— Не получится.
— Почему?
— Полной она была бы, если бы мы с генералом рассказывали вдвоём. Я могу изложить только свою часть. Понятия не имею, почему Герман Арнольдович, так настойчиво добивается моего внимания.
— Точнее говоря, ― преследует. Не волнуйся, цыганочка, меня вполне устроит твоя версия, а за дополнительными вопросами, если они появятся, я обращусь к «виновнику торжества».
— Не стоит. Мне показалось, что он не вполне адекватен. Знаешь, я где-то читала, что психопаты в обычной жизни могут ничем не отличаться от обычных людей. Они очень хитрые и изобретательные.
— Сомневаюсь, что нам удастся объявить генерала сумасшедшим, по крайне мере до тех пор, пока он не начнёт бросаться на окружающих и пускать слюни.
— Слюни он уже пускает, — проворчала Галя.
— Как только судьи увидят тебя, они сразу его оправдают.
— Издеваешься?
— Нет. Я знаю Решетникова, поверь мне, с головой у него полный порядок. Не тяни время, рассказывай!
Галя тяжело вздохнула и подчинилась. Глеб слушал внимательно, не задавая лишних вопросов и не уточняя. При этом он сканировал окружающее пространство, следил, чтобы девушка не попала в лужу и не оступилась. Он прервал её рассказ, как только он дошли до конца арки, ведущей во двор, где жила девушка.
— Цыганочка, постой тут минутку, — попросил её Глеб. — Я только двор осмотрю. Хорошо?
Галя кивнула. Мужчина бесшумно выскользнул из тёмной арки и растворился. Как девушка не напрягала зрение, разглядеть его не могла. Вернулся он быстро.
— Галя, это я, — предупредительно окликнул её мужчина, прежде чем войти в арку. — Идём. Всё в порядке. Рассказывай дальше.
— Так я практически всё рассказала.
— Не всё. Ты подала рапорт, значит, случилось что-то ещё.
— Герман Арнольдович, решил познакомиться с моими родителями и через них надавить на меня.
— Получилось?
— Не очень. Папа спустил его с лестницы.
— Плохо. Теперь Решетников не остановится. Как говорил товарищ Саахов: «У меня теперь только два выхода: или я ее поведу в загс, или…».
— Я не собираюсь вести его к прокурору.
— Дело не в этом. Генерал потеряет лицо, а для него — это гораздо важнее.
Молодые люди молча зашли в подъезд. Галя вызвала лифт. Она чувствовала себя разбитой морально и физически. Выйдя на восьмом этаже, открыла сумочку и стала искать ключи, которые, как на зло, куда-то завалились.
— Галя, — тихо окликнул её Твердохлебов.
Она подняла голову и посмотрела вопросительно. Мужчина сделал шаг и обнял её. Он легонько погладил девушку по щеке, обвёл контур бровей, коснулся подбородка. Его тёмно-синее глаза потемнели.
— Ты выглядишь усталой.
— Для меня ― это слишком. Чувствую себя персонажем дешёвого водевиля, — пробормотала Галя и закрыла глаза, наслаждаясь нежностью его прикосновений.
— Если ты позволишь, я хочу быть рядом с тобой и разделить всё хорошее и плохое.
— И в горе, и в радости? — прошептала она.
— Да, — улыбнулся Твердохлебов и осторожно, с невыразимой нежностью поцеловал её лоб, глаза, — и в горе, и радости, — прошёлся лёгкими едва ощутимыми поцелуями по линии скул.
— Так не бывает, — изумлённо выдохнула девушка. — Мы почти незнакомы.
— Почти, — подтвердил мужчина и поцеловал маленький, аккуратный носик. — Но ты свела меня с ума, цыганочка.
— Правда? — улыбнулась девушка. — Я думала, что это невозможно.
— В жизни всё возможно, — усмехнулся мужчина и поцеловал уголок её губ.
— Я не верила в любовь с первого взгляда.
— Я тоже не верил, пока однажды в обледеневшем, холодном парке, у застывшего фонтана не встретил мечту. Она смотрела на меня тигриными глазами, и впервые в жизни я испугался, что это всего лишь мираж, и он навсегда исчезнет из моей жизни.
— Почему же ты так долго…
— Сначала сам себе не поверил, — признался мужчина, ― а потом… боялся спугнуть.
― А теперь не боишься? ― лукаво улыбнулась девушка и погладила его по щеке.
― А теперь боюсь только одного ― потерять.
Глеб заглянул в Галины горящие счастьем глаза и крепко её поцеловал.
Глава 64
Сказать «люблю» не сложно. Трудности начинаются потом.
Секс в большом городе
Глава 64
― Кхм, кхм, молодые люди, ― как сквозь вату услышала Галя голос своей мамы. ― Мне очень неудобно вас прерывать, но…
Глеб тут же отстранился.
― Добрый вечер, ― поздоровался он.
― Мам, ― укоризненно пробормотала Галя.
― Дорогая, поверь, я не стала бы вам мешать, но если ты немедленно не позвонишь отцу, он всё бросит и отправится тебя разыскивать.
― Боже, Папа! Мам познакомься ― это Глеб. Глеб ― это моя мама Мария Васильевна, ― скороговоркой выпалила девушка и метнулась мимо матери в квартиру.
Глеб и Мария Васильевна переглянулись.
― Приятно познакомиться, ― с улыбкой кивнул Твердохлебов.
― Взаимно. Ну, что ж мы знакомимся, чуть ли не через порог. Проходите, молодой человек, поужинаем, заодно, как следует, познакомимся.
― Поздно уже, ― покачал головой мужчина.
― Поздно-не поздно, а хотя бы без чашки чая, я вас не отпущу.
Твердохлебов вошёл. Из глубины квартиры раздавался голос Гали:
— Прости, папа. Телефон… он разбился. Согласна ― растяпа. Да. Нет, папа. Хорошо.
— Раздевайтесь и идёмте на кухню. — Заметив, что мужчина выжидающе посмотрел туда, откуда раздавался голос девушки, она отмахнулась. — Это надолго. Пока Гриша, как следует её не допросит, разговор не закончится. Давайте вашу куртку.
— Ну, что вы, я сам.
— Глеб…. эээ…
— Глеб Алексеевич, но можете звать меня просто по имени и на «ты».
— А я…
— А вы, Мария Васильевна.
Женщина улыбнулась и протянула руку, которую мужчина осторожно пожал.
— Ну, вот видите, так гораздо правильнее знакомиться, чем на полутёмной лестничной площадке.
— Почему? — полюбопытствовал Глеб.
— Глаза собеседника видны. — Женщина открыла шкаф-купе, достала плечики и протянула их Глебу. — Будьте, как дома. Ванная там. Вы же с работы, голодный, небось.
— Вообще-то с поезда. Я сегодня вернулся из отпуска.
— Ох, ты ж, тем более, — озабоченно засуетилась женщина, — мойте скорее руки. Жду вас на кухне.
К тому моменту, когда Галя освободилась, Глеб и Мария Васильевна сидели на кухне. Твердохлебов наслаждался домашними тефтелями с воздушным пюре. Мужчина встретил её появление довольной улыбкой.
— Если ты так же потрясающе готовишь, я готов прямо сейчас вытащить из кроватей сотрудников загса.
Девушка рассмеялась.
― Ты ещё маминых пирогов не пробовал.
― Надеюсь, мне удастся это исправить. Так, что насчёт тебя?
― Мне с мамой никогда не сравниться. Ты расстроен?
― Нет, ― насмешливо хмыкнул Твердохлебов. ― Как говорил герой одного известного фильма: «У каждого свои недостатки». Но ты меня убедила,… так и быть, поход в загс отложим… на завтра, нет послезавтра. Мне ещё надо убедить твоего отца, что я не проходимец, и он может мне доверить своё сокровище. Некоторые мужчины в том, что касается их дочерей, ведут себя, как настоящие драконы. Думаю твой отец как раз из такой породы.
― Удачи, ― весело подмигнула Галя и взъерошила волосы Глеба.
Глаза мужчины потемнели и твёрдые губы смягчились. Он отодвинул девушке стул и помог сесть.
Мария Васильевна поставила перед дочерью тарелку с ужином и присела напротив. Молодые люди ели молча, время от времени бросая друг на друга жаркие взгляды. И когда их глаза случайно встречались, между ними будто вспыхивали искры. Мария Васильевна подумала, что забыла уже, когда в последний раз видела свою дочь такой счастливой.
А потом, они все вместе пили чай, с брусничным вареньем и домашними булочками, ведя тихий, неспешный разговор. И у всех было чувство, что так было всегда: уютная кухня, приглушённый свет, стол, порытый белоснежной скатертью, темноволосый мужчина, неторопливо намазывающий булочку брусничным вареньем, чтоб потом заботливо предложить её Гале. Твердохлебов удивительно быстро и органично вписался в этот дом.