— Существовать, — заканчивает. — Я бы хотел, чтобы мы просто могли существовать.

Для такого талантливого актера он не всегда мог правильно выражать себя со мной, но опять же, со мной то же самое. Может, поэтому ему удавалось играть так хорошо. Он говорил за персонажа, и я... ну, я привыкла создавать. Мы вдвоем, казалось, всегда понимали друг друга, до того дня, как нас просто не стало, и не было никакого способа вернуться назад, в то место, где мы так пытались общаться.

Но на время мы просто... были.

Это самое комфортное чувство в мире.

Когда ты теряешь свою вторую половинку, ты находишься в полной прострации. Как потерять частичку души.

— Извини, — произносит Джонатан, снова смотря на меня.

— Сколько еще раз ты собираешься извиняться?

— Пока ты не поверишь мне.

— Я верю, — отвечаю.

— Да?

— Да, верю.

Он смотрит на меня, когда я произношу это. Парень не отвечает, но могу сказать, что сдерживает реакцию.

— В любом случае, нам нужно выбраться отсюда, пока тебя не поймали, — говорю я, отталкиваясь от двери. — Могу взять для тебя капусту.

Разворачиваюсь, чтобы уйти, но Джонатан останавливает меня, хватая за руку. Я напрягаюсь, с дрожью выдыхая, когда он притягивает меня к себе. Только мгновение он прижимает меня, вдыхая, а я стою так близко, что если встану на цыпочки, то смогу почувствовать вкус его губ.

А я хочу.

По крайнее мере какая-то часть меня, самая глубокая, почти подталкивает к этому. Когда он касается меня, я будто пьянею. Но это мгновение заканчивается, когда Джонатан говорит:

— Мне также нужно молоко.

Его голос, его слова приводят меня в чувства.

— Молоко.

— Да, — подтверждает, отпуская мою руку. — Если ты не возражаешь.

— Эм, конечно, никаких проблем.

Выхожу, и Джонатан следует за мной, направляясь к выходу, я не слышу безумных криков, значит, у него все получилось.

Бетани стоит у своей кассы, не обращая внимания на то, что ее окружает, листая последнее издание «Хроники Голливуда».

— Что-нибудь интересное? — спрашиваю, ставя капусту и молоко на ленточный конвейер.

Бетани вздыхает, убирая таблоид в сторону.

— Не совсем. Клянусь, такое чувство, что Джонни Каннинг растворился в воздухе. Никто не видел его нигде.

Я смотрю на выход, улавливая, как он скрывается наружу.

— Я уверена, он где-то рядом.

— Надеюсь, — отвечает Бетани. — Аррр, надеюсь, он не валяется мертвым в какой-нибудь канаве. Будет отстойно.

— Да, — соглашаюсь, когда она пробивает покупки.

После того как я их оплачиваю, Бетани снова берет журнал и продолжает читать. Я направляюсь на улицу, пока она отвлечена, неся пакет Джонатану.

— Вот, — говорю ему, протягивая пакет. — Молоко и капуста, чтобы ты мог покормить уток или что ты там собираешься сделать.

Он издает смешок.

— Это для меня. Доктор прописал.

— Ужасно.

— Ах, могло быть хуже.

— Как скажешь, — бормочу, смотря на часы. — Мне нужно вернуться к работе.

Возвращаюсь в магазин, когда он кричит мне:

— Кей?

Я смотрю на него, слова крутятся на моем языке, но я не произношу ни звука. Взгляд на его лице заставляет меня молчать, он кажется уязвимым.

— Спасибо, — произносит Джонатан тихо.

Я киваю, медля, прежде чем сказать.

— Если ты изменишь мнение насчет поедания этой капусты, уверена, Мэдди с удовольствием поможет тебе избавиться от нее.

Джонатан улыбается. Это искренняя улыбка, неосознанная, как счастье, которое человек излучает изнутри. Я больше ничего не говорю, но и не жду его ответа. Находясь рядом с ним, я ставлю под угрозу свои чувства. Свое здравомыслие.

Возвращаюсь в магазин, проходя мимо Бетани и ее кассы. Она убирает журнал и смотрит на меня.

— Разве ты только что не ушла?

— Выходила подышать, — объясняю. — У меня есть еще час до конца смены.

— Что ты сделала с продуктами?

— Положила в машину.

— Даже молоко?

— Эм... да.

— Но разве оно не скиснет.

— Вероятно.

Она пялится на меня, бормоча:

— Клянусь, иногда ты очень странная.

— Я должна все отменить.

— Нет, не должна, — голос Меган уверенный, в нем слышно, что она не желает спорить. — Что ты должна сделать, так это объездить этого парня, если понимаешь, что я имею в виду.

— Меган...

— Я серьезно, — продолжает подруга. — Проверь, как работает двигатель у этого паренька.

— С каких пор ты за Дрю?

— Я не за него, — она морщится в отвращении. — Я за оргазм, и знаю, что у тебя давненько его не было.

Я смеюсь, пока не раздается детский голосок.

— Что это?

Мэдди сидит за кухонным столом напротив Меган, размахивая ножками, пока рисует сердце на листе бумаги.

— О чем ты спрашиваешь? — уточняю я, прислонившись к кухонной стойке, скрестив руки на груди.

— О том, что сказала тетя Меган, — отвечает Мэдди. — Что такое орга… эм...?

— Организм, — выпаливаю я, осознавая, что она спрашивает о значении слова «оргазм».

— Организм, — говорит она. — Что это?

— Это научный термин, — вступает Меган. — Так они называют форму живого, ну знаешь, все, что живое.

— У тебя нет живого? — спрашивает Мэдди, отрываясь от своего рисунка, вздернув бровь. — Уже давно?

— Ну, у меня есть ты, — отвечаю, останавливаясь возле ее стула и взлохматив Мэдди волосы. — Ты живая. Мне больше не нужно ничего другого, даже те организмы, о которых говорит Меган.

Кажется, Мэдди удовлетворена этим ответом, когда возвращается к рисованию, пока Меган бросает на меня взгляды, наполовину наполненные извинением, наполовину жалостью. Я закатываю глаза, затем смотрю на Мэдди.

— Наверное, мне пора одеваться.

— Что-то сексуальное! — кричит мне Меган.

Вместо этого выбираю что-то простое: облегающие джинсы, черные балетки, черную рубашку. Расчесываю волосы, позволяя темным локонам свободно свисать, и накладываю немного макияжа. Готово. Меган морщится, при виде меня, но держит свое мнение при себе.

— Мамочка, ты можешь нарисовать звезды? — спрашивает Мэдди, передавая мне листок и карандаш.

— Конечно, — отвечаю. Не уверена, в чем ее задумка, но легко могу распознать горизонт. Я несколько раз показывала, как проще всего нарисовать звезды, но она всегда просит меня нарисовать за нее, раз уж это единственное, на что я способна.

Раздается стук в дверь квартиры. Меган вздыхает, когда отодвигает стул, чтобы встать, и шепчет, проходя в этот момент мимо меня:

— Похоже, твой организм здесь.

— Я сейчас, — бормочу, заканчивая звезды, прежде чем передать карандаш Мэдди. — Я должна идти, милая.

— Куда?

— На свидание с другом.

— Могу я пойти на это раз?

— Не сегодня, — отвечаю ей, нахмурившись, когда вижу разочарование в ее глазах. — Но как-нибудь обязательно.

— Это тот друг, который не заметил, что ты красивая, в прошлый раз?

— Эм, да, он.

Мэдди морщится.

Я почти смеюсь.

Но затем слышу еще один стук в дверь, Меган повышает голос, когда говорит:

— Иисусе, держи свой проклятый... о, чертов, боже. Нет.

Я напрягаюсь, когда слышу, что ее тон сменяется от легкомысленного до шокированного.

— Нет, нет, нет, — повторяет она, прежде чем объявляет. — Убирайся на хер отсюда.

Выглядываю из кухни, и когда вижу, что происходит у передней двери, мой пульс ускоряется. Джонатан стоит на небольшом порожке перед моей квартирой, всего в полуметре от своей сестры.

— Меган, — говорит он, кивнув в приветствии.

В момент, когда он произносит ее имя, шок отступает, сменяясь на злость, и она прищуривается.

— Нет, — говорит Меган резко, захлопывая дверь перед его лицом.

Мэдди подпрыгивает от звука хлопка.

— Меган, — стону. — Пожалуйста.

Мне не нужен скандал, не тот, где мне придется объясняться. Меган снова открывает дверь, Джонатан все еще стоит на месте.