– Хорошо.

В следующий миг Давид уже обнимал ее. Юля опустила голову, зная, что последует за этими объятиями, но он бережно приподнял ее подбородок пальцем и поцеловал. Ее никогда не целовали с такой нежностью, Юля растаяла. Руки сами легли на плечи обнимающего ее мужчины. Ей показалось, будто все это время она бежала марафон в полной экипировке, а теперь добралась до финиша и сбросила тяжеленный рюкзак. Стало так легко и спокойно. Она опустила голову ему на грудь и закрыла глаза. Он перебирал прядки ее волос, шептал какие-то ласковые слова, но Юля уже не разбирала их. Состояние тепла и невесомости заняло все ее сознание. Можно уснуть прямо так, у него на руках. Давид накроет ее одеялом и будет охранять от всяких ночных чудовищ. Он любит ее, он не бросит ее в случае чего. Он обещал показать ей северное сияние.

23 глава

В полдень мы прибыли на нижегородскую военную базу. Двадцать две из тридцати пяти подшефных мне младших групп уже отчитались о том, что отметились на ближайших к их местонахождению базах и пополнили запасы провизии и боеприпасов. Оставшиеся тринадцать должны, нет, обязаны сделать это сегодня – в последний день первого месяца хантер-проекта. Иначе Игорь порвет меня на тряпки, а я в свою очередь отыграюсь на нерасторопных.

У них был целый месяц, чтобы между уничтожением ботов и перекурами найти время и завернуть на одну из двадцати временных военных баз, раскиданных по всей Европейской части материка. Можно подумать, я не знаю, что некоторые по два-три дня проводили в лагерях беженцев. Что они там делали? Формально устраняли неполадки вертолетов, искали в округе ботов и прочий бред. В самом деле, укокошили вы в окрестностях лагеря бота, так почему бы не отпраздновать это с местными, задержавшись на денек-другой? Проблема в том, что липовые отчеты, как один похожие друг на друга, надоели мне уже на второй неделе проекта. Пришлось припугнуть лентяев, что еще одна подобная задержка в округе лагеря, и санкции не заставят себя ждать. Нет, я не ханжа, мешающая людям расслабиться. Я – та самая стерва, которая заработала себе репутацию потом и кровью и уничтожила уйму тварей, именно потому что не избегала работы.

Нашу планету раздирают инопланетные машины, вампиры и куча тварей, о которых мы, возможно, еще не слышали. И потому каждый раз, когда я читаю липовый отчет о поломке шасси пятый раз за месяц как раз под лагерем беженцев, меня так и тянет вправить мозги этим раздолбаям. Однако после пары разборок дисциплина у подконтрольных мне младших групп улучшилась, а результативность повысилась. Обидно, что людей надо гнать пинками и палками. Сами должны понимать – никто, кроме нас, Землю от захватчиков не очистит.

Оставив вертолет на аэродроме, я подписала Лексу направление на выдачу запаса стабилизированной крови и отпустила на все четыре стороны. До завтрашнего утра. Утром вылет. А пока пусть поищет своих клыкастых собратьев. Он тоже, наверно, соскучился.

День сегодня выдался на редкость жаркий. Солнце припекало, как с цепи сорвалось, и все время, что я шла с аэродрома до командного пункта, жуть как хотелось раздеться. Куртку я, понятное дело, с утра и не надевала, но все равно черная одежда накалилась так, что я ощутила себя курицей на гриле.

Отметившись в командном пункте, я написала заявку на пополнение боекомплекта, выдачу мне завтраков Рэмбо и сделала очередную инъекцию «Мега Эл» в госпитале. Несмотря на все достоинства вакцины, защищающей солдат от вирусов и болезней, пару часов после укола тебя полощет как после жесткой попойки. Изучая химическую формулу состава, я так и не смогла понять, какой именно компонент или сочетание отвечает за позывы к рвоте.

Нет, я никогда к этому не привыкну. Когда меня жестко вывернуло уже в третий раз за полчаса, появились первые мысли о суициде. Полусогнутая, я вышла из кустов и постаралась отдышаться. Вот сейчас бы осточертевшую прохладу с тучами.

– Бог ты мой, рыжая, – донеслось из-за спины. – Когда ты успела так нажраться?

Я нашла в себе силы обернуться. Лекс. Юморист от бога.

– Послала б тебя в пешее эротическое, да сил нет…

– Ты от вопроса-то не уходи, – Лекс подошел ко мне.

Усел где-то освежиться. Его белая майка была насквозь мокрой, с волос стекала вода, и выглядел он куда бодрее меня.

– Да не пила я, придурок, – новый позыв к рвоте заставил меня броситься в кусты и опустошить и так уже пустой желудок.

Когда я вернулась, лицо зубастого выражало нечто среднее между брезгливостью и сочувствием.

– А ты не это?.. – скептически улыбнулся он.

– Нет, я не это! – что было сил, рявкнула я. – Это вакцина так действует. Раз в месяц всю армию Альянса так полощет. Мы колем себе препарат, который помогает ничем не болеть.

– Слушай, а если ты все-таки это, возьмешь меня крестным?

В ответ я зарядила гаду такой подзатыльник, от которого человек бы точно угодил на больничную койку. Лекс лишь скривился и потер голову.

– Ну нет, так нет, могла бы и словами сказать.

Не знаю, почему, но я засмеялась. Лекс, конечно, частенько меня бесит, но иногда здорово поднимает настроение. Одно «но», Лекс и не подозревает о чуть ли не поголовном бесплодии солдат, делающих инъекции. И никто не знает, обратимо ли действие препарата. Пока мы воюем, вынуждены колоться. Перестаешь – ловишь кучу вирусов. Видимо, накачанный мощными стимуляторами, наш организм попросту теряет способность самостоятельно вырабатывать необходимые антигены, полагаясь на химию. Дабы не грузить вампира деталями, я решила сменить тему.

– Ты своих зубоскалов нашел?

Форма вопроса ему явно не понравилась, однако же, Лекс прекрасно меня понял.

– Видел пару незнакомых вампиров. Просто поздоровались, – ответил он.

– Сегодня должна прилететь девятая группа. Юлька и Давид остались вдвоем. Им нужно объединиться с другой группой.

– Так давай возьмем их к себе!

– Я б с радостью. Не дадут. Мы работаем в центральном фронте, они в северо-западном.

– Да какая разница?!

– Это тебе нет разницы. Мне нет разницы. А командованию в Верховном штабе еще как есть. Знаешь, когда я просила дать мне в группу еще одного человека или заменить тебя более вменяемой особью, меня деликатно послали.

Лекс на мгновение задумался, затем спросил с улыбкой:

– Ты тоже ходила к Малинину?

– Ходила. Так понимаю, и ты. Как видишь, бестолку.

– Да уж. Редкие крысы. Им же это ничего не стоило.

– Проехали уже, – я повернулась к Лексу и сказала то, чего сама от себя не ждала: – Честно говоря, я рада, что мы сработались. Не ожидала.

– Я тоже, – Лекс улыбнулся, затем окинул взглядом улицу. – А тут есть, где выпить?

– Должно быть. Пошли поищем.

Довольно скоро мы набрели на какой-то барчик, но по выражениям лиц сидящих там солдат, сразу поняли, что Лексу не рады. Потому мы купили по бутылке пива и вышли на улицу. Я проверила время на радаре. Три часа дня. Уже скоро дневная духота сменится приятной вечерней свежестью.

Тридцать первое июля прошлого года не было таким знойным. Это я помню прекрасно. Мы как раз торчали под Иркутском и отмечали Катькино двадцатипятилетие. Дождь стеной лил неделю, а Катька все пыталась дозвониться своему сыну и очень волновалась. Кстати, раз уж я так удачно вспомнила, надо бы поздравить ее. Объяснив вампиру, зачем мы возвращаемся на аэродром, мы поспешили к вертолету.

Я попыталась связаться с тридцать седьмой группой.

– Тринадцатый вызывает тридцать седьмого, – несколько раз повторила я.

– Лучше свяжись со своей подружкой и спроси, когда они прилетят. Мне с Давидом перетереть кое-что надо, – Лекс закинул ноги на панель приборов, за что получил от меня ботинком и опустил ноги.

– Тридцать седьмой на связи, – зашипела рация. – Тринадцатый, слушаем вас.

– Майор Власова на связи. С кем я говорю?

– Старший лейтенант Терентьев, – ответили мне.

– Пригласите лейтенанта Екатерину Миронову.