. За эти годы Веззам хорошо выучил ее привычки: если она отправляется в город пешком в компании нескольких наемников, значит, собирается напиться до беспамятства в одном из кабаков, но, если же Артанна идет в конюшню и старается незаметно удрать в гордом одиночестве, значит, опять едет трахаться с Гвиро.

Этим вечером она снова уехала верхом.

Веззам натянул капюшон почти до носа. Его седые, как у всех зрелых вагранийцев, волосы отросли и начинали мешать обзору. Впрочем, смотреть сейчас было не на что. Около часа назад Артанна нар Толл, его командир и женщина, которую он почему-то все еще считал своей, лихо взлетела по ступенькам этого роскошного дома и скрылась за окованными железом дверями.

А он стоял и пялился в окно хорошо освещенной спальни, откуда доносились веселый звон стеклянных бокалов, чарующий баритон Гвиро и низкий хрипловатый смех Артанны.

Отчасти Веззам понимал, зачем каждый раз приходил на это место. Гвиро умел ее развеселить, чего Веззаму с его скорбной физиономией и полным отсутствием чувства юмора никогда не удавалось. Только в обществе этого важного гацонца Артанна была способна искренне смеяться, словно возвращалась в те времена, когда ее драгоценный лорд Рольф был еще жив. Веззам мог отдать на отсечение любой из пальцев за то, чтобы она так же беззаботно расхохоталась при нем.

Лорд Рольф Волдхард умер три года назад, и лишь Федериго Гвиро удалось заставить Артанну нар Толл снять траур, который она даже не имела права носить. За это Веззам был благодарен помощнику наместника. В остальном же он его ненавидел. И, мертвые боги, как же он ему завидовал!

Из спальни на балкон вышла очень высокая сухощавая вагранийка с растрепанными седыми волосами. Вид она имела моложавый, но Веззам знал, что в следующем году ей стукнет полвека. Таков их народ: рано седеют, зато живут по полторы сотни лет. Артанна была одета в лишь едва доходившую до середины бедер белую рубашку и босиком прошлепала по холодным камням. Женщина уселась на перила балкона, взяла трубку и принялась старательно набивать ее табаком.

Следом за Артанной, на ходу завязывая халат, вышел и сам Федериго Гвиро. У него были курчавые темные волосы, тронутые сединой на висках, породистое лицо и ухоженная бородка, подстриженная по гацонской моде. Ростом он вышел ниже Артанны, но сложен весьма неплохо для человека, ни разу не участвовавшего в бою и недавно разменявшего пятый десяток. Помощник наместника нес в руках маленький поднос с напитками и свечу с лучинами для прикуривания трубки.

Веззам, держась в тени, подобрался под самый балкон и теперь мог расслышать разговор.

— Порт, Федериго, — медленно произнесла Артанна. — Я хочу порт.

— Им занимается Танор.

— Знаю. Но его бойцы работают там спустя рукава, а сам Танор прикарманивает значительную часть взяток. Рассуди, из-за этого город теряет ощутимые деньги.

— Как будто ты не будешь приворовывать, — хмыкнул Гвиро и подал даме зажженную лучину. Артанна медленно и тщательно раскурила трубку.

— Разумеется, буду. Но мои ребята не халтурят и смогут обеспечить порядок в порту. Ведь грядет сезон ярмарок…

— А может просто разделим область поровну? — предложил Гвиро. — Тебе достанется северная часть порта, Танору — южная. Все честно.

— Ага, и я, значит, охраняй отстойники, а Танору ты отдашь все самое прибыльное? Нет, так не пойдет, мой дорогой синьор.

Гацонец тяжело вздохнул и нежно обнял женщину за плечи:

— Давай не будем портить вечер обсуждением деловых вопросов. У меня, признаться, от ваших с Танором разборок уже голова идет кругом.

Артанна выпустила ровное кольцо дыма и наблюдала за тем, как оно возносилось вверх, к затянутому облаками сизому небу. Надкусанная луна освещала остроконечные черепичные крыши торгового квартала, недобро ощетинившегося черными силуэтами башенок и флюгеров. Лишь огромный серебристый диск, венчавший Святилище на площади, сиял, словно маяк, в холодном лунном свете.

— Наместник сам пожелал заключить контракт с двумя наемными отрядами, — сказала вагранийка. — Моя «Сотня» работает лучше, но нас не хватит на весь Гивой, это очевидно. Зато лбы из «Братства» Танора — как раз то мясо, которое не жаль пустить под стрелы, случись что. Синьор Кирино знал, на что шел. Гивой — город вольный, здесь вечно торится какая-то неразбериха, а конкурирующие наемники, скажем так, лишь добавляют колорита. Но, уверена, подобное происходит везде, где появляются такие, как я.

Ноги Веззама затекли. Он попытался их размять, но, к несчастью, наступил на сухую ветку. Раздался хруст, Веззам замер в ожидании.

Однако его командиру сейчас было не до него. Артанна нар Толл развернулась лицом к городу и свесила ноги вниз. Гвиро поставил два бокала с вином на каменный выступ и положил локти на перила.

— Скажи, ты когда-нибудь думала о том, чтобы покончить с работой по найму? — задумчиво спросил он.

— Зачем?

— Неужели тебе не хочется спокойной жизни?

Вагранийка хрипло рассмеялась.

— Синьор Гвиро не понимает, что для Артанны нар Толл вся эта мышиная возня и есть спокойная жизнь! Синьор Гвиро никогда не бывал севернее Эллисдора, не воевал с рундами и не попадал к ним в плен. Синьору Гвиро просто не с чем сравнивать, — усмехнулась она. — Нет, дорогой Федериго, мне нравится то, как я сейчас живу. У меня есть собственное поместье, контракт с наместником и уже больше сотни хорошо обученных головорезов, которым я время от времени даю на орехи, чтобы не расслаблялись. Мне уже очень давно не было так спокойно, как в последний год.

Увлеченная размышлениями, Артанна не заметила, как рука Гвиро медленно потянулась к складкам халата. Сидевшая к гацонцу спиной женщина не могла видеть, что его пальцы нащупали в кармане заветный холод металла. Не мог видеть этого и Веззам, застывший в напряженном безмолвии прямо под балконом.

На лбу Гвиро выступила испарина. Он нервничал и трясущимися влажными пальцами сжимал то, что, по его разумению, должно было освободить Артанну от всех ее мирских забот. Гацонец подкрадывался к беззаботно болтавшей покрытыми шрамами ногами женщине, медленно вытаскивая руку из кармана.

Она даже не обернулась. Не повела бровью, когда он к ней подошел, а, наоборот, лишь прижалась спиной к его груди.

— Повернись ко мне, Артанна, — севшим голосом проговорил он. — Я хочу видеть твое лицо.

Наемница хмыкнула, ловко перекинула ноги через балконные перила, резко развернулась и в упор посмотрела на Гвиро. Она не могла считаться красавицей ни в Гацоне, ни в Хайлигланде. Но вагранийская внешность — седые волосы, обрамлявшие медленно стареющее и все еще казавшееся молодым лицо, раскосые серые глаза, резкие черты, словно выточенные из кости — все это отталкивало и в тот же момент притягивало. До тех пор, пока она не открывала рот.

— Что это за хрень, Гвиро? — возмущенно прошипела Артанна, уставившись на его руки.

Помощник наместника на мгновение застыл, борясь с эмоциями.

— Перстень. С алмазом, добытым в Шунгарских горах, — спокойно ответил Гвиро, разворачивая кусок ткани, на которой покоилось изумительной красоты украшение, увенчанное прозрачным и чистым бледно-розовым камнем размером с ноготь Артанны. — «Слезы Лувайи» — так называют эти самоцветы.

— Розовый, да? Ты издеваешься? — наемница прыснула в кулак и насмешливо посмотрела на гацонца.

— Мне все это надоело, — резко произнес он. — Мы уже год спим вместе, нам хорошо друг с другом. И я устал смотреть, как ты разрываешься между своим отрядом и мной. Давай узаконим это. Ты станешь синьорой, войдешь в городской совет, сможешь открыть честное и богоугодное дело. Разумеется, ты наверняка меня переживешь. Да и плевать, будешь уважаемой вдовой. Со мной у тебя будут деньги, я обеспечу достойную жизнь тебе и нашим детям, которые у нас еще могут появиться, если мы поторопимся.