Тишина. Не понимаю. Это что значит? Не расслышал? Я повторила просьбу.

– Оль, это Вилен, – вдруг раздалось из рации. – Абрамян.

– Привет, Вилен. Мы сейчас на Нижегородской базе пополняем запасы. У вас все хорошо?

Майора Вилена Абрамяна я прекрасно помнила с военной операции под Бухарестом. Его дивизия и моя группа тогда удачно зачистили столицу Румынии от доброго десятка ботов, а до кучи и упырей. По завершению операции Вилен оказывал мне всяческие знаки внимания, но, к счастью, сразу понял, что мне это не интересно. Не обиделся. В общем, приятный человек. После войны я бы с ним с удовольствием пообщалась, а пока ни-ни.

Тем временем Вилен молчал, что стало меня порядком напрягать.

– Вилен, у вас там все в порядке? Я могу услышать Катю?

Что-то мне это не нравится. Я бросила взгляд на Лекса. Он тоже внимательно слушал, оставив свое пиво.

– Ольга… – шипение рации. – Я сожалею…

– В смысле? – бешеными глазами я вытаращилась на рацию и едва ли прокричала. – Вилен, где Катька?!

– Штаб не уведомил тебя? – пауза, за которую я не ответила. – Неделю назад под Прагой мы наткнулись на аргобота вместе с двумя охотниками. Мы потеряли трех бойцов. Прости, Оль.

Мои губы задрожали. Ступор. Мой мозг тупо отказался соображать. Я не поняла, Кати… нет?

Видимо, я сидела в таком шоке, что даже вампир не выдержал.

– Ты… держись, – он прикоснулся к моей руке.

И тут меня точно молнией ударило. Сначала я уставилась на Лекса, потом снова на рацию. Да нет, это бред. Катька не могла умереть. Она с первых дней в группе, она – хороший, опытный боец.

– Вилен! – заорала я в рацию. – Позови мне Катьку! Живо позови!

– Оль, Кати больше нет. Прости.

Я отключила рацию, упала в кресло и, закрыв глаза рукой, перестала дышать. Господи, за два с лишним года я не потеряли ни одного бойца, а тут всего месяц этого поганого проекта… Я подтянула ноги к груди и отвернулась от вампира. Слезы тихо покатились из глаз, но я быстро стерла их. Лекс положил руку мне на плечо.

– Я понимаю, что ты чувствуешь. Я тоже терял друзей.

Я ничего ему не ответила.

– Кстати, в смерти некоторых виновата твоя группа, но сейчас не об этом… – он запнулся. – Слушай, за этот месяц мы с тобой привыкли друг другу. Уже не собачимся как раньше. Сблизились, что ли, как бы странно это не звучало. Оль, я, конечно, не твоя подружка, но если тебе надо кого-то обнять…

Я обернулась к нему. Не то чтобы я была в шоке от его слов – мне было не до этого – но Лекс меня удивил. Так удивил, что я, обалдев, уставилась на него. Я не ожидала, что он произнесет это вслух. А самое невероятное, что я ощущала то же самое. Но его предложение принять не смогла.

– Лекс, оставь меня одну. Пожалуйста, – прошептала я, глядя сквозь него.

Лекс молча встал и вышел из вертолета. Все-таки мне повезло с вампиром. Лекс – тот редкий случай, когда хоть и упырь, но не конченая сволочь. Есть в нем что-то человеческое. Есть то, за что его можно уважать. Я никогда не забуду его поступок в лагере. Когда пролетят оставшиеся два месяца проекта, мы разойдемся каждый восвояси. В случае неожиданной встречи моей группы и Лекса со своими кровососами, я буду стрелять в каждую из этих тварей, но мимо Лекса постараюсь промахнуться. Хотя, надеюсь, мы сможем договориться без оружия. Теперь сможем. Месяц назад об этом и подумать было невозможно – договариваться с вампирами… Смешно. А вот то, что сын Кати остался без матери, это совсем не смешно. Раз о ее гибели не сообщили даже мне, ее командиру, значит, и семья не знает. Я с ужасом представила, как пожилая мама Кати получает письмо от почтальона, читает его и медленно сползает на пол. Настолько безликие и сухие эти «похоронки».

Через какое-то время рядом с вертолетом раздались голоса, но я не сразу прислушалась.

– Она там?

– Да. С час уже.

– Ладно. Вы погуляйте, а я к ней.

Шаги в салоне вертолета.

– Оль?

– Юля! – я вскочила и крепко обняла Юльку. Вот кого я действительно рада видеть.

Юля грустно смотрела на меня покрасневшими от слез глазами.

– Лекс мне сказал про Катьку, – подтвердила она мое предположение.

– Выбило из колеи конкретно, – я глубоко вздохнула. – Надо ее родным сообщить.

– Штаб отправит письмо. Их командир группы наверняка уже доложил.

– Да, наверное.

Действительно, во время проекта моя группа фактически подчиняется не мне, а значит, не мне и докладывать о гибели девушек. Но… почему я чувствую себя так отвратно? Теперь даже не я буду сообщать родным Кати о ее смерти! Не я, которая два года прошла с ней бок о бок, а какая-то канцелярская крыса из штаба!

Не знаю, что отразилось на моем лице, но Юля вдруг отвесила мне пощечину. Я вздрогнула и схватилась за пылающую щеку.

– Ты совсем одурела, твою мать?! – оцепеневшим голосом произнесла я. – Я пока еще твой командир!

– Ну вот, пришла в себя, – улыбнулась она. – Это меня Давид научил. Шоковая терапия.

– Да я тебе шею сверну за такую терапию! Будешь потом по костоправам ходить до пенсии!

Юля выставила ладони вперед и улыбнулась.

– Тихо, тихо. Пойдем на воздух. Это поможет.

Я молча, вперед нее вышла из вертолета. Неподалеку топтались Лекс и Юлькин клыкастый шоковый терапевт. Давид помахал мне, но я не ответила. Не до него. Вдохнув воздух полной грудью, я ощутила, что стало легче. Возможно, я еще не осознала потери, но в данный момент плакать не хочется.

– Пошли выпьем, – мой голос прозвучал как приказ, а не приглашение, но Юля и не думала спорить. Быстрым шагом мы направились к выходу с аэродрома в город.

Лекс и Давид стояли в десяти метрах от вертолета. Когда Юля вошла в салон, чтобы поддержать свою подругу, Давид вздохнул и грустно произнес:

– Да, терять близких трудно. Юля вообще очень ранимая. Это сейчас она держится, а завтра будет реветь весь день. Работать не сможем.

– Смотрю, ты ее хорошо узнал, – отметил Лекс.

– Как-никак, а месяц живем бок о бок, – спокойно ответил Давид. – Разве ты не притерся с Валькирией?

– Да, нормально, – равнодушно пробормотал Лекс. – Ольга… сложный человек.

– Ты тоже не особо-то простой, – усмехнулся Давид. – Вы прямо нашли друг друга. Не было желания перегрызть ей глотку по ночам?

Лекс посмотрел на товарища хищным взглядом.

– О, еще как было. Особенно первую неделю. Я толком и спать-то не мог. Но сам понимаешь…

– Понимаю. Как Макс?

– Жив, здоров. Вчера списывались.

– Ольга дает тебе выходить в Джин?

Лекс едва заметно улыбнулся, вспомнив, что вчера Ольга могла дать ему намного больше, чем просто выход в сеть. Зря он, дурак, не взял.

– Ольга не самая жуткая стерва на земле, как я думал.

Давид широко улыбнулся, а через миг увидел, выходящих из вертолета девушек. Но те, однако, прошли мимо, не обратив на парней никакого внимания.

– Ольгу сейчас лучше не трогать, – сказал Лекс. – Опасно для жизни.

Давид усмехнулся и, провожая идущих к выходу с аэродрома девушек взглядом, предложил:

– По пивку?

– А чего ж нет? – поддержал Лекс.

– Нас объединяют с сорок шестой группой, – сообщила Юля, отпив из бокала.

Мы сидели в тот самом баре, где пару часов назад солдаты взглядом расстреляли моего клыкастого напарника.

– Я бы очень хотела, чтобы вы присоединились к нам, – с сожалением ответила я и зачем-то добавила: – Лекс тоже хочет.

– Кстати, о Лексе, – подхватила Юлька. – Как у вас отношения?

Сами по себе слова «Лекс» и «отношения» в моей голове все еще не увязывались, но в то же время я не могла просто так взять и сбросить со счетов то, что он сделал для меня прошлой ночью. Вспоминать об этом не хотелось, рассказывать кому-то тем паче. Но если я промолчу еще секунду, прозорливая хохлушка поймет, что у меня от нее секреты. И вот тогда всю душу вывернет, но докопается.

– Нормально.