— Я тебя не приглашал, — холодно ответил я, не поворачиваясь от окна.

— Черт тебя подери! Ты чего творишь?! — Дима резко меня развернул.

— Отстань! — я стряхнул его руку. — Тебе какое дело?

— Я не видел ее с понедельника, на телефон она не отвечает. А сегодня телефон вообще заблокирован.

— Она уволилась, — пренебрежительно ответил я.

— Дина ведь к тебе приходила в субботу? Вы поговорили?

Я растерянно заморгал, откуда Диме знать, что Дина ко мне приходила? Я стиснул зубы:

— Нажаловалась уже?

— Женька, что ты ей наговорил? Она тебе все рассказала? — Дима почему-то выглядел испуганным и я ненароком занервничал.

— Что она должна была мне сказать?

Друг взялся за волосы, и заскулил как волк.

Когда он мне все рассказал, у меня зашевелились волосы на затылке. Господи, что я натворил? И сколько времени уже упущено? С ней могло случиться что угодно.

Бедная моя девочка, представляю, что она чувствует. Сердце глухо билось в груди, схватив телефон я его включил и хотел уже набрать Дину, но тут пришла смс о голосовом сообщении и что-то дернуло меня прослушать его.

По мере того как я его слушал, мое лицо становилось бледнее и бледнее. Включив повторно, я сделал громкую связь чтобы Дима тоже услышал это.

— Женя, привет. Как здорово что изобрели такую чудесную функцию как автоответчик. Я бы не осмелилась поговорить с тобой лично. Перейду к самому важному, так как не знаю, сколько по времени можно говорить. Я отправила посылку на твое имя. Там письма для Дашки, мы, наверное, с ней больше никогда не увидимся, — тут голос Дины дрогнул, а у меня сжалось сердце, — но мне так не хочется, чтобы она думала что я ее бросила. Но, пожалуйста, прежде чем отдать ей письма прочти сам, я не хочу косвенно навредить тебе или Даше. Мне нужно уехать, надолго, ну если тебе это интересно. И да, не вини себя за тот день. Я на тебя не злюсь и не в обиде. Прощай.

Я сглотнул, горло саднило. Куда она решила уехать?

— Ты знаешь, куда она могла уехать?

Дима покачал головой:

— Боюсь, как бы это не означало что она решила свести счеты с жизнью.

Я вскочил и начал рвать волосы на голове. Ну что же я такой придурок! Что же я наделал?! Я пытался дозвониться до Дины, но ее номер был вне зоны.

— Когда пришло сообщение?

Я проверил телефон:

— Где-то час назад.

— Значит, Дина может еще быть живой. Вот только понять где она.

И тут меня посетила самая стоящая идея за последние дни, я набрал телефон начальника службы безопасности:

— Борис Николаевич, мы можем вычислить где человек если его телефон вне зоны?

— Да, Евгений Иванович, если сим-карта работающая.

— Записывай номер — мне нужно срочно выяснить местонахождение одного человека.

Через несколько минут начальник службы безопасности зашел в кабинет:

— Евгений Иванович, как-то странно показывает. Такое ощущение, что телефон парит в воздухе.

Борис Николаевич показал планшет где красной точкой мигал телефон Дины. Я сразу понял, где это — она на своем обрыве. У меня мороз побежал по позвоночнику. Только бы не опоздать.

— Дима, поедешь со мной, — выбегая на ходу схватил пиджак и набрал номер своего водителя.

— Витя, срочно машину подгоняй.

Эти 30 минут мне показались вечностью. Я постоянно подгонял своего водителя, который и так из-за меня нарушал все правила. Когда мы подъехали к месту я сразу увидел машину Дины. Выскочив из джипа до того как он остановился, я подбежал к машине и подергал ручки — закрыто. Внутри тоже никого. На улице нещадно лил дождь, и я тут же промок до нитки.

Добежав до смотровой площадки, спустился к дереву, на котором мы сидели. Дины нигде не было. Я запаниковал — неужели опоздали? Я выкрикивал имя Дины, но ливень и молнии заглушали мои крики. И тут я вспомнил, что Дина говорила, что она любит сидеть еще ниже, на обрыве. Спустившись я наконец-то увидел девушку. У меня даже голова от облегчения закружилась.

Дина лежала на бетоне распластавшись как звезда, скользя по глине я быстро спустился вниз, рискуя сорваться. Потряся девушку за плечо, я понял, что она без сознания. Быстро приложив палец к шее — нащупал пульс, живая. Взяв ее на руки, я быстро начал подниматься, но из-за дождя почта превратилась в каток. Но ко мне на помощь уже подоспели Витя с Димой. Я передал Дину Вите, а Димка помог мне выбраться.

— Скорее, надо в больницу. Она без сознания. Дим, отгонишь к моему дому ее машину?

Дима кивнул с ужасом разглядывая, серо-белое лицо Дины.

Я сел с Диной на заднее сиденье джипа и достал из-под сидения плед. Раздев девушку до нижнего белья, укутал ее в плед, растирая ледяные конечности. Сколько она там пролежала? Голова ее была огненная, а на щеках появился нездоровый румянец. У меня у самого с носа капала вода, взяв свой пиджак я кое-как вытер волосы.

— Шеф, в какую больницу везти?

— К Василию Ивановичу.

Я набрал номер дяди и объяснил о случившему, сказав, что скоро будем у них.

Пока мы ехали, Дина открыла глаза, и что-то начала шептать, глядя на меня. Явно в бреду.

— Любимая, потерпи. Скоро нам помогут, — я дрожащей рукой погладил ее по щеке. Но Дина опять провалилась в забытье.

Когда мы подъехали, нас уже ждали санитары с носилками. Я аккуратно уложил Дину и они понеслись к зданию больницы. Я следом, но у реанимационного корпуса меня остановил Василий Иванович:

— Все Женя, дальше нельзя. Жди у меня в приемной, — он оглядел меня, — а лучше съезди домой и переоденься. Еще тебя не хватало лечить.

Я не знаю сколько прождал в приемной. Мысли как пчелы роились в мозгу, и я не мог сконцентрироваться ни на одной из них. Позвонил Дима:

— Дружище, ты как?

— Никак.

— Тебе что-то нужно?

Я задумался, учитывая, что весь мокрый, попросил привезти мне сменную одежду. Димка приехал на удивление быстро и привез мне свои джинсы, футболку, куртку и кроссовки — хорошо, что мы с ним похожей комплекции. Пока я переодевался, Дима принес кофе и печенье, но в меня ничего не лезло, поэтому я просто сделал пару глотков горячего кофе, чтобы согреться. Через час пришел Василий Иванович.

— Оба голубчика тут, — окинул он нас жестким взглядом.

— Пап, ну что? — не удержался Дима.

— Что-что, угробили девку. Я же просил тебя поговорить с ней! — грозно посмотрел на нас Василий Иванович. Мы как школьники потупили взгляды.

— Она будет жить? — робко спросил я.

— Теперь даже я этого не могу спрогнозировать, — нахмурился доктор. — У нее была высокая температура, что привело к остановке сердца, мы его завели. Но надолго ли… проблема в том что она ничего не делает для того выкарабкаться. Сейчас мы ее ввели в медикаментозную кому.

Мы недоумении уставились на Василия Ивановича.

— Кома? Это значит, что она может остаться инвалидом? — испуганно спросил я.

— Чего вылупились? Женя, ты в каком веке живешь? А рос ведь таким умным мальчиком. Мы ее ввели в кому, чтобы защитить мозг от влияния температуры и остановки сердца. Чтобы не допустить оттек мозга. Но не это опасно, а то что она не борется за свою жизнь, жить не хочет. Ладно, некогда мне с вами лясы точить.

Василий Иванович развернулся чтобы уйти, но я тронул его за плечо:

— Что теперь с ней будет?

Врач вздохнул:

— Понаблюдаем в течении суток, если придет в себя, значит есть шанс. Все?

— Можно к ней?

— Нет. Дина в реанимации. Завтра приходи, если переведем в палату, значит можно будет ее увидеть.

Я сел на скамейку и обхватил голову руками.

— Ты не виноват, — Дима положил мне ладонь на плечо. — Ты же не знал о ее болезни.

— Я должен был догадаться что что-то не так, — покачал я головой, — я же видел, что ее самочувствие часто бывает не важным. Дим, что будет если она не… не выкарабкается?

— Прекрати так думать, все будет хорошо.

Я только покачал головой, так как горло схватил такой спазм, что больно даже сглотнуть.

Когда я приехал домой, я не мог найти себе места. Все казалось каким-то нереальным сном. Слоняясь из угла в угол, я никак не мог понять — как же так все получилось. Я думал, у меня еще много времени, что проучу немного девчонку, чтобы она поревновала, почувствовала как это без меня. Мне очень хотелось, чтобы она полюбила меня. Я все не мог понять, почему она меня отталкивает, ведь видел, как она смотрит на меня. Но теперь все встало на свои места. Она знала, что больна и не хотела, чтобы я к ней привязался, отсюда и ее нелепые условия. Как же все глупо! Я столько времени упустил, столько обид ей причинил, и теперь может уже никогда не смогу сказать ей как сильно я ее люблю.