– Ладно, хорошо, я была там! – с печалью для себя заключила Лин. На её глазах появлялись слёзы. – Что мне было делать? Ты же ничего мне не разрешаешь. Я терпела сколько могла, но теперь… уж нет! Что мне по-твоему только лишь вышиванием и заниматься?

– Чем тебе не мило дамское седло?! Что тебе не нравится в вышивании? Что мешает тебе найти другое увлечение, достойное принцессы?!

– Это занятие достойно принцессы! Дома меня обучали лучшие воины, а здесь почему-то это считается неправильным, а говорит мне об этом принц, который продержался уж не больше моего!

– И что же я такого делал? – он сузил глаза.

– Снова был со своими друзьями. И не смей говорить, что тебя привезли ко дворцу и ты добрался до покоев на своих ногах.

– И что с того? Вполне мужское занятие. Или ты имеешь что-то против?

– Мы уже об этом говорили. Дело не в том, чего я хочу, а в том, что это опасно! Так ты пропьёшь всё в этой жизни!

– Но это не отменяет того факта, что ты занимаешься неприличными для принцессы вещами, – он наконец отпустил её руку.

– Я сдерживалась ради тебя. И теперь, как оказалось, зря.

– Значит ты поедешь домой завтра же! – с этими словами он развернулся и, спустя несколько секунд захлопнул дверь.

Будто это стало для неё сигналом, Лин рухнула на мою кровать. Её самочувствие было неплохим, но я чувствовала пустоту внутри принцессы, будто она не испытывает никаких эмоций. Но ещё минута – и её глаза налились слезами. Она закрыла их руками и стала всхлипывать, будто принц – единственное, что было в её жизни.

– Он… Всё из-за помолвки… Он против маскарада и всего того, что я хочу, – её дыхание было прерывистым. – Я знаю, что сейчас случится. Он прикажет оседлать лошадь и направится к своим друзьям. А потом… Потом я снова буду сидеть у его кровати, как это было месяц назад. Разве это правильно?

– Ты… – девушка выглядела настолько печально, что даже моё ведьминское сердце не могло не смиловаться над ней. – Почему ты не сказала ему, что тебе нужно тренироваться хоть иногда? Если это – твоя страсть, то ты не проживёшь без этого слишком долго.

– Я знаю. Но он не разрешает и с каждым разом злится всё сильнее и сильнее. Я не знаю, как мне с ним быть, – она перевернулась на кровати и стала приближаться ко мне. – Знаешь, когда он сказал мне это впервые, я подумала, что хорошо бы быть простой девушкой. Как ты, например. А потом я поняла, что, если бы я была такой как ты, у меня не было бы ничего того, что было во дворце. И уж тем более лучших учителей по стрельбе из лука.

– О, нет, я не девушка. Я – ведьма, – я усмехнулась, принимая свои слова как должное. Они были истиной столько, сколько себя помню. У ведьм есть сила, но, в тоже время, на нас накладываются сотни запретов и ответственность. Поэтому я стараюсь не достигать пика своих сил. Я – не посвящённая, но, всё же, нужно держать себя в руках.

– Нет. Ты и ведьма, и девушка, – на лице принцессы стали проступать светлые чувства. Она даже слегка улыбнулась. – А хорошего мужа хотят все девушки. Моя няня говорила мне, что это происходит неосознанно. Поэтому говорить о том, что ты ведьма – и только глупо. Во всяком случае до того момента пока ты не встретишь того, кого полюбишь.

– Любовь приносит слишком много проблем, – я осеклась лишь когда закончила мысль. Казалось, ещё немного – и я расскажу обо всём. Принцесса, что называется, в беде, провоцировала меня на откровенность. Ей невозможно было не раскрыться. Но ведьменские силы подсказывали мне, что стоит молчать. Не стоит говорить о том, что произошло в моей семье. Даже, если мой слушатель – принцесса.

– Но ради того удовольствия, которое испытываешь в её сетях, стоит стерпеть даже самое худшее, – она рассуждала на редкость здраво, и, будь эти слова написаны на бумаге, я бы никогда не поверила в то, что эти мысли принадлежат ей. – Сразу видно, что ты никогда не любила.

– У меня был Слав, – вежливо напомнила ей я. С одной стороны, это вызвало бы обсуждение, а с другой… С другой она смогла отвлечься от проблем со своим женихом. Теперь она выглядела не такой печальной.

– Да, он был романтиком, – заключила она таким томным голосом, будто цветы дарили не мне, а ей. – Но романтики тем и хороши, что их слишком мало и в них нужно влюбляться. В их стихи, в их цветы, в их поступки. Но ты его не любила. Просто отсрочила свадьбу с нелюбимым человеком.

– Откуда такие выводы? – я недовольно покосилась на неё, понимая, что меня раскусили.

– Ты не смотришь на него так, как смотрит влюблённая девушка.

– И как же мне нужно было на него смотреть, чтобы я выглядела как влюблённая девушка? – я подняла голову, насмешливо изображая холодную надменную женщину, я покосилась на неё. Ей от этого стало легче, и она почти пришла в себя после ссоры.

– Как ты смотришь на Заха́ри, – когда от удивления я посмотрела на неё своими округлившимися глазами, она хихикнула как маленькая девочка. – Так, будто готова его убить, но, если нужно будет его защитить – ты сделаешь это без раздумий.

– По-твоему, любовь измеряется в том, как сильно я хочу убить мужчину, к которому испытываю тёплые чувства? – мне абсолютно не хотелось посвящать её в тайны наших с бастардом отношений: от моего чувства вины до его глупых поступков. То, что происходило между нами напоминало что угодно, только не любовь. Та ненависть, то остервенение, с которым мы спорили и доказывали друг другу кто прав не могло быть чем-то подобным. Нет. Отнюдь. Это не может быть так. Я всегда знала, что я – ведьма и любить мне не положено. Дана и её муж скорее скорее просто исключения из правил. Но, всё же, от любви я ожидала другого. Поддержка, готовность помочь, готовность защитить меня и стать моей опорой, которой я взамен смогу предложить то же самое.

И, что самое отвратительное, всё это подходило к Заха́ри как ни к кому. Он защищал меня. Он откликнулся, когда я попросила его помочь мне. И, пусть это была просьба в какой-то мере издеваться надо мной… Что же, в конце концов, он мог не согласиться даже на это. А то, что он переживал за меня заставляло испытывать ещё больше неловкости от ситуации. В мгновение захотелось прийти в покои к бастарду и высказать всё то плохое, что я о нём думаю.

А что плохого я о нём думаю?

То, что он делает вид, что лучше него на свете для девушек мужчины нет? Это раздражает, это заставляет выходить из себя, тем более в тот момент, когда он приписывает мне те чувства, которые он у меня не вызывает.

Нет, не вызывает. Не вызывал, не вызывает и никогда не вызовет. Как может любовь превратиться в ненависть, если ненависть – то чувство, которым питаются ведьмы в своих ритуалах. Как такое тёмное ощущение может стать чем-то светлым?

Это невозможно. Как и представить то, что мы с моим стражем можем быть вместе. Разве что когда-нибудь, в далёкой старости, когда нам обоим надоест ругаться, мы будем далеко не семейными людьми. Тогда каждый из нас рассмотрит этот вариант, но даже тогда вряд ли придёт к положительному ответу. Это странно. Слишком странно, чтобы быть правдой.

Впрочем, все перечисленные качества подкупали, а к списку примкнуло ещё и то, что рядом с ним я чувствовала, что мне ничего не грозит. Но поползновений с его стороны это не исключало.

– Яна… – Лин щёлкнула пальцами прямо передо мной. – Ты замерла. Не о Заха́ри ли задумалась?

– Я – королевская ведьма, у меня есть проблемы намного важнее, – я кивнула ей, давая понять, что не хочу больше говорить об этом.

– Например?

– Например, как сделать так, чтобы у Его Высочества была лучшая в мире невеста, – я спрыгнула с кровати, и, порывшись в своей сумке, нашла небольшой пакет порошка. Лист бумаги быстро превратился в конверт, в который я насыпала немного. – Возьмите.

– Что это?

– То, благодаря чему он перестанет вести себя так, как он ведёт, – я понимала, что это едва ли поможет. Слабительное, которое начинает действовать как раз тогда, когда руки человека тянутся к ракии. Порошок, подсыпанный в воду должен был действовать не дольше двух-трёх дней, но за такое время можно отбить охоту. Всё же, это было не слишком честно. – Но Вы должны понимать, что вашу проблему с луком это не решит.