— Да, мы это сводная бригада! На базе инженерного батальона 8-й стрелковой дивизии была сформирована сводная бригада трехбатальонного состава, а также полковой артбатареи и дивизионной артбатареи. Вот уже сутки держим оборону в треугольнике Слоним — Зельва — Мосты и Деречин. Мне два часа назад сообщили, что 3-я армия переправилась по мостам через Неман и сейчас ее подразделения продвигаются к мостам через Щару.

— И кто командует этой бригадой?

— Иван Фролов…

— Не слышал о таком! — Резко возразил полковник.

— Извините, командир нашей сводной бригадой старший майор НКВД Горчаков Александр Иванович!

— Но он же не русский, иностранец! — Вырвалось у полковника.

— Не имею чести знать, какого именно Горчакова, вы имеете в виду? Но наш, Александр Иванович, самый настоящий русский человек! Под его командованием мы уже столько немцев положили в могилы, что страшно об этом подумать!

— Не мог бы я с ним с ним встретиться или хотя бы переговорить на расстоянии?

— Хорошо, я попытаюсь узнать, возможно, ли это?

Иван Фролов только что мысленно переговорил со старшим Лукашевичем, который ему сообщил, что последние два часа он майора Борисова не видел и с ним не разговаривал. Их отряд сейчас движется лесными тропами, но точно движется в направлении позиций отряда старшего лейтенанта Торопынько. Подумав, Семен Лукашевич сказал:

— Ты, понимаешь, Иван, ничего подозрительного в поведении майора Борисова я пока не заметил! Но я верю твоим предчувствиям, поэтому всех своих ястребков и красноармейцев, которым полностью доверяю, буду держать не далеко от себя. В случае чего, всегда могу положиться на их помощь!

Только Фролов завершил этот разговор, как его вызвал Торопынько.

— Слушай, Иван! — Тут же зачастил старший лейтенант. — Тут один полковник хочет с тобой переговорить!

— Что это за полковник и о чем он хочет говорить?

— Да, он мне не представился, но запахом от него тянет НКВД! К тому же он утверждает, что он якобы знаком с майором НКВД Горчаковым Александром Ивановичем!

— Хорошо, давай поступим так, ты его попроси, чтобы он, не отрываясь, смотрел бы в твои глаза, так как мне пока не хотелось незнакомого человека делать телепатом!

— Товарищ полковник, Иван хочет с вами сам переговорить! Для этого вам нужно, не отрываясь смотреть мне в глаза!

— Это ты, но что ты здесь и сейчас делаешь? — Удивленно вырвалось у Фролова, когда глазами Торопынько он увидел лицо полковника.

Но сам полковник ничего, кроме глаз старшего лейтенанта, не увидел. Поэтому он так и не смог признать, с кем именно сейчас общается. Услышав восклицание собеседника, он тут же поинтересовался:

— Ну, а кто же вы такой, прошу вас, представьтесь?

— Подождите, не спешите со своим представлением через посредство второго лица! Сейчас я постараюсь вас превратить в телепата, после чего и поговорим! — Прервал его Иван Фролов. — Иваныч, прекращай этот контакт! Постарайся, своего полковника превратил в телепата, наложением своих ладоней на виски его головы.

Практически через мгновение он вышел, но уже непосредственно на полковника. Увидев лицо своего мысленного собеседника, тот удивленно воскликнул:

— Пан Вальдемар Косински, но чем вы занимаетесь в этих лесных дебрях Западной Белоруссии, когда вы должны были находиться уже в Берлине?

Пришлось Ивану свою историю рассказывать самого начала, с того момента, когда немецкие истребители его самолет сбили на территорией Западной Украины. Собеседник оказался очень внимательным человеком, он слушал рассказ Фролова, ни разу его не перебив. Когда Иван, завершил свой рассказ, то полковник обратился в нему со следующим предложением:

— Я очень надеюсь на то, что мы с тобой вместе продолжим работу во благо нашей родины?

— Подожди, Михаил, не торопись вперед батьки лезть в печь, не спеши со своим предложением! Я хочу свой рассказ завершить следующими словами. Уже в те времена я понял, что моя с тобой случайная встреча была запланированной встречей, над организацией которой немало поработали оперативники центрального аппарата НКВД. Вот только не понял, почему нас так рано разъединили? Сейчас могу предположить только одно, что кто-то из высшего руководства этой организации посчитал меня бесперспективным агентом. Поэтому меня взяли за шкирку и выбросили на свалку уголовного сообщества! Сегодня времена, видимо, изменились, я оказался снова востребованным агентом. Тебя, Миша, направили на мои розыски и ты меня нашел! Теперь ты мне хочешь предложить поработать твоим помощникам по выполнению отдельных заданий руководства НКВД. Так вот я хочу тебе сказать, что на это предложение я не согласен, хотя не отказываюсь сотрудничать с НКВД по своему усмотрению! Тебе же лично, Миша, я предлагаю перейти на самостоятельную работу со мной или не со мной, это уже не имеет значения! Ты уже сам будешь определять, как будешь жить дальше, чем будешь заниматься в своей жизни! Мы с тобой встретимся в Москве, тогда ты сам там мне объявишь о принятом тобой решении! А теперь возвращайся в свою 5-танковую дивизию, последний танк которой сгорел два дня назад, пришли старшему лейтенанту Торопынько пять танков БТ 7, мы их заправим, дополним боекомплект и на них вступим в бой с немцами.

Старший лейтенант Торопынько обрадовался, как ребенок, когда увидел, что от мостов через Щару вдруг оторвались пять точек. Они быстро побежали по направлению к их огневым позициям. Вскоре пять легких танков БТ 7 замерли вблизи его командного пункта. Из орудийной башни ловко выскочил молодой в таковом промасленном комбинезоне. Стащив с головы танковый шлемофон, парень поинтересовался у пробегавшего мимо него красноармейца:

— Эй, чувило, не подскажешь, где твой командир?

Тот лишь головой кивнул на землянку, где располагалось КП, и торопливо побежал дальше. Танкист поправил комбинезон под поясным ремнем, пробежался по ступенькам и кулаком поступал в дощатую дверь, перекрывавшую проход в землянку. Неизвестно откуда вынырнул Наперсток, он серьезно посмотрел в глаза танкисту и сказал:

— Возьми меня в свой танковый экипаж, я обязательно тебе пригожусь. Умею стрелять из пулемета, могу подавать снаряды в орудие.

— Парень, подрастешь, тогда мы с тобой об этом и поговорим! А сейчас мне нужен твой командир? Полковник, пославший нас к вам, сказал, что у него есть танковый бензин и снаряды к нашей танковой пушке?!

— Командир ушел к артиллеристам, а мне приказал проводить вас на склад, где хранится и бензин, и снаряды! Так что, товарищ танкист, поехали, я покажу вам дорогу к этому складу.

Наперстку, или партизану Николаю Гвоздеву два километра до склада пришлось проехать на внешней броне танка. Танкист ему показал, за что можно было бы держаться, лежа рядом с башней, Наперсток едва успел вцепиться обеими руками в эту штуковину, как БТ 7 тронулся и на высокой скорости помчался по дороге. Позже, когда танкисты уже заливали танковый бензин в топливные баки танка, Наперсток, как ни старался, так и не мог вспомнить, как же ему удалось продержаться всю эту поездку и не свалиться под гусеницы танка?! Только тогда он посмотрел и подсчитал, сколько же с собой танков он привел на склад. Общим счетом получилось девять.

В этот момент Димка Лукашевич на склад пригнал для дозаправки горючим немецкий пушечный бронеавтомобиль. Наперсток едва не умер от зависти, увидев, как его одногодок, односельчанин и одноклассник Димка Лукашевич по-хозяйски обращался с этим самым бронеавтомобилем, на всех покрикивал, требовал не приближаться ближе, чем на три метров к этой секретной боевой машине. Но, когда подошла его очередь заправляться, то он тут же и при всех опростоволосился, не знал, где находится патрубок помпы для заправки бензином. Ему помогли танкисты, они быстро заправили немецкий бронеавтомобиль. Они также быстро предложили ему поменяться машинами. Наши танкисты были готовы на эту немецкую машину ему передать танк БТ 7 или даже танк Т-34, но Димка испугался такого обмена и на него не согласился. Обратно Наперсток решил возвращаться вместе с Димой Лукашевичем, во время переезда они даже сумели немного поговорить, вспомнить свое деревенское детство.