Утро было теплым. Золотое солнце сияло на голубом небе, на западе ярко блистал Небесный дом. Земля под ногами была мокрой, всюду текли грязные ручьи, но к свету уже пробивалась свежая трава и первые, еще не раскрытые цветы. На востоке отражала утренний свет распухшая от половодья река, над ней летали в поисках добычи речные чайки.

Алина выехала из конюшни верхом на Розе, Эльтон следом за ней. Моллард ожидал, что Лавеллет, как всегда, расплывется в улыбке, но лицо молодого рыцаря оставалось серьезным. Он остриг длинные волосы, оставив на голове короткие кудри, щеки его покрывала рыжая щетина. Завидев Дэнтона, он все же улыбнулся, но не так, как раньше, а одними губами.

– Ваше высочество, – Дэнтон снял шлем, чтобы принцесса напоследок насладилась его шрамом. – Мне жаль, что мы расстаемся. Гвардейцы Эллиса проводят вас до Дримгарда. Впрочем, надеюсь, что ваша помощь там уже не нужна.

– Увы, инквизитор, – ответила Алина, – два дня назад мне пришло письмо. С началом оттепели хворь напала с новой силой. Лишь истинное чудо спасет восток от эпидемии.

– И вы думаете, что способны сотворить его? – неприветливо откликнулся Моллард.

– Я лишь инструмент в руках Божьих. Я не смогла вернуть вас к жизни, но помогла добраться до монастыря, где святой Джерри исцелил вас. Господь направил меня.

– Я думаю, что вы правы, моя принцесса. Все, что случилось, произошло по воле Божьей. Я благодарен: ваши руки спасли немало раненых после битвы, и меня в том числе. И я не виню вас в том, что случилось.

– Благодарю, инквизитор, – скромно отозвалась Алина.

– Принцесса умолчала еще кое о чем, – сказал Лавеллет. – С началом весны свинары вторглись в земли Дримгарда. Их немного, но они доставляют проблемы. Если бы мы не разбили ту орду, она бы сейчас опустошала восток.

– В таком случае долг наш выполнен, хоть и дорогой ценой. Прощайте, ваше высочество. Сир Лавеллет, я рад, что вы сражались с нами.

– И я, инквизитор. Мой первый бой – я точно никогда его не забуду.

– Вы прекрасный боец, – вставила Кассандра. – Вам, принцесса, повезло с таким защитником.

Эти слова все же вытянули из Лавеллета улыбку.

– А где сир Раддерфорд? – оглянулась Алина.

– Задерживается, ваше высочество, – ответил Дэнтон.

– А нам задерживаться не стоит, – негромко сказал Лавеллет.

Алина кивнула на прощание, и они с Эльтоном поехали прочь. Гвардейцы Бальдера последовали за ними. Подковы коней зацокали по мощеной дороге, уходящей из Альдеринга на восток, до красного миреданского тракта. Принцесса и ее эскорт удалялись, пока почти не пропали в утреннем тумане.

– Небо меня порази, они уже уехали?! – Брон выбежал из ворот. – Я хотел попрощаться с принцессой!

– Они торопились, – сказал Дэнтон.

Бронвер ничего не ответил, но сердце защемило. В Альдеринге он был слишком занят новобранцами, а принцесса редко покидала комнату. Ему так хотелось напоследок взглянуть в ее светлые глаза.

Мрак и бездна.

Брон оглянулся. Загадка копалась в сумке возле конюшни. Она оделась в коричневый плащ, а рыжие волосы собрала в пучок на затылке.

– Давай быстрей, девчонка! Пора ехать! – рявкнул он.

Загадка посмотрела на него, быстро закивала, но продолжила не спеша разбираться со своими вещами.

– Нерасторопная. Зачем я ее взял? Хотя бы научилась делать массаж моему больному колену, – Брон прочистил горло и сплюнул.

– Не торопи ее, – сказал Моллард.

– Вы уверены, инквизитор, что мы оставим новобранцев? Они могли бы пригодиться.

– Они останутся.

– Зачем тогда я гонял их всю зиму? – пробурчал Бронвер.

Он направился было к конюшне, когда голос инквизитора пригвоздил его к месту:

– Ты продолжишь их тренировать.

До треска сжимая кулаки, Брон повернулся:

– Что вы имеете в виду, инквизитор?

– Ты останешься в Альдеринге и продолжишь учить новобранцев.

– Вы бросаете меня здесь?! – взревел Бронвер.

Горло сдавила бессильная ярость, а сердце похолодело. Моллард твердо смотрел на него.

– Когда-то я хотел править в этом замке. Теперь оставляю править тебя.

– Вы бросаете меня! – снова вскричал Брон.

– Набери еще людей, – Моллард в своем новом кровавом шлеме смотрел на него в упор. – Подготовь две сотни достойных бойцов. И жди моего письма. Если понадобится помощь на севере, я вызову тебя.

Не в силах больше сдерживать гнев, Брон развернулся на пятках и ринулся обратно в замок. Во дворе навстречу вышла Загадка. Увидев его ярость, она сделала печальное лицо и вдруг бросилась к нему на шею. Неожиданно для себя, Бронвер обнял девочку, и буря у него в душе хоть не утихла, но сделалась слабее.

– Ты слышала, да?

Загадка кивнула и махнула рукой.

– Думаешь, наплевать? Вот и я тоже так думаю! Закройте ворота, сукины дети!

Заскрипели петли, и следом раздался низкий крик Арика. Клювогорн взлетел в небо, и Железная инквизиция начала свой путь. Брон остался в крепости. Ворота закрылись.

– Идем-ка на кухню. Там должно было остаться пиво. Сегодня я хочу нажраться.

Загадка улыбнулась и жестами показала, будто ест.

– Кушать хочешь? Давай, идем. Устроим пир на двоих. Пускай инквизитор со своей любовницей делает что хочет, – Брон посмотрел на запертые ворота, из-за которых слышался шум отходящей армии. – А мы будем выполнять свой долг. Да?

Девочка кивнула и вприпрыжку побежала на кухню, увлекая Брона за собой. И хотя грудь все еще теснила обида, не дающая даже вдохнуть, он почуствовал, что с Загадкой ему будет легче пережить эту боль.

Быть может, вовсе и не колдовство обратило ее кровь в зелье.

Быть может, это чудо Господне.

Моллард улыбнулся, глядя на Рексена. Парень ехал впереди всех, гордо выпрямив спину и задрав подбородок. Его новый панцирь, покрытый серебром, сверкал на солнце. Голову украшал шлем с конским хвостом. На поясе Рексена висел меч, а в руке он держал на длинном древке серебряное знамя инквизиции.

– Ты уверен, что оставишь Брона? – спросила Кэс.

Дэнтон притормозил Вихря, рвущегося вперед. Они с Кассандрой ехали позади строя.

– Я его уже оставил. Мне нужен резерв.

– Ты оставил его только поэтому?

– Да.

Кассандра вдохнула, словно собиралась сказать что-то еще, но промолчала. Небо отражалось в ее больших глазах, и Дэну показалось, в глазах этих прибавилось горя и тайн.

– Я хотел попросить прощения, – сказал он.

Кэс повернулась к нему:

– Инквизитор, вы не должны.

– Как инквизитор, не должен. Я прошу иначе.

Кассандра почему-то побледнела, ее кожа стала одного цвета с тонким шрамом на шее.

– Ты пыталась заботиться обо мне, а я был груб в ответ. Прости меня.

– Прощаю, – тихо ответила она.

Внутри Дэнтон весь дрожал, но не показывал этого. Они с Кассандрой смотрели друг на друга. Ее глаза стали цвета, которого Дэн никогда раньше не видел – ярко-голубого с оттенком серебра.

– Когда я вышел из инквизиции, Кослоу вернул меня в отряд в тот же день, – сказал он. – Но я много дней пролежал в лихорадке после. Потом мы ринулись в Дримгард, затем за Тиир, потом опять в Дримгард… Так получилось, что я не произносил клятву второй раз. Я вышел из инквизиции, но не вошел обратно.

Сине-серебряные глаза Кэс округлились.

– Дэнтон, ты…

– Я инквизитор вне инквизиции, – сказал он и остановил коня. – Ты не должна никому говорить, ты понимаешь? Этого никто не видит, потому что это лежит на поверхности. Но стоит намекнуть, и меня погребут заживо.

– Я не скажу. Никому не скажу. Но это означает…

– Я люблю тебя – вот что это означает.

Румянец хлынул на ее бледные щеки, а Дэн наклонился и поцеловал ее в губы. Она ответила на поцелуй, и несколько мгновений они провели, приникнув друг к другу.

– И я люблю тебя, Дэнтон, – сказала Кассандра, и Дэн вдруг увидел, что глаза ее помрачнели. – Но то, что ты сказал, означает, что я одна нарушала клятву.