С этим нужно что-то делать. Но думать об этом было столь же больно, как и о всем другом. Пока что Дэнтон был не в силах что-либо решать.

Он потянулся и достал из-под подушки монету. Большую, размером с ладонь, созданную из двух металлов. На серебре была отчеканена молния, бьющая снизу вверх, на золоте – грифон. Символ Просветителя и древний герб лотарских королей. Герб Моллардов – рода, который можно считать угасшим. Инквизиторам нельзя иметь детей.

В дверь тихонько постучали.

– Дэнтон, это я, – раздался голос Эллиса.

– Войди.

Граф Бальдер приоткрыл дверь и оказался внутри. На нем был подбитый мехом дублет, по полу волочился тяжелый плащ. Круглое лицо Эллиса раскраснелось от холода. Граф располнел с тех пор, как они виделись два года назад.

– Как ты себя чувствуешь?

– Как еретик в темницах Низарета. В чем я должен покаяться, чтобы эта боль прошла?

– Тебе лучше знать, – ухмыльнулся Эллис и придвинул табурет к кровати Дэнтона. – Воды?

– Хочется мяса, но желудок не принимает. В последний раз меня рвало, как пьяницу.

– Ты сравниваешь себя то с еретиками, то с пьяницами. Что с тобой, Дэн, ты себя разлюбил?

– Я стал реальнее смотреть на вещи. Ты знал, что инквизитора тоже можно убить?

– Только дремучие крестьяне считают вас бессмертными послами небес.

– До сей поры я думал, что смерть далеко от меня, – Дэнтон закрыл глаза и тяжело вздохнул.

– Она подошла вплотную, но ты обманул ее.

– Не знаю, я ли это был. В прошлый раз меня исцелил колдун, – Дэн открыл глаза и посмотрел на Эллиса. – Теперь – святой. Означает ли это что-нибудь?

– Богословская задача, – покачал головой Бальдер. – Спроси лучше Кослоу или напиши в Низарет.

– Я хотел бы увидеть Кослоу, – Дэн сглотнул. – И возблагодарить святого Джерри. Как только смогу, я первым делом отправлюсь в монастырь.

– Они пришлют тебе миро.

– Я слышал.

Эллис кивнул и закинул ногу на ногу. Задумчиво посмотрел в окно, теребя козлиную бородку.

– Твой сир Раддерфорд усердно взялся за обязанности.

– Он опытный рыцарь.

– Говорят, он хотел бы стать инквизитором.

– А я хотел бы стать тучей и сражать грешников праведной молнией. Что с того?

Эллис рассмеялся.

– А я хотел бы быть облаком. Мягким и безмятежным. Плыл бы себе по небу, радуясь солнцу.

– Всякое облако когда-нибудь становится тучей.

– Или развевается ветром, – Эллис вздохнул. – Грустно мы закончили нашу шутку.

– Да уж, – Дэнтон снова закрыл глаза. Боль давила на них изнутри.

– Как ты думаешь, новые люди будут тебе верны?

– У них нет выбора.

– Выбор есть всегда, – Дэн услышал, как Эллис встал и подошел к окну. – Так ты отправишься на север, когда придешь в себя?

– Да. Ересь не ждет.

– Безусловно. Доходят слухи, что Церковь возрождения обрела невиданную мощь. Они подчинили себе весь Рейнвиль. Я давно уже не видел торговцев оттуда – с прошлой весны.

– Я разберусь с ними.

Солнце вышло из-за облаков и заглянуло в окно. Дэнтон положил на веки ладонь.

– Тебе нужно больше, чем эта малышня, – сказал Эллис. – Чтобы сделать, что должно.

– У меня осталась сотня после Баргезара. Они настоящие воины. И я попросил подкрепления у архиепископа Симона.

– И все равно, – Бальдер сел обратно на стул и положил руку на плечо Дэна. – Я хочу, чтоб были люди, верные лично тебе. Сорок всадников будет довольно?

– У тебя есть лишние люди? – Моллард отнял руку от глаз.

Эллис улыбнулся во весь рот.

– Мощь Старого Утеса возросла с тех пор, как ты был здесь в последний раз.

– Ты собираешь армию? Зачем?

– Времена нынче смутные, Дэнтон. Теперь король зовет на войну. Я не пошел, как и многие. Дождусь весны.

– Отправишься на запад?

– Вряд ли.

– Ты не ценишь свою присягу.

– Я дурной вассал, – подмигнул Эллис. – Но верный друг. Остаюсь им даже, когда меня обманывают.

– Нет, – Дэнтон отвернулся. – Не начинай.

– Что? Тебе не нравится вспоминать наш уютный заговор?

– В том не было ничего приятного.

– Разве не приятно было смотреть, как умирает убийца твоей матери?

Ни единый мускул не дрогнул на лице Эллиса, когда он говорил это.

– Почему ты так спокоен? Он ведь был твоим отцом.

– Он предал доверие графа Алексиса и твое, – буркнул Бальдер. – Мы сделали, что должно. Если бы ты не написал отречение, он бы убил и тебя… Но до Сарисы так и не смог добраться. Разве можно так отчаянно хотеть власти, которая тебе не принадлежит? Это мерзко.

Дэн снова закрыл глаза.

– Дэнтон, мой дорогой!

– Дядя Ловер, – учтиво поклонился Моллард и позволил обнять себя. Руки сами сжались в кулаки.

– Садись же! Дела инквизиции привели тебя в мое графство? Неужто где-то здесь ересь?

Ловер Бальдер постарел и обрюзг. У него отросло брюхо и седая борода, лицо покрыли старческие пятна. В руке блестела привычная трость.

– А где же Эллис? Он знает, что ты приехал?

– Мы уже виделись, дядя Ловер. Он скоро придет.

– Отлично! – граф похлопал Дэна по плечу. – Я прикажу подать вина, выпьем за встречу!

– Не стоит, милорд. Я привез вино специально для вас, – Дэнтон достал из сумки бутылку. – У вас есть кубки?

– Конечно, дорогой, конечно!

Дэн наполнил два кубка и протянул один графу.

– За встречу.

– За встречу! – поднял кубок Бальдер и сделал большой глоток, а потом еще один и почмокал. – Странный привкус. Что это за вино?

Дэн отставил кубок и сложил руки у подбородка.

– Почему ты не пьешь? – спросил старый граф, и лицо его стало краснеть. – Ты…

Он вскочил, роняя кубок. В огромных глазах застыл ужас. На щеках и шее распускались алые пятна, Ловер не мог вдохнуть. Рука отпустила трость, и та упала на пол, жалобно звякнув. Бальдер подломился и рухнул следом.

Дэнтон сидел, вонзая ногти в ладони, и смотрел. Затем он встал, разломил трость графа о колено и бросил в камин. Золотая выпь расплавилась и потекла по углям.

– Да, мы сделали, что должно, – сказал Дэн. – И ты, и я. Лишь Сариса пострадала ни за что.

– Господь свидетель, она совершила много грехов. И если бы она не умерла, ты не смог бы отдать Альдеринг инквизиции, – Эллис мягко улыбнулся. – Эти земли – главная причина, почему ты получил алый плащ. Не каждый рыцарь дарит своему ордену целое герцогство.

– Я стал инквизитором не поэтому, – Дэнтон потянулся и с помощью Эллиса взял стакан. Снег за окном усилился.

– Конечно, у тебя много достоинств. Но думаю, в Низарете оценили твой вклад.

Моллард выпил немного воды.

– Не оставишь меня, Эллис? Я попробую уснуть.

– Конечно, набирайся сил.

– Я столько проспал, но сил отнюдь не прибавилось.

Когда Бальдер вышел, Дэн швырнул стакан в стену, и тот разлетелся на маленькие глиняные осколки. Зачем Эллис постоянно вспоминает это?

Семь лет назад он сообщил Дэнтону ужасную правду – это Ловер Бальдер отравил его мать, ибо желал добраться до титула герцога. Первой мыслью Дэна было ворваться в Старый Утес с мечом, но Эллис отговорил его. Он придумал план поизящнее.

Они отравят Ловера. Казнят Сарису. Дэнтон покинет инквизицию, они станут друзьями-феодалами и возвеличат Лотарию. Чуть позже Дэн решил иначе, но не сказал об этом Эллису.

Власть герцога зажата со всех сторон. Королевские законы, вассалы с их распрями, голодные крестьяне – все это ложится на плечи герцога. Но если ты инквизитор и служишь Богу, а не собственному титулу, власть твоя становится незыблема. И кто угодно будет обязан раскрыть перед тобой двери, лишь увидит алый плащ. А тот, кто не откроет – будет обречен на погибель души.

«Что за испытания готовишь ты мне, Господи? – молился про себя Дэнтон, глядя на каменный потолок. – Куда ведет меня воля Твоя? Ты позволил нам, ученикам Твоим, самим вершить поступки и выбирать судьбу. Правильно ли выбирал я, Господи? Дашь ли мне сил выбрать верно в будущем? Чудо Твое оживило меня, так значит, что-то есть впереди? Дай мне знак, прошу Тебя, когда настанет время».