— Он действительно начальник нашего отдела по внешним связям, я не обманываю вас! То, что он сказал вам, вполне резонно. Нашей организации хунвэйбинов не безразлично с кем объединяться, а с кем нет, кого поддерживать, против кого выступать, кого громить. Вопрос, с кем вступать в связи — это наш самый высоко принципиальный вопрос, главнейшая позиция. Вы, как он сказал , возвращайтесь к себе, возьмите свой манифест и документ об основной цели деятельности ваших цзаофаней и принесите к нам для ознакомления, чтобы мы могли разобраться с организацией хунвэйбинов вашей школы.

Хотя в словах «Линь Даоцзин» мы почувствовали более мягкие тона, однако смысл был одинаков: во что бы то ни стало быстрее избавиться от нас.

Про себя я ругался: «Это ж надо, так неприкрыто принижать наших красных цзаофаней».

Наши главари почти одновременно скомандовали нам:

— Пошли!

И мы с негодованием покинули их.

В коридоре один наш парень, осмотревшись по сторонам и не обнаружив никого, кроме нас, быстро выхватил из верхнего кармана шариковую ручку, и на лозунге перед словами «красные цзаофани» по вертикали и по горизонтали написал иероглифы «низвергнем». А иероглифы «красные цзаофани» перечеркнул крест-накрест.

Никто из нас не воспрепятствовал ему. Все лишь наблюдали за его действиями.

Только он оторвал руку от письма, как оба наших главаря в один голос скомандовали:

— Быстрее уходим!

Мы ни минуты не могли больше оставаться в коридоре и бегом выскользнули из здания.

До входа в него оно вызывало у нас уважение, после того, как мы покинули его, оно стало враждебно нам.

— Мы не вовремя постучали в дверь.

— Почему не вовремя?

— Вы что — не видели, какое красное лицо было у той женщины ?

— Какое это имеет отношение к нам?

— К нам, конечно, не имеет отношения. Но когда мы постучали в дверь, люди, наверно, как раз что-то делали.

— А что они могли делать?

— Вы сами подумайте!

— Один мужчина и одна женщина запирают дверь, спрашивается, что можно делать в таких условиях?

— Неудивительно, что у того господина начальника отдела было испорчено настроение, и он не принял нас, как следует. Оказывается, мы помешали им.

— Черт с ними!

— Красные цзаофани — люди крепкие, поэтому должны, продолжая традиции прошлого, открывать пути для будущего.

— Ха-ха-ха!.. — все дружно засмеялись.

Неожиданно с крыши дальнего здания по громкоговорителю раздался сигнал сбора. После него голос диктора-женщины объявил: «Боевые друзья «Союза 8.8»! Немедленно собраться на стадионе, немедленно собраться на стадионе, будут проводиться ежедневные военные занятия, будут проводиться военные занятия»...

Вскоре более десятка команд, каждая в строю, выбежали с разных сторон, собрались вместе, набралось около тысячи человек. По командам, подаваемым через рупор, они начали занятия. Величаво исполняются одно за другим разные построения. Особенно заметна красота исполнения при прохождении строем: гордая осанка, бравая походка, могучая поступь, ни единой ошибки или нарушения строя.

Мы, несколько человек, стоя у края стадиона и наблюдая за тренировкой, пожирали глазами это представление и завидовали им.

Потом они бегали. На бегу выкрикивали лозунги: закалим тело, укрепим боевой дух, мгновенная готовность, отберем власть!

— Судя по всему, «Союз 8.8» очень мощный! Зачем нам объединяться с красными цзаофанями? — тот парень, которому уже прочитали нравоучения за похвалу в их адрес, своими глазами увидел боевые порядки «Союза 8.8», и вдохновившись их моральным настроем, еще раз высказал мнение о приверженности к монархистам, вызвавшее досаду у главаря.

— Ты опять несешь черт знает что, я вот поддам тебе!

— Ты, пацан, совсем беспринципный, мы ни в коем случае не можем объединяться с монархистами!

— На основании чего ты утверждаешь, что «Союз 8.8» монархический? Неужели поверили пропаганде красных цзаофаней?

— Вот именно. Красные цзаофани — это еще не Центральный комитет по делам культурной революции! Они сталкивают «Союз 8.8» на монархические позиции, а может они хотят одни захватить большую власть?

— По моему мнению, им вряд ли удастся удовлетворить свои амбиции, открыто сказать об этом. У «Союза 8.8» тоже людей не мало!

— У «Союза 8.8» в Пекине тоже есть свое агентство по связям и специальный представитель!

Слова того парня вызвали большой спор между нами.

Однако оба главаря в споре не участвовали. Они только слушали. Через некоторое время они, перемигнувшись, отошли в сторону и о чем-то посовещались.

Найдя согласие, они вернулись к нам.

Один из них сказал:

— Красные цзаофани не только отнеслись к нам пренебрежительно, но и бесцеремонно унизили нас. Поэтому мы предлагаем объединиться с «Союзом 8.8».

Второй добавил:

— Наша организация хунвэйбинов во главу угла ставит демократию. Демократия — принцип Парижских коммунаров, а также принцип нашей организации хунвэйбинов. Хотя мы оба и являемся главарями, но в данное время, в эту минуту представляем только себя. Но мы надеемся, что вы одобрите наше предложение!

Один парень тут же высказал сомнение:

— В школе есть еще один главарь, если заранее не спросить его согласия то что будем делать, если он потом решительно выступит против?

— Из трех главарей мы двое уже согласились, меньшинство подчиняется большинству!

— Если так, то я голосую за вас!

— Красные цзаофани слишком несправедливы, я тоже — за вас!

— Я воздержусь!

— Что значит воздержусь? Если ты в душе против, то так прямо и скажи, что ты против!

— Нет, не против... Хорошо, я тоже согласен!

Холодный прием у красных цзаофаней сильно ранил высочайшее достоинство каждого нашего хунвэйбина. Благодаря тому, что мы воочию увидели внушительный боевой порядок «Союза 8.8», наше предвзятое мнение о нем изменилось, мы восприняли его по-новому. Поэтому через несколько минут мы согласовали позиции всех: вместо того, чтобы примкнуть к красным цзаофаням, мы в конечном счете решили найти «Союз 8.8» и объединиться с ним.

Не повезло в одном месте, повезет в другом. С каким-то «княжеством» все равно надо объединяться. Пусть даже пзаофани будут монархистами! Кто нас уважает, чьи силы способны обеспечить нам негласную опору, поддержать нас к тому и надо примыкать.

«Союз 8.8» отнесся к нам совсем иначе чем красные цзаофани, вдохнул энтузиазм, побудивший нас принять неожиданные знаки благоволения со смешанным чувством радости и тревоги. Получилось так, что организация хунвэйбинов одной из средних школ сознательно командировала своих людей на объединение с организацией отвергнутых твердолобых монархистов, которые с радостью их приняли. Но тогда мы об этом не раздумывали. Если бы подумали, то, наверняка, меньше кланялись бы им и гнули спины, больше ценили себя.

Человек из отдела внешних связей «Союза 8.8» не только без всяких проволочек «милостиво разрешил» нашу надежду на объединение, но и по своей инициативе повел нас к своему руководителю на аудиенцию. Там он высказал мнение, что такое объединение будет иметь для них крайне большое значение.

Получить аудиенцию у руководителя столь известной в стране крупной организации хунвэйбинов было для нас величайшей честью, несмотря на то, что она считалась монархической.

По правде говоря, мы никак не могли понять, почему их называют монархистами, какого монарха они защищают, ведь «Союз 8.8» тоже по всему городу расклеил большущие лозунги, призывающие разгромить Лю Шаоци, Дэн Сяопина, партийные комитеты и правительства провинций и городов, а также всех, идущих по капиталистическому пути. Руководитель монархистов был доброжелательным и гостеприимным, с каждым из нас поздоровался за руку, предложил сесть, выпить чая, расспросил нас обо всем, что его интересовало.

Мы держались с подобострастным уважением, стараясь закрепить в памяти его наставления и указания, один за другим беспричинно глупо смеялись, ощущая свет перспективы.