Оно было ужасно.
— Мне с трудом удалось сохранить почтительное выражение, — продолжал рассказ Ник. — Все ее лицо было в бородавках и оспинах, а зубы кривые и острые, как у крокодила. Теперь я понимаю, почему она уничтожает всех магов. Я бы тоже не хотел, чтобы хоть кто-нибудь видел моё лицо, если бы был на неё похож.
— По твоему описанию она настоящая баба-Яга, — сказала я.
— Кто такая баба-Яга? — удивился Ник.
— Злая колдунья из сказок того мира, где я жила, — ответила я.
— То, что Адария злая, нет никаких сомнений, — сказал Ник. — Но я не думал, что она еще и такая уродливая.
— А ты, кажется, произвел на нее впечатление, — ехидно заметила я.
— Нравиться женщинам — моё кредо, — незамедлительно парировал Ник.
— Я так понимаю, под повышением она имела в виду ее постель, — съязвила я.
— Может быть, но, надеюсь, мы смоемся отсюда с камнем раньше, чем до этого дойдет, — ответил Ник.
— Я тоже думаю, что соблазнение Адарии идея неплохая, — сказала бабушка, и Ник взглянул на меня торжествующе. Я хмыкнула, а бабушка добавила: — Но неизвестно, на какое время может затянуться.
Теперь уже я торжествующе взглянула на Ника, а он пожал плечами и сказал:
— Принимаю любые предложения. У меня пока других нет.
— А у меня есть, — сказала я.
— Ну, рассказывай, — сказал Ник, но по его голосу я поняла, он не думает, что я предложу что-то дельное.
— Угости чистоделку… да хотя бы вот этими пирожными, — я указала на почти опустевшее блюдо с пирожными. Ник взял предпоследнее, и отправил в рот. — Ей станет плохо… ну, в общем, случится несварение желудка. Сказать об этом кому-то она, конечно, побоится. А тут ты, такой догадливый, предложишь ей, чтоб шла, отлежалась. И поклянёшься, что никому не скажешь. А чтобы никто ничего не заметил, вместо нее поработает твоя сестра, то есть я. Она согласится, еще и благодарить тебя будет. А я приберусь в покоях Адарии, заодно и кулон подменю.
— А вообще может получиться, — сказал Ник, удивленный, наверное, тем, что мой план ему понравился. — Но я что-то не пойму, я думал, ты эти пирожные купила, чтобы меня угостить. Ты что, отравить меня хотела?
— Да нет, конечно! — рассмеялась я. — Мы же с бабушкой тоже их ели! Ни тебя, ни влюбленную чистоделку травить я не собираюсь. Эти пирожные совершенно безопасны.
— Отлично. Никто больше не хочет? Ну, не хотите, как хотите, — сказал Ник, не дав нам ни секунды, чтобы вставить хоть одно слово, и съел последнее.
А я добавила:
— Но если бы я капнула на них вот этой жидкостью, — я порылась в косметичке, служившей мне и аптечкой, и достала пузырек со слабительными каплями. — Человеку, съевшему их с чем-нибудь, вскоре очень сильно захотелось бы в туалет. И так в течение двух-трех часов. А потом всё проходит.
— Это что, волшебная жидкость? — нахмурилась бабушка. — Мы не должны использовать ничего магического, это опасно! Адария может почувствовать магию!
— Нет, это лекарство из того мира, где я жила, — ответила я. — Оно не имеет ничего общего с магией.
— Если оно такое же хорошее, как то, чем ты вылечила меня в горах, то я согласен, — сказал Ник. — Только с небольшой поправочкой. Давай я сам за неё приберусь, найду и подменю кулон. А ты, подождешь меня здесь.
— Ага, а вдруг кто-то обнаружит, что тебя нет на посту? — возразила я. — Нет, мы должны сделать это вместе. В конце концов, это ведь мне нужно, значит, мне и решать, что и кому делать.
— Я же о тебе забочусь, — сказал Ник. — Если застукают тебя, ты не сможешь вернуться в тот мир и спасти своего… э… друга.
Я не нашла, что ответить, а бабушка сказала:
— Айланна права. Вдвоем у вас больше шансов.
— Ладно, — нехотя согласился Ник. — Давай, заверни мне парочку этих пирожных с твоей чудодейственной жидкостью. Сегодня я как раз у покоев Адарии стою, и прибирается там Люсия, она обожает пирожные. А как ей станет плохо, я за тобой приду.
— Что я тебе заверну, если ты только что слопал последнее? — усмехнулась я.
— Так сходи и купи еще, — спокойно сказала бабушка.
— Ага, — с энтузиазмом кивнул Ник. — И побольше, ладно? Очень вкусные.
Я раздраженно встала из-за стола и сходила за пирожными. Я была так сердита на Ника, что мне хотелось все купленные пирожные полить слабительным, но я отложила два, спрыснула их и завернула в чистую салфетку. Мы допили чай, и собрались во дворец.
— Я буду ждать тебя около дворцовой стены, — сказала я Нику.
— Удачи, — пожелала нам бабушка. — Я пойду с Айланной, и буду ждать вас у дворца, чтобы мы сразу могли переместиться куда-нибудь подальше отсюда.
— Да, бабушка, — кивнула я.
Пока мы шли до дворца, обговорили все детали. Ник ушел на службу, а мы с бабушкой стали прогуливаться вдоль фасада дворцовой решетки, как будто любуясь архитектурой дворца, которая, кстати, была впечатляющей. На самом деле мы выбирали место, куда я смогу открыть портал прямо из дворца, если вдруг придется срочно убегать. И нашли, там, где фасад и ажурная решетка ограды заканчивались, и начиналась боковая кирпичная стена дворцового парка. Почти вплотную к ней примыкала ограда большого особняка, тоже окруженного обширным парком. Их разделял проулок шириной не больше двух метров. Люди проходили по нему раз в час, а то и реже. И запоминать легко — просто кирпичная стена с вьющейся по ней сверху вниз трещиной.
Ждать пришлось долго. Правда, Ник нам говорил, что в покоях Адарии прибираются вечером, когда она сама поднимается в башню, в магическую лабораторию. А доступа туда нет ни у кого. Если она приказывала кого-то привести к ней в башню, этот человек оттуда уже не возвращался. Каждый вечер часа по два Адария проводила в своей башне, и что она там делала, никому не известно.
Наконец Ник появился, но не из центральных ворот, откуда мы его ждали, а из боковой калитки.
— Идём скорее, — сказал он мне и рассказал по дороге, пока мы шли до дворца и комнат служанок: — Я договорился с Люсией. Все произошло именно так, как ты сказала. Сейчас зайдешь к ней, переоденешься в ее платье, чтобы не привлекать внимания. И, как только кулон будет у нас, уйдем отсюда.
— Хорошо, — кивнула я.
Люсия дала мне одежду, ведро, швабру, тряпки и метелку для смахивания пыли, торопливо пояснила, что мне надо делать, поблагодарила за то, что я ее выручаю, и снова убежала в туалет.
Я переоделась, и Ник повел меня в покои правительницы.
— Времени мало, — сказал он. — Ищи рубин, и уходим.
Я не стала спорить, но мне было жаль подставлять бедную девушку, вдруг Адария заметит, что у нее не прибрано? В лучшем случае, она выгонит Люсию с работы, а о худшем мне даже думать не хотелось.
Покои правительницы находились на третьем этаже дворца, рядом с лестницей в башню, и состояли из четырех смежных комнат. Из большого роскошно обставленного холла вели двери в кабинет, спальню и туалетную комнату. Об этом мне рассказала Люсия. И я теперь размышляла, как девушке удаётся всё прибрать за два часа, пока Адария сидит в лаборатории. А у меня времени на приборку и того меньше, мне же надо еще и кулон найти.
У дверей покоев стоял охранник, которого Ник сменил. Тот ушёл, сказав, что Ее Величество поднялась в лабораторию пять минут назад.
Держа в одной руке ведро с водой, тряпки и швабру, метелку подмышкой, другой рукой я открыла дверь в холл.
— Постой, — Ник достал из кармана булавку для галстука и сунул в карман моего фартука. — Без нее ты ничего не найдешь. А это… наудачу.
Он быстро, но крепко поцеловал меня в губы, на мгновение сильно прижав к себе, потом втолкнул в холл и закрыл за мной дверь.
Лучше бы он этого не делал. То есть не целовал. Потому что я потом целую минуту стояла, хлопая глазами, и не могла опомниться, теряя драгоценное время.
Когда я, наконец, пришла в себя, то увидела такую роскошную комнату, какой отродясь не видала, хотя была принцессой совсем не бедного государства.
На стенах в проемах между дверями и окнами висели шитые золотом и серебром гобелены, на мраморном мозаичном полу стояли столики, инкрустированные красным деревом и другими ценными породами древесины, и кресла, обитые тигриными шкурами. Камин был отделан мрамором и золотом, на каминной полке стояли часы и безделушки из фарфора, слоновой кости и полудрагоценных камней. На столиках стояли хрустальные вазы с цветами и фруктами. На окнах висели шторы из паушелка и бархата.