— Это первый день нашей работы. И я бы сказала, что не ожидала, что у меня с Ниной будет такой большой объем работы! Сейчас тебе, Ваня, я могу сказать только одно. Нам пока удается поддерживать связь практически со всеми своими абонентами, но их количество растет и увеличивается час от часа. Ты, командир, должен обязательно подумать о наших помощницах. Ведь мы должны работать по шесть часов в сутки, а не по двенадцать, как работаем сейчас!

Пока Иван думал над тем, как ему ответить так, чтобы подбодрить Свету, но девчонка тут же снова заснула, но уже сидя в своей постели. Тогда он решил, что ему будет лучше сначала переговорить со своим контактом в Москве по этому вопросу, а потом уже Свете и Нине предложить конкретную схему его решения. В этот момент в Светину спальню заглянул Дима Лукашевич. Увидев Ивана, он жестами рук ему показал, что им пора отправляться в дорогу. Уложив Свету в постель, накрыв ее одеялом, Иван вышел в коридор первого этажа и торопливо зашагал к выходу из дома. Дима и еще двое парней его возраста стояли рядом с мотоциклом. У всех троих парней немецкие «шмайсеры» небрежно висели через плечо, пистолеты были в кобурах на поясе, рукоятки засапожнников выглядывали из-за голенищ сапог. Они выглядели бравыми, но уж очень молодыми парнями.

Кивком головы Фролов поздоровался с парнями, внимательно их осмотрел. Со временем из этих мальчишек он сделает настоящих советских диверсантов, отлично владеющих холодным и огнестрельным оружием, способных людей убивать людей одними голыми руками! Иван уже познакомил их с комплексом физических упражнений своего друга Михаила, в свое время бесследно пропавшего в трудлагерях. Теперь каждое свое утро эти мальчишки будут начинать выполнением этого комплекса упражнений до конца своей жизни!

— Ну, ты, Дима, готов ли отправляться в путь-дорогу? — Поинтересовался Фролов у Димы Лукашевича. — Тогда садись за руль мотоцикла, и мы поехали! А вы, ребята молодцы-удальцы, охраняйте наших девчонок! Они сегодня самое ценное, что мы имеем на своих руках!

Уже пристраиваясь на заднее сиденье мотоцикла, он мысленно поинтересовался у Димы Лукашевича:

— Слушай, Дима, в свое время ты меня убеждал в том, что тебе не составить особого труда, найти и собрать вместе таких же, как и ты, молодых парней, хорошо владеющих оружием! Но день проходит за днем, сегодня немцы заняли Лиду! А пока у нас с тобой только трое охранников радисток, ты и два твоих лучших друга! Вынужден констатировать, что наш радиоцентр пока не имеет должной охраны по твоей вине! Скажи, мне, что именно трое необученных парней могут сделать против взвода таких диверсантов, как у капитана Леопольда Картинга?!

— Извини, командир! Я с тобой полностью согласен по этому вопросу! Я уже переговорил со всеми парнями кандидатами. Все они согласны стать суперсолдатами! Но тут неожиданно появился особоуполномоченный представитель НКВД в нашем партизанском отряде! Он возложил на свои плечи функции особиста всего отряда. Теперь без его согласия мой отец никого не зачисляет в партизаны. Особист же требует, чтобы и мои парни прошли бы его проверку, но в этом случае я должен буду ему рассказать о существовании нашего радиоцентра и радисток. Ты же мне строго-настрого запретил этого делать, запретил думать даже об этом. Ты же сам знаешь, что мой отец практически ничего не знает о существовании нашего радиоцентра!

— Правильно, об этом радиоцентре никто в нашем партизанском отряде не должен знать. Дима, но я первый раз слышу о появлении какого-то особиста в нашем же партизанском отряде?! Почему меня о его появлении ранее никто не проинформировал?

— Этот особист появился в отряде всего лишь два дня назад! Его откуда-то привел сам отец! Он мне тогда сказал, что тебе о нем, Иван, он сам расскажет при первой же встрече. Но насколько я знаю после той засады, ты с отцом пока еще не встречался. Поэтому ты об этом особисте пока ничего не знаешь, и не слышал! Значит, ты с ним познакомишься, когда мы сегодня вечером появимся в нашем отряде!

Лида с появлением немцев как бы притихла, ее улицы вдруг опустели, обезлюдили. Государственные магазины не торговали, были закрыты, частные лавки пока были тоже закрыты. Только изредка где-то промелькнет на улице одинокий пешеход, который тут же постарается скрыться во дворе дома или в городском сквере.

Сегодня в первый день оккупации немцами города горожане предпочитали отсиживаться по домам, по своим квартирам. Проехав несколько улиц, Иван Фролов вдруг понял, что совершено зря он Диму не переодел в форму немецкого солдата. Наверняка, когда они будут проезжать мимо поста немецкой полевой жандармерии, то они у фельджандармов вызовут подозрение этим не сочетанием, немецкий майор сидит на заднем сиденье мотоцикла, а им управляет парень в одежде белорусского паренька. Эту ошибку Фролов решил исправить первым же делом, прежде чем выезжать за город.

— Дима, ты знаешь адрес дома, в котором проживает девочка по имени Калерия? — Поинтересовался Иван Фролов.

— А какую именно Калерию, ты, командир, имеешь в виду? В нашей школе в выпускном классе училась одна девчонка с таким именем. Она по девчоночьей дурости втюрилась в одного блатного парня из нашего города! Адрес и дом, где живет эта девчонка, я хорошо знаю!

— Давай, Дима, мы к ней заедем! Нам надо решить одну небольшую проблему. Да, и между прочим, а как у тебя с немецким языком. Можешь ли ты на нем говорить, понимаешь ли ты немцев?

— Да, я ни в зуб ногой, этот немецкий язык для меня сплошная терра инкогнито. С большим трудом, по этому предмету в школе я имел слабую тройку! — Честно признался Дмитрий.

— Жаль, конечно! Но ничего не поделаешь! Рожденный ползать, летать не может!

— А вот летать, как раз, я немного научился! Два года ходил на занятия в Лидский аэроклуб. Два раза уже вылетал самостоятельно. Надеялся, после окончания средней школы, поступлю в летное училище! В следующем году я документы должен был послать в училище, да вот война все остановила!

За разговорами они незаметно для себя доехали до особнячка, в котором Калерия имела квартирку на втором этаже. Иван приказал Дмитрию мотоцикл загнать во двор, а затем самому подняться на второй этаж, зайти в квартиру Калерии.

Калерия оказалась дома. По ее лицу Иван мгновенно определил, что она опять-таки какое-то время снова билась в истерике одиночества. Ее лицо было заплаканным, руки нервно дрожали, девчонка постоянно всхлипывала и куталась в старушечьи платки, словно ее постоянно бил озноб. Узнав Ивана, когда тот переступил порог ее квартиры, оказался в прихожей, она почувствовала себя гораздо лучше. Девушка перестала всхлипывать, подняла на Ивана свои глаза, в которых он легко прочитал вопрос. Сначала Фролов не сообразил, какой именно вопрос ее интересовал?! Поэтому он, чтобы быстрее успокоить девчонку, по простоте души своей ляпнул:

— Калерия, я заехал, чтобы забрать винтовки, которые я с Моней сегодня утром оставил в твоей квартире!

По мгновенно потухшему взгляду, по ее очередному всхлипыванию, Фролов снова догадался, что своей предыдущей фразой он пальцем попал в небо. Тогда он осторожно шаркнул ногой, склонил голову в вежливом офицерском поклоне и медленно, но четко выговаривая русские слова, проговорил:

— Оберштурмфюрер СС Франц Ширрмайстер сегодня утром покинул Лиду. По приказу командования он отправился в свою танковую дивизию для продолжения службы! Он, Калерия, передавал тебе свой привет и самые нежные пожелания! Он просил меня тебе передать, что он тебя очень любит и обязательно к тебе вернется, чтобы навсегда тебя забрать с собой!

Глаза Калерии моментально высохли и засверкали радостью. Иван понял, что он только в этой девчонке воскресил великую девичью мечту-надежду о женихе принце на белом коне. Теперь Калерия будет ожидать возвращения своего эсэсовца, которого судьба играючи подсунула ей в качестве принца на белом коне, до конца своей жизни!

В этот момент за их спиной послышался веселый голос Димки Лукашевича: