— Майор Горчаков, Александр Иванович, центральное управление НКВД СССР. Ответственный по организации партизанского движения в Лидской области Белорусской ССР. Что вас, товарищ Домбровский, привело в наши белорусские леса? Какую помощь желаете от нас получить?

— Война, Александр Иванович! Война заставила нашу танковую дивизию покинуть свой военный городок в Литве и с боями прийти в Белоруссию. После того как нашу 5-ю танковую дивизию передали в 13-ю армию, и после танкового боя на шоссе Ошмяны — Молодечно, мне с моими красноармейцами приходится скрываться в лесах. Мы никак не можем найти нашу дивизию, чтобы в нее вернуться и продолжить нашу службу. В этой связи я полагаю, что передо мной стоит задача, разыскать свою дивизию, вернуться в строй ее бойцов. Мы уже две ночи бродим по белорусским лесам, любая наша попытка покинуть лес тут же пресекается немцами! Так что к настоящему моменту мы сильно оголодали! Товарищ майор, было бы совсем неплохо нас немного подкормить, а потом мы могли снова отправиться на поиски своей дивизии.

В этот момент из-за туч проглянула луна, на очень короткое время эта ночная предательница осветила землю под собой. В этом лунном свете лейтенант Домбровский вдруг разглядел, что его собеседником является майор немецкой армии. Лев инстинктивно ухватился за свой «шмайсер», но стрелять не стал, продолжил разговор, направив ствол автомата в живот собеседнику. Честно говоря, Ивану совершенно не понравилась идея продолжать разговор под дулом автомата. Он был готов упасть на землю, перекатом через плечо уйти из зоны автоматного обстрела! Но хорошо понимал, что подобным поведением он лишь похоронит саму идею переговоров с красноармейцами, поэтому сдержал себя!

— Что, лейтенант, не выдержали нервы при виде человека в мундире немецкого офицера? — Сухо поинтересовался Иван Фролов.

— Не беспокойтесь, господин майор! Если вы враг, то живым вы от меня не уйдете! Если вы наш друг, то мы друг друга поймем, и продолжим наш разговор! Итак, господин майор, вам решать, кто вы есть, враг или друг нам?

— Ну, что ж вы, лейтенант, поставили передо мной очень тяжелую задачу?! — Задумчиво произнес Иван Фролов. — Но я попытаюсь ее решить!

Иван Фролов хотел было рассказать этому молодому лейтенанту Домбровскому всю историю своих похождений после тюрьмы, но этот рассказ мог занять очень много времени! А вот времени ни у него, ни у лейтенанта в запасе не было. Тогда он решил ограничиться рассказом о том, как он встретил и похоронил лейтенанта Кузнецова, о его гибели в танковом бою, и о гибели всех членов экипажа его танка БТ-7.

— К сожалению с лейтенантом Кузнецовым я не был знаком, хотя по роду службы мне частенько приходилось бывать в 9-м танковом полку нашей дивизии. Знаю только, что он, как и я, только что пришел в дивизию. Кузнецов окончил пермское танковое училище, а я — киевское пехотное. Но мы, видимо, оба вместе в одном и том же бою потеряли связь с нашей дивизией! Ну, что ж, пусть земля будет пухом лейтенанту Кузнецову и его боевым товарищам! Мы их никогда не забудем и за них обязательно повоюем! Товарищ майор, я думаю, что мне следует вам поверить, так как ни один фашист не будет спасать советского тяжелораненого танкиста!

— Что ж в таком случае, вот вам еда на твое отделение красноармейцев! — С этими словами Иван Фролов сбросил с плеча сидор, по завязки забитый хлебом, копченой рыбой и мясом, репчатым луком и салом. — Да, лейтенант, ты не мог бы сказать, а как у тебя и у твоих бойцов обстоит дело с оружием?

— Нормально, товарищ майор! На один бой вполне хватит! Отправляясь на разведку, мы взяли с собой по два боекомплекта на брата! Жратвы не брали, а вот патронов и гранат взяли с достатком. Да и во время шатания по лесу, мы без дела не оставались. Пошабуршим здесь, пошабуршим там, двоих — троих немцев отправим на тот свет, а они нам в подарок оставляют свои автоматы и винтовки. Я вижу, что у тебя на ремне висит одна только кобура с пистолетом, хочешь, я тебе немецкий пулемет подарю, или нашу снайперскую винтовку?!

В этот момент их разговор был прерван появлением Федьки Пиктеева, он подошел и на ухо Ивана Фролова тихо прошептал:

— Командир, в лесу появились чужие люди! По форме, ни наши, ни немцы! Но ведут себя очень осторожно. Да и, похоже, что они хорошо этот лес знают. Не смотря, на наступившую темноту, они себя в лесу хорошо чувствуют и в нем очень свободно себя ведут! Их примерно тридцать пять — сорок человек. Они вооружены винтовками и карабинами, а также у них есть 8 автоматов и 5 ручных пулеметов. Направление этот отряд держат на Старую мельницу!

На долю секунды Фролов задумался, в своей памяти он воссоздал карту местности, а затем Федора также тихо поинтересовался:

— Направление движения, где они сейчас находятся?

— Они от нас на Северо-востоке, примерно, в километре. Иными словами, мы у них почти за спиной. Но из-за болота путь у них до Старой мельницы более длинный, чем у нас! Так что мы можем ударить им в спину, или встретиться с ними лицом к лицу!

— Мужики, вы, о чем там шепчетесь? Я все равно все слышу. Сейчас я займусь распределением продуктов среди своих бойцов. Они обязательно должны что-либо перекусить перед боем! И для твоей информации, майор, нас, вместе со мной, девять бойцов, пять стрелков, двое автоматчиков и два пулеметчика на РПД. Через десять минут мы будем готовы к маршу, сможем идти по любому направлению, на любое расстояние.

Фролов посмотрел на свои командирские часы, они показывали одиннадцать часов вечера пятого дня войны, 27-го июня 1941 года. Если судить по скорости передвижения по лесу этой группы, то, если ее целью является партизанский лагерь на Старой мельницы, то бойцы этой группы смогут на него напасть в районе трех-четырех часов утра! Это было самое удачное время для нападения. Люди в эти утренние часы с трудом просыпаются, они не могут мгновенно выйти из сонного состояния, поэтому плохо координируют действия своего тела. Да и свои силы они плохо концентрируют и распределяют в это столь раннее утреннее время!

В этот момент в сознании Ивана вдруг возникло изображение лица вахмистра фельджандармерии Герберта Фишера. Некоторое время крупный план лица этого немецкого фельджандарма стабильно продержался в его сознании, а затем изображение начало как-то странно подмигивать, словно хотело, о чем-то ему напомнить. Этого малого мгновения вполне хватило Ивану на то, что связать в единое целое не очень-то приятный разговор с капитаном Картингом, а затем несколько странный разговор с вахмистром фельджандармом на выезде из Лиды. Если сложить эти мелкие факты вместе, то что-то подсказывало Ивану Фролову о том, что или в самом партизанском отряде, или в его окружении появился агент Картинга, который сдал его с потрохами! Да и к тому же Ивану Фролову слишком часто стал встречаться этот капитан Абвера на его пути, с ним нужно было кончать!

— Федор, снимай своей секрет. Пускай, ребята, уходят в северо-западную часть леса. Там в свое время была охотничья землянка! — Федор согласно кивнул головой, подтверждая слова Ивана. — В этой землянке зарыт небольшой склад продуктов. Да ты, Федор, и сам знаешь, где он находится! Прикажи им, ждать нашего появления, да и заодно прикажи им приготовить на завтра, на утро завтрак на двадцать человек! После чего, лети бегом к Лукашевичу, он с отрядом должен выдвинуться к бобровой плотине, там мы и встретимся!

Когда Федор исчез в лесных зарослях, Иван Фролов направился к месту расположения группы красноармейцев лейтенанта Домбровского. Они продолжали сидеть, аккуратно и, не торопясь, ели бутерброды, которые им готовили два бойца. Эти бойцы огромными ножами разрезали хлеб на ровные куски, на кусок хлеба бросали сало или копченое мясо. Увидев Фролова, лейтенант Домбровский взял только что приготовленный бутерброд и, молча, его протянул Ивану.

— Ты мне обещал пулемет! — Только успел Иван Фролов произнести эти слова, как его зубы кровожадно сомкнулись на бутерброде.

Фролов стоял и наблюдал за тем, как лейтенант Домбровский грамотно, по-армейски готовил огневые позиции своего отделения. Три пулемета, один из них станковый «Максим» он установил прямо на дороге, перекрыв дорогу также пятью своими красноармейцами и восемью ястребками. Два РПД и пять красноармейцев он разместил на вершине невысокого кургана справа от дороги. Затем Лев долго объяснял сержанту, мрачноватому на вид парню, когда тот должен был своими людьми вступить в дело.