— Как хошь называй — не обижусь, — ответил Гриша. — Ведь и Ньютон тоже открыл свой самый знаменитый закон, задумавшись только над тем, почему яблоки с веток падают на землю.

— Ну и сравнил! Не зря тебя прозвали Мюнхгаузеном.

— Нет, не из-за этого.

— А за что же тогда?

— Узнав, что «ильвеш левэх» означает «солнечный луч», я поделился с ребятами с нашей улицы одной гипотезой…

— Какой гипотезой?

— Ну, высказал мысль, что на другие планеты можно полететь, используя солнечные лучи. Вы ведь знаете, с какой большой скоростью распространяется свет. Вот бы использовать эту энергию…

— А как? Каким образом?

— Если бы мы, земляне, нашли способ использовать энергию квантовых лучей, то вполне могли бы отправиться к другим планетам на солнечных лучах. По-моему, разумные существа, обитающие на какой-то из дальних планет, уже нашли этот способ. Я видел их… Да и Гена сегодня увидел.

— Что?! Кого видел? Где? — не веря своим ушам, всполошились Лида и Саша. — А ты чего молчишь, Гена?!

— Видел, — ответил Гена. — Правда видел. По чистому небу пролетел космический корабль. И я даже хорошо расслышал, как сказали «ильвеш левэх».

— Вот это да! — Лида от волнения не знала, куда себя девать. — Такое и сам Мюнхгаузен не придумал бы! Ну, расскажи, расскажи все по порядку, Гриша!

— Вы там, у себя в городе, тоже ведь часто купаетесь? — спросил Гриша.

— А то как же, — ответил Саша. — У нас прямо около поселка большущий пруд.

— Иногда ездим на Волгу, — добавил Гена. — Сел на троллейбус, двадцать минут — и там.

— Кто-нибудь из вас наблюдал в воде за своей рукой с плотно прижатыми друг к другу пальцами?

Ребята переглянулись и отрицательно покачали головами. Им показалось, что эти Гришины вопросы совсем не имеют отношения к «Ильвеш левэх». Да и кому хочется глазеть на свои пальцы во время купания! Нырять, плавать наперегонки, брызгаться или, растянувшись на песке, загорать — это дело, а смотреть на пальцы…

— А вы вот специально понаблюдайте, как вернетесь домой, — предложил Гриша и, наклонившись, поднял с земли сухой сучок.

— Больно нужно — наблюдать, в воде купаются, а не пялятся на свои руки, — буркнул Гена.

Он хотел сказать что-то еще, но его остановил Саша:

— Не мешай, дай дослушать…

— Когда приглядитесь к руке под водой, увидите, что она стала плоской, совсем тонкой. Особенно ладонь, — продолжал Гриша.

Гена не выдержал, засмеялся.

— Ну и мастер ты заливать! Думаешь, мы купаемся по стольку, что рука тоньшеет?

Гриша не обиделся и на это.

— Не понял ты меня, — сказал, мельком взглянув на Гену. — На самом-то деле рука, конечно, остается такой, какая есть, но когда смотришь на нее долго и пристально, вправду начинает казаться намного тоньше. Или вот вытяните в воде руки и соедините указательные пальцы.

— И что тогда?

— Тогда покажется, что указательные пальцы стали длиннее почти в три раза. Это когда вы держите пальцы параллельно к поверхности воды. А поднимите пальцы перпендикулярно к ней… Скажите, какими они покажутся?

Саша и Лида промолчали. Только Гена, повертев перед глазами пальцами, решился ответить:

— Такими же, какие они есть. Угадал?

— Нет, не угадал, — сказал Гриша, улыбнувшись. — На этот раз покажется, что пальцы стали намного короче и вообще — меньше.

— Какие же мы ненаблюдательные! — не столько с сожалением, сколько удивлённо сказала Лида. — Только и знаем, что озоровать…

— Вернемся домой — обязательно проверим, — сказал Саша. — Но все-таки, почему так кажется, Гриша? Вот на воздухе-то они ведь нормальные, как хочешь их крути…

— А потому, что в воздухе солнечные лучи распространяются равномерно.

— В воздухе?

— Да, в воздухе. А в воде не так. Потому что луч света, коснувшись воды, переламывается. Вернее, луч входит в воду, образуя угол… И хэвел шевли — солнечный луч — так же… Ну, мы говорили вообще о луче света. Он и занимает в моей гипотезе основное место…

— Ты в какой класс нынче пойдешь? — прервала его Лида, все больше удивляясь тому, как толково он объясняет о свете.

— В седьмой.

— Откуда же ты столько знаешь?

— Ну, хожу в кружок физики. А про свет вообще люблю читать всё. Интереснейшая это штука! Вот подумайте сами: имеет ли свет вес? Занимает ли он пространство? Ударяет ли свет то тело, на которое падает? Горяч или холоден свет? Он легко проходит даже через толстое стекло, но почему не проходит и сквозь тонкий лист картона?.. А знаете, как-то раз я показал ребятам один фокус…

— Какой фокус?

— Положил двадцатикопеечную монету на дно тазика и говорю ребятам: «Посмотрите на дно вот так, по краю таза. Что-нибудь видите?» Посмотрели они, как я их просил, покачали головами: «Нет, ничего там нет». Потом я начал наливать потихоньку в таз воды. Посмотрели ребята и вытаращили глаза. Загалдели: «Там, на дне, монета! Когда ты успел ее положить, мы же все время за тобой следили?! Отвел наше внимание чем-нибудь, да?» А я и не думал отводить им глаза. И обмана тут никакого нет. Всё — физика, законы света. Не верите — проверьте…

— Ух, не забыть бы! — загорелся Гена. — Ну и удивлю же я бабушку!..

А Гриша между тем быстро и уверенно начертил на земле палочкой какие-то линии.

— Вот, смотрите, как расходится свет от источника. Формулируя теорию света, Уйсон рассмотрел две гипотезы. По первой свет сравнивался с веществом, а по второй свет представлял собой волновую энергию. Исходя из того, что как звук, так и вода, обладают способностью огибать любой угол (способностью, которой, казалось, не обладает свет, так как мы не можем видеть за угол), Уйсон отбросил волновую гипотезу…

— Тогда что же, по его мнению, свет?

— По его мнению, свет состоит из мельчайших вещественных частичек. Их назвали корпускулами. А испускает их каждое светящееся тело. Солнце, например, или электрическая лампочка, или раскалённый докрасна металл. Уйсон утверждал, что мы видим светящуюся точку только тогда, когда корпускулы, идущие от нее, попадают в наш глаз. Но подумайте сами: можно ли видеть в абсолютно темной комнате? Или может ли фотографировать совершенно слепой человек?

— Нет, не может…

— Поэтому другой ученый, по имени Ойкос, отвергнув вещественную теорию света Уйсона, разработал новую — квантовую теорию. Ойкос учил, что свет состоит из отдельных квантов. По-другому их называют фотонами. По предположению Ойкоса, фотоны, образующие свет, абсолютно одинаковы, и каждый фотон обладает одним и тем же количеством энергии. Когда фотон попадает в электрон, говорил Ойкос, электрон либо поглощает всю его энергию, либо ничего не поглощает — тогда свет рассеивается… Догадываетесь теперь, какое бы это было достижение, если бы люди научились использовать квантовые лучи солнца!

— Да, но когда еще это будет!

— Ничего. Придет срок — ученые создадут фотонные ракеты! — Гриша, видя, как внимательно слушают его ребята, еще больше загорелся. — И знаете, какова будет скорость этих ракет?

— Какова же?

— Фотонные ракеты будут летать по Вселенной со скоростью света!

— А какая скорость у света? — Лида привстала на цыпочки, дожидаясь ответа, сама готовая вот-вот улететь с той скоростью, какой бы она ни была.

— О, это будет громадная скорость! За одну секунду можно будет облететь земной шар по экватору семь раз!

— Вот это скорость!

— Чтобы долететь от Земли до Луны, понадобится всего 1,3 секунды. До Солнца — восемь минут. До ближайшей звезды фотонная ракета долетит за четыре года, а до одной из самых дальних — до Полярной звезды — за 44 года… Ну, кто теперь сможет подсчитать, сколько километров налетает ракета за один год?

— Ой, разве подсчитаешь сразу!

— Подставьте после десяти двенадцать нолей — вот сколько километров промчится она за год.

Лида взяла из рук Гриши прутик и написала на земле: 10 000 000 000 000.

— Правильно?

— Правильно, — ответил Гриша.