Лекс вошел в одноэтажное здание с разбитой неоновой вывеской. Похоже, магазин. Окна были не тронуты, витрины тоже целы, значит, есть шанс, что падальщики сюда не заходили, и их там нет. Я осталась стоять на улице, пытаясь понять, насколько мне паршиво, и пока не рискуя шагать самостоятельно. В ожидании я томилась недолго.

– Чисто, все проверил, – сказал Лекс, выйдя из магазина.

Вначале он занес внутрь сумки, затем вернулся и протянул руки ко мне.

– Ну что, красавица? Пойдем на ручки?

– Пойдем, куда ж мы денемся? – ей-богу, за красавицу краской залилась.

Примерно так жених переносит невесту через порог дома. Тьфу, ты! Ну что за бредовая ассоциация. Вон! Вот гнать эти мысли. Это все ребра виноваты. Точно. Спишем на них.

27 глава

Мы расположились в комнате отдыха, где когда-то, по видимости, обедали продавцы. Небольшая уютная комнатка с диваном, двумя креслами, тумбочкой и холодильником. От последнего толку не было в виду отсутствия электричества. Лекс принес откуда-то свечи, и, погуляв недолго по торговому залу, нашел-таки, чем их зажечь. Теперь наш ночлег озарился таинственным мягким светом пламени свечей. Романтика. Я сидела на диване и пила коктейль, когда Лекс показался в дверях с бутылкой вина и парой батончиков «Сникерс».

– Ты где взял? – сорвалось у меня. Как же давно я не ела эту вкуснейшую гадость!

– Дорогая, ты не заметила, в каком магазине мы находимся? Продуктовый вообще-то.

Лекс протянул мне шоколадку, и дважды предлагать не пришлось. Следом он откупорил пробку штопором, который лежал в тумбочке, взглянул на бутылку и вдохнул аромат напитка.

– Аах, как я соскучился по этому, – томно протянул он.

– Алкоголик, – засмеялась я. – Вино хоть нормальное?

– Вино с годами только лучше, – заявил он, аки матерый сомелье. – Стаканы я не нашел, будем пить так. Но если не хочешь…

– Дай, – перебила я его, протянув руку к бутылке.

– Сначала я. По праву сильного, – засмеялся он и сделал несколько глотков. – Прелесть.

– Я те щас дам право сильного! Давай сюда бутылку!

Красное вино… как давно я не пила его. Я уже и забыла этот потрясающий терпкий вкус. Пиво пивом, но вино это совсем другое дело. Это обещает иную атмосферу. Держа в руках изящный хрустальный бокал на длинной тонкой ножке, наполненный вином, прямо так и рисуешь себя в кресле у камина. Под ногами лежит звериная шкура, огонь тихо потрескивает, и ты думаешь – о, да, я успешный сукин сын. Или дочь, как в моем случае. В принципе вино можно заменить виски или коньяком, а в ноги посадить пару обнаженных красавиц/красавцев – нужное подчеркнуть, – но суть от этого изменится не сильно. Я бы посадила в ноги Лекса. Боюсь, только недолго он бы просидел там без дела.

– Потрясающее вино, – заключила я.

– А я говорил, – Лекс сел поближе ко мне. – Сейчас не болит?

Я прислушалась к своим ощущениям, которые еще не притупились алкоголем.

– Вроде нет.

– Хорошо. Я оставлю тебя минут на десять. Там есть канистры с чистой водой. Пойду ополоснусь.

Сказав это, Лекс встал и принялся раздеваться. При мне. Сначала он снял майку, потом принялся расстегивать джинсы. Ух и шрам на его боку… И все равно я не могла отвести глаз. Опять смотрю как дура. Поймала себя на том, что закусила губу. Закрыла глаза рукой, но не удержалась и подсмотрела между пальцами. Тем временем Лекс уже стянул джинсы.

– Эй, эй! – неумело возмутилась я. – К чему стриптиз, Лекс?

А то я не знаю, к чему. Лекс обернулся ко мне, стоя в одних трусах.

– Ой, да брось. Ты ж меня уже видела. Ничего нового там не появилось.

– Лекс… это… иди и раздевайся там! – я беспощадно указала на дверь.

Он усмехнулся и вышел. Наглая, хитрая рожа. Я тебе покажу, как провоцировать меня!

Таня не навещала Джиджи уже две недели. Такого раньше не случалось. Каждое воскресенье Таня приходила в Соловьиную рощу в часе неторопливой ходьбы от лагеря беженцев. Когда-то Соловьиная роща была базой отдыха с гостиницей, банным комплексом, собственной конюшней и известным на всю округу родником. Тогда в этой роще действительно водилось много соловьев, и все приезжие наслаждались их заливистыми трелями. Теперь же деревянные постройки полностью разрушены: сожжены, сломаны и смешаны с землей, а от лошадей осталась только обгорелая пустая конюшня. И лишь родничок, бьющий из склона холма, как прежде, питал землю целительной влагой. Именно здесь каждое воскресенье в десять часов утра и встречались девчонки. Они делились друг с другом новостями из жизни своих собратьев, рассказывали об интересном за прошедшую неделю. Им всегда было, о чем поболтать.

Джиджи уже прекрасно разбиралась в обычаях вампиров, знала по именам глав почти всех существующих кланов. Таня рассказала ей, что в каждой стране существует несколько кланов, а количество их варьируется в зависимости от территории государства – где один, а где десяток, как в России. Территория страны исторически поделена между ними, каждый живет и питается в своей зоне. Для того чтобы вампиру из одного клана переселиться в другой, а также поохотиться в чужой зоне, необходимо запросить разрешение у главы соответствующего клана. И только при его согласии, вампир может осуществить задуманное. Чаще всего разрешают – кланы стараются поддерживать добрые соседские отношения друг с другом.

Еще Таня рассказала, что каждый клан представляет собой одну или несколько семей, связанных дружбой или деловыми отношениями. Например, Танин клан состоит из четырех больших знатных семей и многих малых. Отцы этих знатных семей лет так двести назад заключили договор, по которому обязались жить в одной зоне и помогать друг другу. Главой был избран тогда еще прапрадед Тани, Арсений Аксадовский. Главенство передавалось от отца к сыну. Но благодаря усилиям военных от былого величия семей осталась лишь память, а все, кто выжили, пришли в катакомбы на окраине Твери еще при правлении там Владислава Аксадовского. А в прошлом году бремя заботы о клане нежданно свалилось на плечи Лекса. Он не был готов к такой ответственности, и вообще, все прочили в наследники главы клана Максима. Тот наверняка стал бы отличным руководителем. Разумный, ответственный, он никогда не совершал необдуманных поступков. Иногда Тане даже казалось, что Макс слишком степенный для своего молодого возраста.

Другое дело – Лекс. Никто не верил, что этот ветреный, импульсивный ловелас способен принимать взрослые, адекватные решения. Никто не видел в нем вождя. Но Лекс и сам не стремился к власти, он не был готов к ней и никогда не интересовался делами клана, опять-таки в отличие от брата.

Каким же шоком для всех, и, в особенности для самого Лекса, обернулись последние слова их отца. Лекс тогда пил неделю и жестко посылал всех, кто пытался взывать к его здравомыслию, совести и прочим набившим оскомину понятиям. Лекс с малых лет слушал, каким он должен быть, и с огромным удовольствием делал все наоборот. Переходный возраст прошел, а характер никуда не делся. Лекс с каждым днем все больше тяготился свалившейся на него властью – равно ответственностью.

Макс тоже не был готов принять такое решение отца. Однако сумел подавить обиду и решил не бросать непутевого брата, а стать ему надежным другом и помощником. Но Макс слегка перестарался со своей помощью, и уже на следующий день после серьезного разговора Лекс пропал. Просто исчез. Он не появлялся в ни клане, ни в городе, ни в его окрестностях. Охотники не смогли взять его след. Запах словно растворился на земле. Видимо, Лекс очень не хотел, чтобы его нашли.

Прошла неделя. И вот когда уже члены клана решили, что новый глава попросту струсил и бросил их, он вернулся. Некоторые даже не сразу узнали его. Внешне он нисколько не изменился, разве что оброс без бритвы. Изменился лишь его взгляд. Лекс сразу же принялся изучать дела клана, его интересовала каждая мелочь. И на вопрос брата, откуда такие перемены, Лекс ответил лишь, что он о многом успел подумать и принял правильное решение. Лекс повзрослел.