Крот туманным взором взглянул на ноги Жука и возразил:

— Ножницы не возьмут, а кусачек нет.

— У электрика попроси! — подал голос Кот.

— Его тоже нет…

К весёлой компании подошёл Ворон, отлучавшийся по личной нужде и задал вполне закономерный вопрос:

— Чем это вы тут заняты?

— Да вот — решили сделать Жуку педикюр, — ответил Чингачгук.

— Что это ты решился ногти постричь? — обратился Ворон к Жоре.

— Ноги в ботинки не влазают, — ответил за него Крот.

— Не влезают! — поправил его Лис.

— Ну, не влезают… Да какая разница?!

Так как весь мелкий инструмент оказался запертым в зелёных тумбочках рабочих, было принято решение обточить ногти об наждачный круг. Наждак зашумел, набирая обороты, а Жук поморщился и весь съёжился. Через мгновение противно запахло горелой костью, а ещё через несколько минут, Чингачгук бодро заявил о выполненном задании:

— Операция по удалению излишнего кальция прошла успешно! Кстати, рога у кого-нибудь есть, пока техника на мази? Никто ещё не чувствует? Странно…

На другом наждаке Мастодонт затачивал электроды и топоры, поглядывая краем глаза на операцию. Барбариска с ужасом следила за манипуляциями своих пьяных товарищей и её так и подмывало напиться вместе с ними, чтобы не чувствовать себя одинокой и беспомощной среди всемогущего народа. Потом, они конечно осознают свои поступки, но, это будет потом…

Жук с выпученными глазами разглядывал обточенные ногти и всё время пытался что-то сказать. Кроме несвязного мычания, у него ничего не выходило.

— Хватит гундосить! — резко оборвал Жору Бегемот. — Скажи спасибо, что тебе ногти не на гильотине отрубили.

— На какой гильотине, — ужаснулся Жук, — на которой головы рубят?

— Нет — листовое железо. Вон она — в углу стоит.

Шмель обрубал на станке трёхмиллиметровое железо, для изготовления сюрикенов. При включении гильотины, массивный маховик медленно раскручивался, набирая обороты, а вместе с ними, запас кинетической энергии. После обрубания железного листа, маховик почти останавливался, отдавая всю запасённую энергию на удар. Но, это только на доли секунды, после чего он снова, с шумом, набирал обороты. Шмель собрал заготовки в стопку и скрепил массивной струбциной. Накернив примерно посередине углубление для сверла, он пошёл к сверлильному станку. Отверстие получилось не очень большое, но достаточное для того, чтобы стянуть заготовки вместе крупным винтом. Затем, на токарном станке, он придал брикету фешенебельный вид, а затем и каждой пластине по-отдельности, не разбирая, при этом, стяжку. Наступил финальный аккорд, в виде фрезерного станка. Установив на стол делительную головку, Шмель достал с полки стеллажа промасленную книгу юного фрезеровщика. Найдя раздел с таблицами, относящимися непосредственно к устройству делительной головки, он призадумался: «Сколько лучей у сюрикена будет предпочтительней?» Остановившись на шести, работа закипела. Шмель крутил ручку делительной головки, а фреза снимала миллиметр за миллиметром, вгрызаясь в сырой металл.

— Зачем тебе метательное оружие, — спросил Ворон, скептически рассматривая почти готовые изделия.

— Как я понимаю — огнестрельным оружием разжиться будет проблематично, а?

— Тогда неплохо было бы закалить, — предложил Вова, после того, как работа была закончена.

— В чём дело? Вон горн — вон меха.

Ворон разжёг огонь в тигле и методично орудовал мехами, как на баяне, но, только ногами — каждой по очереди. После того, как металл приобрёл ярко-жёлтый цвет, он посчитал достаточным температуру разогрева. Щипцами, каждый сюрикен по отдельности, Вова окунал сначала в воду, совершая в ведре круговые движения шипящей заготовкой, а затем её бросал в машинное масло на неопределённое время — пока не остынет. Из масла сюрикены извлекались воронёнными, отливая благородной синевой, как чёрное крыло ворона. Последняя стадия — наждак, на котором ампутировались ногти. Сверкающие металлическим блеском заточенные грани лучей, хорошо контрастировали с черноватым фоном изделия. На этом Шмель с Вороном посчитали работу законченной и облегчённо вздохнули.

Сторож за своим столом давно уже не замечал ничего вокруг и мирно беседовал сам с собой. Мастодонт со товарищи, к этому времени, так же закончили свою работу и раздавали топоры с электродами всем участникам концессии. Настала пора прощаться со сторожем и мастерскими.

— А что это за чёрный песок в углу? — спросил напоследок сторожа Лис.

— А-а-а! — неизвестно чему обрадовался тот. — Это отливка чугунных заготовок. Набивают формы в песке и заливают расплавленный чугун. Вот раньше была вторая смена, когда предприятие процветало — это было весело. А сейчас дела захирели…

— А что было во вторую смену? — заинтересовалась Лариса.

— О-о-о! Это целая повесть. На износ работали в первую смену, но, во вторую, рабочие приходили совсем не за тем, чего ожидало от них вышестоящее начальство, исключая мастера. Тот уверенно присоединяется к рабочему классу, сияя красной рожей за своим столом.

Пьяный токарь держался за станок, мутным взглядом уставившись в одну точку. Время от времени он лениво оглядывался по сторонам, высматривая что-то неведомое, даже ему самому. А барабанчик-то крутится… Хоть и медленно, но, через редуктор, сломать сопротивление, которого, человеческая порода не имела возможности. Пьяный рабочий с гальванических ванн поднялся на второй этаж, где разместилась раздевалка. Он разделся до трусов и пописал в свободный шкафчик. Затем, так же неторопливо оделся. Это у него получилось с трудом и он старался, настолько, насколько позволяло нетрезвое состояние. Нетвёрдой походкой, он спустился в цех и прошёл к своему рабочему месту — к ванне, в которой плескалась азотная кислота. Один неверный шаг и… Как он до сих пор умудряется не сделать его, никому неизвестно.

Явившийся с проверкой начальник цеха схватился за голову и убежал, чтобы никогда не появляться в столь позднее время. Оставалось надеяться на авось, что ничего не произойдёт в его отсутствие. «А вы говорите: начальник, начальник! Кучеряво живётся! Попробовали бы сами оказаться на его месте — постоянный стресс».

Распрощавшись с рассказчиком, друзья отправились дальше. Это оказалось не так близко, как могло показаться и только все взяли направление на автобусную остановку, как тут послышался недовольный голос Жука. Как не ухаживал народ за его ногтями, ботинки несчастного рассыпались совсем по другой причине. Что-то надо было делать и товарищи пошли искать ближайший обувной магазин. Пострадавшего оставили под присмотром Терминатора и его товарищей. Остальные изъявили желание прогуляться, после полумрака мастерских. Заодно, следом, увязался и Мастодонт.

— А какой размер нужен? — задал Ворон вопрос Шмелю. — Ты его спросил?

— При сегодняшней моде на длинные носы, размер не имеет значения. Такие ботинки выбирают не по клейму на подошве, а по росту, как лыжи — на длину вытянутой руки. Цифры на подошве, так же не имеют значения. Пример? Пожалуйста! У меня, на зимних ботинках, на одной подошве стоит цифра 44, а на другой — 45, при абсолютно одинаковом размере.

— Как сделали матрицу с ошибкой, так и откатали, — пояснил Чингачгук.

— Эх! — покачал головой Бегемот, выражая своё сожаление по поводу нерасторопности некоторых бизнесменов. — Не могут догадаться, на подошве, нехорошее слово отлить, причём — зеркально. Тогда бы на снегу отпечатывалось…

Всем пришлась по вкусу эта идея и некоторые товарищи взяли её на заметку, намереваясь в будущем попробовать сделать что-то в этом же духе, пусть даже вручную.

Всю дорогу до обувного магазина Лис порывался повторить главные достижения прошедшего банкета и бесконечно канючил у Ворона кусок сыра, которым тот не успел закусить и нёс в руках, не решаясь положить последний в карман, так как к нему моментально пристанут табачные крошки.