— Все в порядке, Грим, — он увидел, как ее печаль исчезла, сменившись чем-то гораздо более… непереносимым!

— Нет, не в порядке! — Гриму захотелось рычать от ярости, его трясло. Как она могла подумать о таком, поверить в такое из-за того, что он сказал! Как она могла поверить, что он не считал ее достойной быть его Королевой?

Подхватив ее на руки, он зарылся лицом в ее шею, вдыхая ее запах, ее тепло, ища утешения, пока подыскивал слова.

— Все в порядке, Грим, — прошептала она, обнимая его голову руками. — Теперь я все поняла, и все будет лучше, чем раньше, обещаю, — заворковала она, пытаясь успокоить его, но его глаза, взглянувшие на нее, были пусты. — Грим…

— Ты считаешь, я просто использую тебя? Думаю о тебе лишь как о самке-производителе? — ярость медленно наполняла его глаза и голос. — Ты — та, кто перевернул мою Вселенную своей искренностью, преданностью, своей любовью! Ты показала мне, что я важен, что я достоин, но веришь, что ты не важна? Мне и моим воинам!

— Но ты сказал… — Грим оборвал ее жестким поцелуем.

— Я был неправ в том, что сказал, моя Лиза, в том, как именно я это сказал. Я был зол и нетерпелив и сорвался на тебе. Мне очень жаль… Я сожалею, моя Лиза.

Лиза взглянула в его смятенные серые глаза, пытаясь разглядеть правду.

— Скажи мне, моя Лиза. Ответь честно. Ты говорила, что любящие прощают, если у одного из них был плохой день. Это была ложь?

— Нет, это правда, — прошептала она, удивляясь, как она может поверить, еще раз.

— Тогда прости меня, моя Лиза, молю тебя, я люблю тебя, без тебя моя жизнь подобна этой комнате… Такая же пустая… И вчера… Вчера был очень плохой день.

К тому времени, как он закончил, по ее щекам текли слезы. Лиза хотела ответить, но поняла, что не может, вместо этого она просто кивнула, зарываясь лицом в его шею, всхлипывая, выплескивая всю тоску и боль последнего дня.

Грим вглядывался в огонь, прижимая к себе Лизу, в мыслях прокручивая прошедший день. За несколько часов он превратился из прекрасного в ужасный. Лиза сказала ему, что хочет от него. Сможет ли он дать ей это? Сможет ли он позволить ей быть всем этим? Любовница — запросто, но все остальное. Если она станет его доверенным лицом, значит, узнает все его недостатки, его слабости, и один мужчина не делит этого со своими же… Грим нахмурился. Он собрался назвать ее своей женщиной. Но он сказал ей, что не считает ее таковой. Так, кем же? Мог ли он позволить ей быть Королевой, как она и хотела? Взглянув вниз, он удивился, обнаружив, что она наблюдает за ним.

— Что ты решил? — тихо спросила она, без обвинения в голосе.

— Ты хорошо меня знаешь, не так ли, моя Лиза.

— Я знаю, что ты — сильный, благородный мужчина, который заботится не только обо мне и девочках, но и о своих воинах и людях. Ты хочешь, чтобы я была твоей Королевой, но так же, желаешь меня спрятать, оградить от всего зла, но ты не сможешь сделать этого, Грим, нельзя любить и не причинять боль. Нельзя быть счастливым и не испытывать печали. Это называется жизнью, и ты должен прожить ее. Хорошую и плохую, Грим.

— Я не могу вынести мысли о том, что тебя обидят, моя Лиза, — признался он.

— Единственный способ, как ты можешь предотвратить это, — запереть меня, Грим, но это больнее. Это одна из тех вещей, которые делал Марк. Его решения. Он думал, что так проще, что защищает меня, но мне было больно осознавать, что он не доверял мне, принимая важные решения.

Боль в глазах Лизы, подсказала Гриму, что эти решения, принятые в прошлом, все еще причиняли ей боль. Что же настолько неправильного сделал ее Марк?

— Каким образом его забота причинила тебе боль, моя Лиза?

Сначала он не думал, что она ответит, просто глядя в огонь.

— Он подписал ДНР и не сказал мне. Даже не спросил, — прошептала она безжизненным голосом, наполненным болезненными воспоминаниями.

— A… Д…

— ДНР — значит, не реанимировать. Отказ от медицинской помощи. Это значит, что если бы он прекратил дышать, если бы его сердце остановилось, то его бы не попытались реанимировать. Вернуть его.

Глаза Грима расширились от шока.

— Зачем он это сделал? — Грим не мог этого понять. Он боролся бы всем своим существом, чтобы провести с ней еще хоть одну минуту.

— Потому что он пытался защитить меня. Он думал, что было бы легче… Для меня… Если бы он сам решил, когда умереть, — удивленная, она стерла слезу, скатившуюся по ее щеке. Лиза не думала, что у нее остались слезы. — Но от этого стало только хуже, — она сердито вытерла другую слезу. — У него была реакция на новое лекарство, которое ему дали. Его сердце остановилось. Был антидот, но они не могли дать его, пока его сердце не билось, и они не могли реанимировать его из-за ДНР. Марк умер, хотя мог еще жить, Грим, и все потому, что пытался защитить меня от боли, но, правда в том, что он не доверял мне. Не тогда, когда это действительно имело значение.

Грим взглянул на нее и увидел печаль и чувство вины на ее лице.

— Это была не твоя вина, Лиза.

— Так ли? — боль в ее глазах разрывала ему душу. — Я не защитила его, когда была должна, когда знала, что он был неправ. Я позволила ему принимать все важные решения, никогда не спорила. Я не дала ему причин полагать, что могу принять верное решение.

— Ты была очень молода, моя Лиза. Ты все еще молода.

Внезапно он понял, что она моложе, чем был он, когда стал Королем.

— Нет, теперь нет, — она выскользнула из его объятий, вставая и отходя от него. — Та девушка умерла, Грим. Она умерла вместе с Марком. Она умерла, потому что подчинилась мужчине, которого любила, и не требовала от него соблюдения ее прав, — она повернулась к нему. — Тебе нужно решить, буду я твоей Королевой или просто твоей женщиной, Грим. Я хочу быть твоей Королевой, — она гордо выпрямилась перед ним. На этот раз она добьется того, чего хочет. — Я хочу стоять рядом с тобой, помогать тебе превращать Люду в прекрасное для жизни место. Я хочу подарить тебе потомство, воспитать их в этом замке, убедиться, что они знают, что их любят, каждую минуту каждого дня. Независимо от того, кем они будут, самцами или самками, они будут уверены, что они важны. Я не смогу сделать этого сама, Грим. Я смогу сделать это только, если ты позволишь мне, если ты поверишь в меня. Доверься мне…

Грим нахмурился, когда она встала перед ним, бросая ему вызов за право быть настоящей Королевой. За право стоять рядом с ним, как это делали Королевы прошлого. Охотно принимая риски, связанные с тем, что если он ошибется, они оба проиграют.

— Тридцать шесть часов назад неизвестный корабль проскочил через нашу систему планетарной обороны. Высадив двенадцать чужаков.

Лиза широко раскрыла глаза, медленно поворачиваясь к нему лицом, пока Грим говорил ей.

— Кто-то на Люде помог им.

Грим удивленно посмотрел на нее и кивнул.

— Почему ты так считаешь?

— Потому что это единственный способ, пройти сквозь твою защиту, Грим.

Закрыв глаза, он прижался своим лбом к ее. Что он сделал, чтобы заслужить ее?

— Ты права. Командующий Юниус обнаружил, что щиты отключили на три минуты. Он сообщил мне об этом, — Грим понял, что до сих пор не оказывал своей Лизе достаточного доверия.

— Баккуус.

— Да… Откуда… — не доверял.

— Я услышала его имя в твоем командном центре и еще раз прошлой ночью. Ты сразу же ушел, как только сообщили, что он здесь. Именно поэтому тебя и не было всю ночь.

— Да, я… допрашивал его, — он никогда не рассказал бы ей об этом, подобный кошмар никогда не коснется его Лизы.

Лиза взглянула на Грима, понимая, что он имеет в виду, произнося «допрашивал». Она хотела бы расстроиться из-за этого, но поняла, что не может. Этот мужчина предал Грима, позволил вторгнуться в Люду нарушителям, которые могут навредить людям.

— Он рассказал тебе необходимое?

— Он рассказал мне все, что знал, — взгляд Грима подсказал ей, что он больше ничего не скажет, кивнув, она устроилась в его объятиях, глядя на огонь.