Алаис перевела взгляд на Далана.

– Сам ляпнул, сам и выкручивайся.

– Я могу принести гаролу?

Алаис обвела взглядом Давертов, и кивнула.

– Ладно. Неси.

Мальчишка подскочил, и умчался в сторону дома.

– Я достаточно неплохо играю и пою, – Алаис запустила пальцы в короткие пока еще волосы, взъерошила прическу. – И намеревалась использовать эти свои знания.

– Это может помочь, – согласился Луис. – Отец всегда любил талантливых людей.

– Надеюсь, до определенных пределов, – одними губами улыбнулась Алаис. – Я, видите ли, весьма не люблю религиозных деятелей.

Луис спросил бы – почему, но Далан обернулся очень быстро. И в руки Алаис легла старая на вид, потрепанная жизнью гарола, богато украшенная ленточками, бисером, амулетиками и прочей пакостью, столь любимой женщинами. Благо, под ней не видна была истинная стоимость роскошного инструмента.

Пальцы Алаис легли на струны, легко пробежались, лаская туго натянутые жилы…

О чем можно спеть людям из другого мира? О том, что одинаково для всех миров. О любви…

Виновата ли я, виновата ли я, виновата ли я, что люблю…

Музыка поплыла над садом, низкий грудной голос вплелся в нее, очаровал, повлек за собой, заставляя увидеть и лунную ночь, и поцелуи в саду, и даже удивленные женские глаза…

Виновата сама, виновата кругом…

За девичьей виной последовали: 'на Муромской дорожке', 'черный ворон', 'каждый выбирает для себя'…

Слушатели сидели молча, стараясь не спугнуть волшебство, которое внезапно окутало сад, и Алаис не удержалась от маленькой шалости. Серенада Франца Шуберта со стихами Людвига Рельштаба сама сорвалась с губ.

Песнь моя летит с мольбою тихо в сад ночной…

Отзвучали последние аккорды, умолк голос певицы, но Даверты сидели молча. И только минут через десять Луис сбросил с себя оцепенение. Подошел, молча коснулся губами руки Алаис.

– Ваша светлость…

Этот жест словно сорвал колдовской покров с окружающих. Но высказалась за всех Лусия.

– Отец не устоит. Нет, не устоит.

Луис посмотрел на герцогиню Карнавон, и вдруг понял: а ведь он тоже может не устоять.

Эдмон Арьен был рад видеть и Алаис и Далана. Гости были приглашены в капитанскую каюту, Эдмон лично разлил вино по бокалам, и светски улыбаясь, завел разговор о погоде. Впрочем, ненадолго.

Алаис коснулась губами кубка, показывая, что чтит гостеприимство, и перешла к делу.

– Капитан, я вынуждена просить вас об одолжении.

– Да, Алекс?

Алаис вздохнула.

– Не Алекс, к сожалению. Алаис Карнавон, к вашим услугам.

Эдмон онемел. Остолбенел и окаменел одновременно.

– К-как?

– Алаис Карнавон. Если хотите – ее светлость, герцогиня Карнавон. Та самая.

Изумления Эдмона хватило на пару минут, потом глаза опять стали недоверчивыми.

– Простите, Алекс…

Медальон мягко лег на стол.

– На Маритани еще чтят заветы предков?

Заветы чтили, и медальон этот Эдмон отлично знал. И рисунок на нем тоже. А что это оригинал… да кто бы решился подделывать такое? И как?

Мужчина коснулся кончиками пальцев старого камня, ощутил тепло под пальцами.

– Н-но как…?

Алаис только развела руками. Хотите верьте, хотите нет, а дело было так…

История заняла не слишком много времени, гораздо больше его ушло, чтобы объяснить все остальное. Про Атрей, про магистра Шеллена, про…

Эдмон слушал, и глаза его становились все больше и больше. А когда Алаис закончила, он произнес лишь два слова:

– Приказывайте, герцогиня.

Нельзя сказать, что Эдмон был счастлив от такого вмешательства в его судьбу. Но… отметка Маритани не дается просто так.

Ты получаешь не только синие глаза, ты получаешь удачу. Чувствительность к морю и ветру, особую интуицию, которая позволит тебе вытащить свой корабль и своих людей в любой ситуации, умение видеть людей, как они есть, пусть не слишком сильное, но неплохо помогающее в жизни.

Ты многое получаешь, но и отдаешь тоже многое.

Кусочек сердца, часть души, ту искру, которая живет в каждом человеке… Эдмон знал, что однажды его примет в свои объятия морская богиня, и не боялся ни боли, ни смерти. Когда-нибудь тело его упокоится под волнами, и водоросли будут сплетаться с его волосами, а рыбки плавать над бездыханным телом. И это было не страшно, он просто знал, что так будет. Это будет правильно…

А еще ты намертво связываешь себя с островом.

Его законы – твои законы, его жизнь – твоя жизнь, его кровь – твоя кровь. Не будет Маритани, не станет и тебя. А остров-то Королевский. И истинные маританцы – потомки гвардейцев.

Появись здесь и сейчас Морской Король, Эдмон, не раздумывая, присягнул бы ему на верность – не мог он иначе.

И с Алаис не мог ответить отказом.

Старинные хроники не лгали, маританцы должны были помогать герцогам и их потомкам. А что никто не обращался – так это проблемы герцогов, не маританцев, у последних и своих забот хватает.

Алаис обратилась, и Эдмон вынужден был согласиться на опасную авантюру, в чем-то против своей воли. Рискнуть людьми, кораблем…

Конечно, капитану это не нравилось.

С другой стороны – от него не просили почти ничего.

Доставить до места, подождать, забрать. Всё. Это не так много. К тому же не бесплатно.

Так что особого внутреннего протеста авантюра не вызывала. У Алаис Карнавон тоже не было выбора…

Разумеется, приказывать Алаис не стала. И распоряжаться тоже. Не с ее мозгами!

Она, конечно, умничка, и знаний у нее хватает, и не только знаний, но объяснять профессиональным мореходам, что им делать в море? Или втягивать принудительно людей в опасное мероприятие?

Это если вы решительно настроены самоубиться. А если вы хотите и дело сделать, и вернуться с победой, лучше никого не неволить. Решит кто-то помочь им добровольно, не по приказу – примем с благодарностью.

Нет?

Найдем тех, кто пойдет добровольно. Гвардия королей не обязана помогать герцогам. Должна, да, но это не стопроцентные обязательства. Вот приказ Короля они бы выполнили и ценой своей жизни, а с герцогами, тут пятьдесят на пятьдесят. И зачем насиловать людей?

Не надо таких радостей, никому не надо. С Эдмоном договорились о том, что маританцы могли легко дать герцогессе – об оплаченном фрахте. Дойти до Тавальена, встать на якорь, высадить пассажиров, дождаться пассажиров и уйти в море. Может быть, даже на Маритани.

Алаис здраво рассматривала свои шансы. Шеллену надо где-то восстановиться, прийти в себя, разобраться с дальнейшей жизнью, а это – только Маритани. Нет на земле иного места, где не будут искать магистра.

На Маритани тоже будут, но этот остров вне юрисдикции Преотца. Как-нибудь отговорятся.

А оплату фрахта обеспечит Элайна Шедер. За эти годы магистр Шеллен столько всего надарил любимой женщине, что на целый флот хватило бы, и на снаряжение осталось.

Элайна была согласна, Эдмон был согласен, осталось разобраться с Луисом и ритуалом. Следующий день Алаис посвятила прогулкам по окрестностям, подыскивая подходящую бухту. Чтобы не слишком мелко, не слишком глубоко, достаточно хорошо закрыто и с моря и с берега, а в идеале и с галечным пляжем для пущего удобства.

Пришлось забраться достаточно далеко от города, но в итоге Алаис присмотрела идеальное местечко. Удобный спуск к берегу, полное уединение… что еще надо для ритуала?

Ничего.

Море, кровь, человек. Остальное решает судьба.

Луис твердо решил пройти ритуал, Эрико колебался, а вот Лусия удивила братьев.

– Я иду с тобой.

Потеряв ребенка, мужа, титул герцогини Карст, Лусия стала взрослее. Жестче, что ли? Но Луиса это мало волновало, чай, и сам не медовый пряник. Он привлек к себе сестру, погладил по черным локонам.

– Лу, ты уверена, что стоит это делать?

– Да.

– Это может быть опасно.