Баден. Рыжего звали Баден. Убийцу звали Баден, а темноволосый мужчина только что похвалил его за жестокость.

Баден перевел взгляд на нее.

- Испытай меня. Рискни.

Кто-то другой заплакал бы и стал бы молить о пощаде, когда бросают вызов такие смертельные силы. Для Катарины же слезы неприемлемы.

Катарина плакала ведрами за несколько месяцев до смерти матери, но не пролила и слезинки после. Она была крайне спокойна. Страдания матери, наконец, закончились. Но с облегчением пришла и вина. Если Катарина не может оплакать мать, отдать дань уважения, разве правильно, что она заплачет по другому поводу?

Побледневший, дрожащий Алек отступил... он никогда не шел на попятную... и встал позади нее, используя в качестве щита?

Брат поднялся с передней скамьи. Он был ростом в шесть футов, но из-за его худобы казался ниже по сравнению с незнакомцами. Доминик, в самом деле, планирует выступить против предполагаемых убийц?

Баден повернулся в его сторону.

- Нет! - она сбежала с возвышения, чтобы загородить Доминика. - Мой брат не имеет ничего общего с этим. Ты не причинишь ему вред.　

Хотя ее любовь к единственному живому члену семьи ослабела, Катарина помнила мальчика, каким тот был. Добрым, терпеливым и заботливым. Она не желала наблюдать за его смертью, предпочла бы увидеть брата за решеткой, насильно освобожденного от коварного влияния Алека и готовой дозы героина.

Возможно, если Доминик завяжет, они смогут попытаться сновать стать братом и сестрой.

Он заслонил ее собой, тем самым поразив.

- Не играй в героя, сестра.

Баден потерял к нему интерес. Излучая леденящее кровь зло, он приблизился к Алеку, мужчине, которого боялось столько людей.

- Это твой последний шанс. Монета.

Алек поджал губы, это действие она отлично знала. Дерзость наркобарона... "я владелец всего, на что смотрю..." только что вернулась.

- Монета принадлежит мне. Скажи Гадесу, что он может отправляться в ад, где ему место.

Темноволосый мужчина рассмеялся. Блондин поправил свои перчатки.

- Неправильный ответ. Возможно, ты еще не до конца веришь, что я готов на все, лишь бы ее заполучить. - Баден схватил Алека за шею и оторвал от пола, сжав с такой силой, что его глаза вылезли из орбит, а лицо покраснело. - Это убеждает тебя?

Собаки! Если он умрет...

- Остановись, - закричала Катарина. Она пыталась вернуться к помосту, но Доминик обхватил рукой ее талию, удерживая на месте. - Прошу!

Пожалуйста.

Баден проигнорировал и обратился к Алеку:

- Я уйду с монетой... или с чем-то, что тебе дорого. - Когда рука Алека поднялась к подбородку, он встряхнул его, гарантируя, что его намерения ясны. - Тебе выбирать.

Брызгая слюной, Алек стал бить по руке Бадена.

- Знай, - добавил рыжий невозмутимо, - я вернусь завтра, и на следующий день, и на следующий, пока не заполучу желаемое, а я никогда не остаюсь без вознаграждения.

Кто этот мужчина? Кто такой Гадес?

Алек схватил небольшой пистолет, спрятанный на талии. Баден повернул наркобарона, используя его в качестве буфера, стреляя из его собственного оружия по охранникам, которые взяли их на прицел.

Раздались новые стоны боли. Брызнула кровь, и стали падать тела. Катарина прижала руки к животу, подавляя волны тошноты.

Закончив с охранниками, Баден вывернул запястье Алека и сломал кости; пистолет упал под крики ее жениха. Все больше и больше мужчин вскакивали, чтобы помочь ему, и трио оказывалось под прицелом все большего и большего количества пистолетов.

Даже Доминик достал оружие из кобуры на лодыжке, хотя и не целился. Он потащил ее к боковой двери и дальше по длинному коридору.

Бум! Бум! Бум! Раздалось множество выстрелов позади нее.

Алека ранили? Она пыталась вырваться.

- Отпусти!

- Хватит. - Ее брат тяжело дышал, уже запыхавшись. - Это для твоего же блага.

Жест доброты, даже если вел к неправильному пути.

- Я не позволю невесте Алека страдать, - добавил он, все испортив. У него все всегда крутилось вокруг Алека.

- Я должна остаться с ним, - сказала Катарина. - Собаки...

- Забудь о них.

- Никогда!

Выстрелы прекратились. Крики и стоны боли стихли. Запах пороха и окислившего металла наполнил воздух, достигнув ее.

Прежде чем Доминик достиг двери, которая вела на улицу, она уперлась ногами и оттолкнула его. Он не разжал хватку, увлекая ее за собой, когда падал. У него выбило воздух из легких, и Катарине, наконец, удалось высвободиться. Доминик потянулся к ней, но она ударила его в живот и поднялась.

Выругавшись, он вскочил. Катарина отпрыгнула назад и...

Врезалась в кирпичную стену. Хватая ртом воздух, она резко обернулась. Ее взгляд отметил мужские ноги... рельефный торс. Также там были тонкие реки черных татуировок, идущих от кончиков пальцев к краю черной полоски, которая обхватывала его бицепсы. Три пулевых отверстия портили его плечо, но раны, казалось, не кровоточили.

Ее взгляд остановился на холодных медно-красных радужках. Баден.

Он был чрезвычайно сосредоточен, излучая вызов, решимость и смертельное желание... возможно, даже нетерпение.

- Отойди в сторону, Катарина, - приказал Доминик.

Баден обошел ее, чтобы выбить пистолет из рук брата.

При встрече с агрессивной собакой, нужно оставаться спокойной. Избегать прямого взгляда в глаза. Встать боком и потребовать собственного пространства.

Она смотрела позади него, пока принимала нужную позу. Затем спокойным тоном заявила:

- Твоя ссора не с нами. Мы не причиним тебе вреда.

- В последнее время мне не нужна причина, чтобы поссориться с кем-либо, невеста. - Он сказал невеста на словацком, ее родном языке? - Но ты...ты даешь мне повод. Ты беспокоишься за этот кусок дерьма. - Его отвращение вернулось в полную силу. - Ты вышла замуж за этот кусок дерьма.

Баден думал о ней худшее, не зная истины. "Не знаю его, не нравлюсь ему. Его мнение не важно".

- Тебе ли бросаться камнями? У тебя шея в блестках. - Это правда. - Любезность от подружки стриптизерши?

Когда он ничего не ответил, вспышка раздражительности погасла. Катарина мягко спросила:

- Алек все еще жив?

- Ты беспокоишься за него или за власть, что ты потеряешь с его смертью?

"Власть? Умоляю!"

- Он. Все еще. Жив?

Баден склонил голову вбок.

- У него даже еще все части тела на месте. Пока.

"Слава Богу!"

- Послушай меня. Я отдам тебе монету. Хорошо?

- Ты не сделаешь ничего подобного. А ты не причинишь ей вред, - обратился Доминик к Бадену. - Я не позволю...

Баден молча посмотрел на него, прежде чем вновь обратить внимание на Катарину.

- Ты знаешь, какую монету я ищу?

- Нет, но ты можешь описать ее, а я поищу в доме Алека. - Если Баден припер к стенке охранников, у нее, наконец, получится разыскать собак без страха быть пойманной. - Давай пойдем туда сейчас.

- Ты видела, с какой проблемой готов столкнуть твой муж, чтобы не отдавать монету. - Темнно-красные волны упали на его крепкий лоб, пряди словно чистый шелк. - Она не будет лежать на виду.

Скорее всего, нет.

- Возможно, она в депозитной ячейке. Я могу собрать все ключи. Если мы уйдем сейчас...

Доминик сжал ее руку, но не сказал ни слова.

- Что, ты думаешь, я сделал до прихода в церковь? - спросил Баден.

"Он был в доме?"

- Ты видел трех питбулей? Один тигровой окраски, другой серый, а...

- Там не было никаких собак, - вставил он, нахмурившись. - Как и кошек.

Опустошение вперемешку с гневом, смертельная комбинация, поднялись в ней. Где Алек спрятал ее собак?

Светловолосый мужчина подошел к Бадену и после небольшого колебания похлопал его по плечу.

- У нас проблемы. Уильям убил последнего... - его зеленые глаза остановились на Доминике, и он кивнул. - Неважно. Ты оставил посланника живым. Все хорошо.

Желчь подступила к ее горлу.