Женя улыбнулся и, поставив поднос на тумбочку, улегся со мной рядом. Я не удержалась и положила голову к нему на плечо, а он приобнял меня за плечи, так что я оказалась у него почти под мышкой. Какие же волшебные ощущения, давно я не чувствовала себя так спокойно и… счастливо. Неужели нужно было оказаться на грани жизни и смерти, чтобы почувствовать полной грудью это блаженное состояние.
Женя рассказывал мне про Дашку всякие мелочи — как прошел утренник в саду, что она теперь сама контролирует, что готовит бабушка и дает дельные советы. И незаметно для себя я уплыла в сон с улыбкой на губах.
Уснула. Я медленно высвободил руку и аккуратно уложил голову Дины на подушку.
Как оказывается сложно вести себя непринужденно, когда внутри все натянуто от напряжения. Нельзя ей показать, как я нервничаю, хотя даже малейшая тень боли на ее лице у меня уже вызывает чуть ли не панику. Не говоря о том, что я готов каждую минуту проверять дышит ли она.
Я собрал посуду и отнес в столовую, по пути заглянув к Василию Ивановичу. Так как у него был пациент, я присел на лавку рядом с его кабинетом. На меня навалилась такая усталость, как будто я несколько суток не спал. Хотя так оно и было — нормально уснуть на несколько часов мне удалось только когда Дина пришла в себя.
— Женя, проходи, — Василий Иванович вышел из кабинета вместе с пациентом.
Я вскочил, похоже все-таки провалился в сон.
— Ты бы дома спал, а не торчал здесь круглые сутки.
— Я не могу, я должен быть рядом. Готовы последние анализы?
— Да. Можно сказать, что кризис миновал. Анализы лучше, чем я ожидал. Лейкоциты повышены, но не критично. Я думал, что так легко ее переохлаждение не пройдет. С сердцем сложнее, я назначил усиленную терапию, но клапан уже не справляется с нагрузкой.
— А онколог ее смотрел?
— Да, сказал, что лимфолейкоз в стабильной стадии. Ее жизни он пока не угрожает. Меня больше настораживает ее эмоциональное состояние. — Василий Иванович посмотрел на меня долгим взглядом. — Дина действительно хотела покончить с собой?
— Я не знаю, — честно ответил я. Так как мы с Диной еще не обсуждали то, что случилось на склоне.
— Я настаиваю, чтобы с ней поговорил психолог.
— Хорошо.
Я вернулся в палату к Дине, она еще спала. Поэтому решил дойти до психолога уточнить будет ли у него сегодня минутка заглянуть к Дине. Договорившись на после обеда, вернулся в палату. Присев на минутку в кресло, я опять провалился в сон.
Я проснулась с ясной головой. Если бы не тяжесть во всем теле, вообще не подумала бы о недуге. А самое главное я чувствовала себя абсолютно счастливой. И главный виновник этого состояния находиться здесь — вон он сопит в кресле. Я не сдержала улыбки, которая померкла, как я начала разглядывать любимое лицо — впалые щеки, щетина. Сколько дней он здесь? Конечно меня польщает столько внимания, но я не эгоистка и не желаю, чтобы он тут убивался.
Женя сонно открыл глаза и посмотрел на меня. Увидев, что я не сплю, вскочил и быстро подошел ко мне.
— Все хорошо? — забеспокоился он.
— Все просто замечательно, — улыбнулась я. И не удержавшись дотронулась кончиками пальцев до его щеки. Как приятно что я теперь могу дотрагиваться до него в любое время, не одергивая себя.
— Ты улыбаешься. Как насчет покушать?
— Давай попробуем, — усмехнулась я и тут же встрепенулась. — Где мой телефон? Мои родные, наверное, с ума сходят!
Женя достал мой телефон из тумбочки и протянул мне.
— Звони, а я пойду принесу обед.
Я позвонила Ане, сообщила что со мной все хорошо, и что я пока останусь в больнице, опустив подробности произошедшего. Она тут же подорвалась чтобы приехать, но я ее с легкостью отговорила.
— А вот и ваш собственный официант, сударыня, — Женя зашел в палату с подносом.
Я села на кровати и Женя поставил передо мной поднос. На тарелке были пареные овощи с рисом, суп и компот.
Я съела первую ложку супа, на вкус совершенно безвкусный — без соли и специй, но Женя так наблюдал за мной, что я решила пошутить.
— Мммм, — я закатила глаза как от удовольствия.
— Что? Вкусно? — не поверил Женя.
— Не ела ничего вкуснее, — хитро улыбнулась я, предлагая попробовать.
Женя взял у меня ложку и отхлебнул супа. Нужно было видеть его лицо! Как будто съел таракана, я расхохоталась над его наивностью.
— Ну ты и зараза, — ответил Женя с трудом проглотив пресную жидкость. — Сейчас я тебя буду этим кормить.
И Женя действительно зачерпнул супа и угрожающе понес его к моему рту.
— Нет, Нет! — завизжала я закрывая рот ладонью.
Мы с ним чуть не перевернули весь обед мне на постель, но это веселье прервала вошедшая мед. сестра с капельницей в руке. Меня аж передернуло от вида огромной банки — уже изрядно начали напрягать эти процедуры. Вздохнув, я все-таки обнажила свои вены и отвернулась, чтобы не смотреть как в меня тыкают иголкой.
— Дина, сейчас будет немного неприятно, а потом терпимо, — сказала Рая.
И в подтверждении ее слов у меня запекло в горле, а по венам полился огонь. Поморщившись, я закрыла глаза и часто задышала. У меня дурацкая реакция на боль — сразу начинает тошнить.
— Дина, открой глаза, — скомандовала мед. сестра.
Я посмотрела на нее.
— Голова кружится?
— Нет, просто неприятно.
— Потерпи, сейчас уже будет легче.
Когда медсестра ушла, Женя лег рядом со мной и тихо гладил меня по волосам. Неприятные ощущения действительно ушли. Я повернула голову к Жене и успела поймать его обеспокоенный взгляд.
— Эй, ты чего скис? — улыбнулась я.
— Сейчас может быть не время, но я хотел бы тебя кое о чем спросить, — начал Женя и я напряглась. — Что ты делала одна на том утесе?
— Хотела покончить жизнь самоубийством, — еле сдерживая улыбку, сказала я. Ведь именно это он хочет от меня услышать.
Женя шумно вздохнул и резко провел рукой по волосам.
— Ну и реакция, — засмеялась я. — Женя, я пошутила.
Мужчина недоверчиво посмотрел на меня.
— Зачем ты туда пошла одна?
— Мне было грустно, — честно ответила я, — да, может у меня и были мысли о том, чтобы улететь вниз птичкой, но я тебе говорила, что слишком труслива. Не хочу гореть в аду. За кем-нибудь я бы прыгнула, но сама бы вряд ли решилась.
— Почему ты тогда не ушла, когда начался ливень? — не унимался он.
— Я не помню, — отмахнулась я, сводя брови. Меня уже начал раздражать этот допрос.
— Хорошо. Василий Иванович попросил меня уговорить тебя пообщаться с психологом.
Я застонала:
— Я же говорила, что мне не нужна помощь психолога.
— Пожалуйста, ради меня.
Я хотела выдать гневную тираду, но тут мне на ум пришла идея.
— Ладно.
— Слушай, мне не нравиться, что ты так быстро согласилась, — заулыбался Женя.
— Но у меня одно условие, — лукаво посмотрела я, возвращая ему когда-то сказанные слова.
— Ну, конечно, как же по-другому. Выкладывай.
— Я поговорю с психологом, при условии, что ты не будешь торчать 24 часа в сутки у моей постели. Сегодня же ты пойдешь домой и будешь спать в своей постели.
— Нет.
— Что «Нет»? — не поняла я.
— Я не уйду домой.
— Ну, нет, значит и мой ответ НЕТ. — Я передернула плечами и отвернулась.
Женя запыхтел и встав с кровати подошел к окну. Я улыбнулась, посмотрев на его спину. Раздумывает. Ох, чувствую, он будет в бешенстве, когда психолог не выявит у меня признаков депрессии и суицидальных наклонностей. Женя повернулся, и я еле успела спрятать улыбку, прикусив внутреннюю сторону щеки.
— Хорошо, договорились, — наконец выдавил он. — Психолог придет сегодня к 15:00.
Я поморщилась. Неужели он настолько не уверен в моей вменяемости? Раз успел уже договориться с врачом.
После капельницы я опять уснула, от этих лекарств я превращаюсь в амебу, только и остались две потребности — туалет и спать. Когда я проснулась, на часах уже было 14:45, скоро врач придет. В палате никого не оказалось, и я потянулась, гадая, где может бы Женя. Встав с кровати на ватных ногах дошла до окна и раздвинула шторы, на улице чудесная погода и у меня возникло острое ощущение заточения. Прям как принцесса, надеюсь только, что не Фиона из Шпека, а кто-нибудь покрасивше. Вдруг не понравлюсь своему принцу.