Но, как только они покинули отсек управления Sd Kfz 247, Наперсток тут же наткнулся на очень сердитого Ивана Фролова. Тот сразу же схватил парня за шиворот, его лицо приблизил к своему лицу и поинтересовался:

— Наперсток, я, что тебе приказал, о чем просил, чтобы ты лично проследил?

— Вы мне приказали, чтобы я встретил бы пять танков с экипажами, проводил бы их на наш склад! Чтобы там лично проследил бы за тем, чтобы они заправились, и получили боекомплект снарядов. Они так все и сделали!

— Но сколько было танков?

— Девять!

— А сколько их должно было бы быть, Наперсток?

— Пять!

— Так, в чем же дело?

— Но это были же наши люди! Патриоты Советского Союза, которые собираются на своих танках сражаться с фашистами!

— Наперсток, да ты, оказывается, умеешь правильно думать! Ну, тогда скажи мне, а что ты сейчас видишь перед собой? — И Фролов показал на пять чудовищ, которые когда были танками БТ 7 и Т- 34.

— Ну, танки!

— Только без «ну, танки», пожалуйста! Так, что это такое?

— Наши подбитые танки!

— Правильно думаешь, Наперсток! А зачем их нам оставили? Что мы с ними можем сделать?

— Закопать в землю, использовать, как неподвижные артиллеристские точки!

— Слушай, Наперсток, а я об этом даже не подумал и до твоего появления все ломал голову, а что же нам с этими подбитыми танками делать? Благодаря твоему мышлению, я теперь знаю, что с ними можно сделать! Спасибо тебе, Наперсток! По крайней мере, ты меня вернул к жизни, а то я подумал, что эти хитрые танкисты нас попросту обманули, забрали себе бензин, снаряды, чтобы повоевать с немцами. Так что, Наперсток, бери лопату и вместе со своим другом отправляйся, копать себе танковый окоп.

Подразделения 13-й советской армии давно уже сменились подразделениями 3-й и 4-й армий, которые продолжали переходить через Щару по деречинским мостам. С каждым прошедшим переправу полком или дивизией, или же даже с отдельным танком на сердце Ивана Флорова становилось легче и веселее. Он был уверен, что эти подразделения РККА обязательно доберутся до своих, там их заново переформируют, и они снова вступят в бой с немецкими оккупантами. И во многом этот круговорот событий сейчас происходят благодаря тем усилиям, которые Иван и его друзья, товарищи сейчас вкладывали в дело обороны своих позиций в этом белорусском треугольнике! Их красноармейцы не отступали, не бежали, не оставляя своих позиций немцам. Будучи кадровыми красноармейцам, они прошли хорошую армейскую подготовку. И сейчас они воевали с немцами, искренне веря в то, что победят, благодаря своим профессиональным навыкам, знаниям и умением воевать.

Первые танки 29-й моторизованной пехотной дивизии медленно и лениво один за другим выползали из леса перед самым Деречином. Их было много, не менее батальона, правда, в основном это были танки Т 3, но все равно это были те немецкие танки, которые прошли всю Европу. Этих танков боялись практически все европейские армии, они чуть ли не хором, все одновременно вставали перед ними на колени, полным составом сдаваясь в плен!

Выйдя из леса, танки веером расползались в стороны, стараясь своим флангами охватить позиции советского отряда, обороняющего этот белорусский поселок городского типа. Сначала немецкие танки останавливались каждую минуту и, словно ищейки, водили из стороны в сторону короткими стволами своих танковых орудий. Командиры взводов, рот и батальона, не опасаясь быть подстреленными вражескими пехотинцами или снайперами, демонстрируя свою куртажную храбрость, по пояс высовывались из командирских башенок, в бинокли пристально рассматривая позиции советской пехоты. Затем танки, экипажи которых, видимо, получили соответствующий приказ, начали убыстрять ход своих боевых машин, все быстрее и быстрее серой волной накатываясь на советскую пехоту, с головой закопавшуюся в свою же землю.

Старший лейтенант Торопынько с телефонной трубкой в одной руке, по которой поддерживалась связь с обеими артбатареями, и с биноклем — в другой руке, охрипшим голосом кричал красноармейцам и командирам своего сводного отряда:

— Не бойтесь, братцы, этих немецких танков! Нам нечего их бояться, это они нас должны бояться! Мы воюем на своей земле, мы защищаем свою землю, свою родину, свой народ и великого Сталина! Скоро мы откроем по ним огонь, сначала будем стрелять из пушек! И если танки к нашим траншеям подойдут совсем близко, то мы их встретился гранатами и бутылками с зажигательной жидкостью. Командиры рот и взводов помогите своим красноармейцам разобраться в ходе боя, покажите им слабые места во вражеских танках!

В этот момент немецкие танкисты, видимо, желая продемонстрировать свое арийское превосходство над красноармейцами и командирами, на секунду приостановили бег своих танков, чтобы произвести единый залп из танковых орудий. Залп-то прогремел, но общее впечатление от этого залпа было явно подпорчено двумя мощными султанами разрывов 122 мм снарядов, которые вдруг поднялись в небо чуть не в самом строю немецких танков. Это дивизионная батарея лейтенанта Голубева открыла огонь по противнику. Снаряды же танковых орудий в большинстве своем разорвались за траншеями с красноармейцами, да и к тому же эти разрывы этих 37 мм снарядов было трудно сравнить с теми мощными разрывами 122 мм снарядов!

Как только немецкие танки начали снова стали набирать скорость, чтобы быстрее достичь вражеских окопов, чтобы там своими гусеницами их разрушить, завалить землей их защитников красноармейцев! Но в этот момент последовали два новых разрыва мощных снарядов. Красноармейцы, выглядывавшие из своих траншей, увидели, как один из снарядов попал прямо в башню немецкого танка. Эта башня сначала слегка приподнялась из своего гнезда, затем резко, словно ракета, рванула кверху, в небо. Скоро земля содрогнулась, приняв на себя удар упавшей с высоты на землю многотонной танковой башни!

Чтобы не мешать старшему лейтенанту Торопынько, командовать обороной своего сводного батальона, Иван Фролов вместе с Анной и Дмитрием Лукашевичем отошел на крайний левый фланг второй траншеи, которую оборонял второй взвод первой роты под командованием главстаршины Неманской флотилии Михаила Деревянко. Проходя мимо главстаршины, который вместе со своими бойцами находился в траншее, Иван дружески хлопнул его ладонью по спине и, когда тот обернулся, рукой ему показал, что со своими друзьями будет с немцами сражаться на крайнем левом флаге этой траншеи. Михаил Деревянко посмотрел на него, соображая, а затем согласно кивнул головой.

Продолжая двигаться траншеей, Иван вспоминал свою первую встречу с этим речным моряком, который, как чуть позже выяснилось, до самозабвения любил море. Он и служить пошел во флот, загнав военного комиссара городка своей неожиданной просьбой в угол, у того же попросту не было распределения на какой-либо флот. Так благодаря чудесам военной бюрократии Михаил Деревянко начал служить на бронекатере Днепровской флотилии, затем его вместе с этим бронекатером перевели служить на Неман. Когда началась война, и немцы перешли границу, то бронекатер Михаила Деревянко провел всего два боя и из-за предательства литовских националистов попал в ловушку, где и погиб вместе со своим экипажем, только главстаршина Деревянко каким-то чудом избежал смерти. Словом, с первого дня войны Михаил Деревянко не выпускал из рук оружия, воюя за свою родину, Советский Союз!

Фролов установил свой МГ34 на бруствер, помог Анне углубить выемку в траншее, где она устроилась с винтовкой СВТ 40 и пистолетом-пулеметом МР38. Дмитрий сам справился с обустройством своей позиции пулеметчика. Таким образом, левый фланг взвода главстаршины Деревянко оказался хорошо насыщен пулеметами! Иван взялся за бинокль и с того времени от него уже не отрывался, высматривая, что происходит на поле, которому предстояло превратиться в поле боя. Анна и Дмитрий устроились каждый на своей огневой точке, там они заснули, предоставив возможность своему старшему товарищу, оберегать их сон!