Только сказал он так, как из-за вековых деревьев показался белый дом, а вокруг него высокая изгородь из оленьих рогов. То был дом из слоновой кости царя зверей — кривого Афсати.

Белый дом кривого Афсати стоял на черной скале, на самом краю пропасти. Снизу, из пропасти доносился шум реки, и облака, как взбитая белая шерсть, плавали над пропастью.

Дзег, сын Дзега, остановил коня у ворот и крикнул:

— Эй, добрые люди, не пустите ли гостя?

На зов его из дома выбежал юноша.

— Гость да будет счастливым гостем! Слезай с коня и пожалуй в дом старого Афсати, — сказал юноша.

Дзег слез с коня, передал доспехи юноше и накинул уздечку на коновязь из оленьих рогов.

Юноша повел Дзега в дом. Смотрит Дзег — в большой комнате, на тахте из слоновой кости, лежит царь зверей — кривой Афсати.

— О славный Афсати, пусть счастье всегда наполняет твой дом! — говорит Дзег.

— Будь счастлив и ты, гость дорогой! — отвечал ему Афсати.

Афсати усадил гостя на скамью из слоновой кости и спросил его:

— Кто ты, мой дорогой гость? Откуда родом и кто твой отец?

— Я Дзег, сын старого Дзега. А еду я из нашего хадзара на охоту в дремучий Куртатский лес.

Не поверил Афсати словам гостя, широко раскрыл свой единственный глаз, высоко поднял густые черные брови и проговорил:

— Только двадцать семь дней прошло с тех пор, как твой отец гостил у моего очага и сидел на той скамье, на которой сидишь ты. Он жаловался мне, что духи лесов и равнин не дают ему ни дочери, ни сына. Откуда же тогда быть сыну у старого Дзега?

— О великий Афсати, я говорю тебе только правду! Когда отец был на охоте, он не знал, что мать родила меня. А я родился и рос днем на палец, ночью — на пядь. Потому я и стал таким большим, — ответил Дзег.

— Хорошо, — сказал Афсати. — Ты устал с дороги, отдохни, а завтра до восхода солнца отправляйся на охоту.

Велел Афсати зарезать самого жирного тура и целиком зажарить его над костром.

— Поешь хлеба-соли, — говорит Афсати Дзегу, сыну Дзега. — Только кости, и большие и малые, клади на фынг. — Сказал он так и вышел в другую комнату.

Афсати хотел испытать, послушает ли юноша старшего или не послушает.

Дзег, сын Дзега, был так голоден, что съел целого тура, только два необглоданных ребра оставил. И сунул их юноша в карман. Потом выпил ковш родниковой воды, вытер губы и стал ждать.

В это время кривой Афсати вышел из другой комнаты, сосчитал все кости тура, а когда не хватило двух ребер, ничего не сказал он, сделал из березы два ребра, положил их рядом с другими костями, потом ударил по ним войлочной плетью и глядь — жирный круторогий тур спрыгнул с фынга и выскочил из комнаты во двор, а со двора — в дремучий лес.

Тогда сказал владыка зверей Афсати:

— Слушай, что я тебе скажу, сын моего друга. Ложись на тахту, на медвежьи шкуры. А завтра, как только солнце покажется над лесом, отправляйся по тропинке прямо на север. И будет встречаться тебе по дороге много разных зверей: зубров и оленей, туров и косуль, зайцев и медведей, кабанов и серн. Убивай любого, только помни: если убитый зверь повалится на левый бок, не трогай его. Поезжай, и да будет пряма твоя дорога!

— Пусть счастьем наполнится твой дом! — ответил Дзег, сын Дзега.

Кривой Афсати ушел в другую комнату, а Дзег, сын Дзега, лег на тахту и сразу заснул крепким сном.

Как только солнце поднялось над дремучим лесом, Дзег вскочил с тахты, умылся холодной водой, сел на коня и отправился по лесной тропинке сквозь дремучий Куртатский лес.

Едет Дзег, сын Дзега, по узкой лесной тропинке. Немало зверей повстречалось ему в лесу, много убил он туров и оленей, косуль и серн, зайцев и медведей, да все они падали на левый бок. Не трогает их юноша Дзег: есть хочется, а ничего не. поделаешь. Наконец рассердился Дзег и подумал: «Что слушаться мне старого Уастырджи и кривого Афсати? Если я еще убью хоть одного зверя, непременно зажарю себе шашлык, пусть даже на левый бок упадет тот зверь. Не с голоду же мне помирать!»

Только подумал он это, как из чащи леса на тропинку выбежал рогатый олень. Дзег выхватил стрелу из колчана и пустил ее в рогатого оленя. Олень поднялся на задние ноги и повалился, да только не на правый бок, нет, — на левый бок повалился рогатый олень.

Недолго думал Дзег, соскочил с коня, снял шкуру с оленя, а голову с ветвистыми рогами к дереву прикрепил и стал жарить себе шашлык. А жарил он так: на ломтики нарезал печень, каждый ломтик завернул в сальник и ломтик за ломтиком нанизал на шампур, сделанный из березовой ветки, солью посыпал и только тогда принялся жарить.

Медленно вертит Дзег свой шашлык над красными углями. Жир капает с шампура, шипит на угольях; запах шашлыка идет по дремучему лесу.

Когда шашлык подрумянился, Дзег сел недалеко от костра на зеленую траву и начал есть.

В это время слышит Дзег, как над его головой крылья хлопают. Глянул он вверх и видит — взад и вперед летают три голубя и на Дзега так глядят, будто шашлыка хотят отведать. «Э-э, да это не такие голуби, какие водятся у нас, а другие», — подумал Дзег, сын Дзега, и сказал птицам:

— Что вы попусту летаете надо мной и нюхаете запах мяса? Лучше садитесь рядом и поешьте румяного шашлыка.

Голуби покружились еще немного над Дзегом, потом слетели вниз и сели напротив Дзега, сына Дзега.

— Ешьте шашлык! — говорит им Дзег.

Золотыми глазками посмотрели друг на друга голуби и вдруг превратились в грех девушек, одна красивее другой; глаза у них — как небо голубое, косы точно золото блестят, щеки — кровь с молоком, а речь подобна журчанью горного ручейка.

— Пусть Афсати всегда дает тебе удачу! — сказали девушки юноше и стали есть шашлык.

Удивился Дзег, сын Дзега, — так удивился, что слова сказать не может; язык присох во рту, будто у него языка не было вовсе. С места сдвинуться не может, будто не живой он, а из камня высеченный. Смотрит Дзег, сын Дзега, на младшую сестру и глаз не может оторвать от нее, так она ему понравилась.

Когда девушки наелись шашлыка, Дзег спрашивает их:

— Кто вы, жители неба или земли? И куда держите путь свой?

Девушки отвечают ему:

— Мы дочери Солнца. А летали мы над реками и морями, равнинами и горами, смотрели на то, как живут люди на земле. Теперь возвращаемся домой. Приезжай и ты к нам в гости, Дзег, сын Дзега. Отец наш и мать очень тебе обрадуются.

Сказали так девушки, голубыми глазами посмотрели друг на друга и снова превратились в голубей. Поднялись голуби в воздух, покружили над костром Дзега и скрылись за высокими деревьями.

Дзег вскочил на ноги, посмотрел им вслед и так остался стоять, не двигаясь с места, будто не Дзег то был, а камень.

Долго стоял Дзег в дремучем лесу на протоптанной тропинке и все смотрел в небо. Потом поднял руки кверху и сказал:

— О земля и небо, клянусь, что не успокоюсь, пока не найду дочерей Солнца и не женюсь на самой младшей из них!

Дзег глядел вслед трем голубям, и так ему захотелось побывать в доме золотого Солнца и повидать его золотокосых дочерей, что и сказать невозможно.

Вздохнул он глубоко, опять присел на пень и стал думать.

Дзег сидел на пне, слушал пение птиц и думал о трех прекрасных дочерях золотого Солнца, а больше всего о самой младшей из них.

Потом прилег Дзег на шелковую траву и заснул крепким сном. А конь его Арфан, шевеля острыми ушами, прислушивался ко всякому шороху в дремучем лесу и черными глазами смотрел вокруг, нет ли где хитрого тигра или отважного льва, чтобы вовремя разбудить храброго Дзега, сына Дзега.

Недолго спал Дзег на шелковой траве. Великий шум поднялся в том дремучем лесу. Вскочил Дзег на ноги, видит — Арфан стоит возле и ржет: Дзега зовет он. Прислушался Дзег: из ложбины слышны визг и крики.

Дзег побежал к ложбине, посмотрел вниз и видит — трое чертей спорят друг с другом и кричат так, что шум идет по Куртатскому дремучему лесу. Вот схватили они друг друга за длинные уши и завизжали сильнее прежнего.