Это были неподдельные интриги, даже если правительственные агенты маячили где-то на краю. Кроме того, были планы помельче, в которых какие-то несчастливцы были, вероятно, представлены заговорщиками, чтобы запугать Елизавету: в 1584 г. говорили, что Вильям Парри собирался заколоть Елизавету кинжалом; в 1587 г. Стаффорд и Муди, может быть, и собирались подложить порох Елизавете под кровать и взорвать ее; в 1594 г. португальский врач Родеригу Лопиш, как говорили, собирался королеву отравить; а в 1598 г. Сквайр должен был убить ее, подложив яд на луку седла. И были еще недостоверные истории и заговоры безумцев. В октябре 1559 г. разнеслись слухи, что Елизавету и Роберта Дадли отравят на банкете, даваемом графом Арунделом. В 1562 г. два родственника покойного кардинала Пола консультировались у астрологов насчет будущего королевы и планировали вторжение через Уэльс. В 1583 г. йоркширский католик Джон Сомервилл сказал своим соседям, что он собирается застрелить Елизавету, и отправился в Лондон — но он объявлял о своем намерении всем встречным по пути и был арестован. Находились и сумасшедшие протестанты: в 1591 г. Джон Хакет возомнил себя новым мессией и объявил, что Елизавета низложена. Он запустил двух своих апостолов на лондонские улицы: «И расскажите, что пришел Иисус Христос судить землю и отделять зерна от плевел. И если кто-нибудь спросит, где он, скажите, что он в доме Уокера, около поломанной верфи»¹.

У Елизаветы и ее советников были серьезные основания бояться за ее жизнь. В конце концов, в 1570 г. папа объявил об отлучении королевы и освободил ее подданных от подчинения ей. В 1584.г., после Сомервилла и Трокмортона и успешного убийства Вильгельма Оранского в Надерландах Совет организовал протестантскую группу бдительности «Неразрывная ассоциация», которая дала клятву защищать жизнь королевы, а если не удастся, выследить и умертвить ее убийц. Тайный совет составил «Инструкцию для «Ассоциации» по сохранению королевской особы Ее Величества», и секретарь Вальсингам наблюдал за распространением экземпляров лордам-наместникам и надежным магнатам по всей стране. Затем эти местные лидеры принимали клятву членства от ведущего дворянства и собирали подписи за «Ассоциацию». Это была паническая мера в паническое время, но страх катастрофы не утихал. В последние годы Елизавета спала со старым ржавым мечом около кровати и в общем выглядела довольно глупо, она ходила по своему кабинету с этим оружием и прокалывала портьеры на случай, если за ними прятались убийцы. Но опасность была не только в заговоре с целью убийства: оставалась возможность восстания. В 1597 г. Елизавета говорила французскому послу, что «ей приходится иметь дело со знатными людьми разного характера и с народом, который, хотя всячески демонстрировал свою любовь к ней, тем не менее, легкомыслен и непостоянен, так что ей приходится всего бояться». Некоторые из ее советников были с этим согласны. Одним из аргументов против дорогостоящих наземных войн в 1590-х гг. было соображение, что увеличение налогов на войну и военные наборы могут привести к распространению народного недовольства; Берли возражал против войны из-за «природы английского простонародья, склонного к бунту, если его обложить чрезмерными налогами»². Поэтому Елизавета проводила пропагандистскую политику, направленную на максимальный подъем народной любви к ней — не просто потому, что ей нравилось, когда ее приветствовали (хотя это, безусловно, было так), но и потому, что это была здравая политика. Если бы она могла вызвать горячую любовь простых людей, то они могли бы служить защитой от покушений на убийство — они бы следили за критиками режима и могли бы выдать любого, кто представлял собой угрозу. Была гораздо меньшая вероятность, что преданный народ восстанет в тяжелые времена, и, возможно, он охотнее платил бы налоги или служил в королевской армии и флоте. Так что Елизавете приходилось не только представлять утонченные до предела образы женского правления своим образованным придворным; ей нужно было проще и основательнее обращаться к простым людям. Каким-то образом нужно было добиться любви английских горожан и крестьян. Какая-то работа Елизаветы делалась и без нее. Духовенство в своих церквах читало молитвы о безопасности королевы и произносило проповеди о Божьей милости к ней; судьи на выездных сессиях предупреждали, что необходима бдительность против врагов государства; шерифы читали статуты и прокламации, которые подчеркивали необходимость порядка и послушания. Но эта тактика приводила к преданности пассивной и официальной: а нужно было более горячее и активное обожание королевской особы, если она хотела настоящей безопасности. Елизавете необходимо было показываться своему народу и добиться его восхищения. В Лондоне это было достаточно легко: с начала своего правления и до конца Елизавета во всем блеске красовалась на улицах и плавала по Темзе, где народ мог ее видеть. В день Св. Георгия в 1599 г. на Темзе поставили грандиозный спектакль, в котором королевская баржа проплывала вверх и вниз по реке в сопровождении флотилии лодок, а за этим наблюдали огромные толпы на берегах; играла музыка, звучали артиллерийские салюты, вечером был фейерверк.

Елизавета во многом была публичной королевой. Она всегда появлялась на публике во время празднования ее восшествия на престол, с которым обычно связывалась тщательно разработанная процессия по Лондону, а затем великолепные турниры на арене для состязаний. Даже 17 ноября 1602 г., когда ей было 69 лет и было подозрение, что ее попытаются убить, она просто изменила маршрут, чтобы избежать опасности, и появилась как было намечено. Нет сомнений, что королева всегда производила колоссальное впечатление на своих подданных. Епископ Гудмен через много лет после этого события вспоминал, как мальчиком 5 лет в 1588 г. он однажды вечером увидел Елизавету на Уайтхолле. Узнав, что едет королева, он и его друзья побежали по улицам, чтобы присоединиться к толпе, кричавшей: «Боже, храни Ваше Величество!», пока она проезжала при свете факелов. «Да благословит Бог вас всех, мой добрый народ», — ответила она³, и каким-то образом толпа почувствовала, что на ней действительно благословение и что они на самом деле ее добрый народ.

Конечно, за пределами Лондона королеве было гораздо труднее установить согласие с простыми людьми, но ее регулярные летние поездки давали кое-какую возможность. Елизавета и ее двор обычно уезжали летом на десять недель: она уезжала каждый год с 1559 до 1579, за исключением 1562 перед войной с Францией и 1570 после восстания графов на севере. Она возобновила поездки в 1591 г., возможно, понимая возрастающее напряжение из-за военного налога, повторила то же самое в 1592 и ежегодно выезжала в 1599–1602 гг. на последнем взрыве энергии, как бы утверждая, что дома остаются только те, кто слишком стар, чтобы ездить. Историки обычно рассматривают эти поездки с точки зрения отношений Елизаветы со знатью и дворянством, но королева пользовалась случаем, чтобы показать себя и простым людям, пока она ездила по сельской местности спокойным шагом. Более длинные поездки в ее царствование обычно включали церемониальный визит в один из крупных корпоративных городов: Винчестер в 1560 г., Кембридж в 1563, Ковентри в 1565, Оксфорд в 1566, Уорик в 1572, Бристоль в 1574, Вустер в 1575, Норидж в 1578.

Большинство из поездок были крупными мероприятиями в области отношений с общественностью, производились тщательные приготовления, чтобы эффект был максимальным. Маршрут намечался вице-гофмейстером в консультации с королевой, проводились подробные письменные переговоры с городами и домами, которые Елизавета намеревалась посетить. Королева специально готовилась к отъезду и перед намеченным визитом в Кент в 1577 г. Берли изучил «Инспекцию Кента» Ламбарда, чтобы рассказать Елизавете о местных особенностях, так что она могла создать впечатление, будто хорошо знает эту область. Поездки, однако, были географически ограничены: состояние дорог и скорость, с которой мог передвигаться двор, не допускали очень долгих путешествий. Елизавета никогда не бывала к западу от Бристоля или к северу от Стаффорда, и планируемые визиты в Йорк в 1562 и 1575 гг. были отменены. За исключением длинных путешествий в центральные графства в 1565, 1572 и 1575 и поездки на запад в 1574 гг. Елизавета неизменно ездила в графства, окружающие Лондон, и в Восточную Англию. О важных поездках широко сообщалось при помощи печатных отчетов о церемониях, с личными деталями о собственных словах и поступках королевы.