С этими словами король встал. Фарегар поднял посох, и герольды затрубили в трубы. Он трижды ударил посохом о пол и на третий раз нажал на скрытую кнопку на рукояти. Золотой филин сложил свои крылья, что означало – прием закончен.

Пажи распахнули двери тронного зала. Кланяясь, феодалы отправились к выходу. Государь медленно, опираясь на локоть хранителя покоев, спустился по ступенькам и в окружении Щитов направился в покои. Два Щита остались охранять трон. Камергер встал между ними, выставив посох.

– Бедный государь, – сказал он. – Старость одолевает его все больше.

– Король полон сил, – отозвался один из рыцарей. – Где ты видел, чтоб восьмидесятилетний был так крепок духом?

– Дух – это все, что мы есть, говорили как-то на проповеди, – сказал Фарегар. – Но если тело умирает, крепость духа его не спасет.

Щиты ничего не ответили. Они всегда были немногословны.

– Неужели это всё, Йоэн? Такую армию я выставлю против Илларио? – ковыляя по коридору, спросил Эсмунд. За окнами завывали порывы ветра. Кольцо Вальдара утопало в тумане.

– Всего месяц прошел, государь, – ответил хранитель покоев.

– И большая часть тех, кто должен явиться, отказали мне или вовсе не ответили!

– Простите, мой король, но время-то и впрямь не лучшее. Настала осень. Урожай, какой бы он ни был, надо собрать. В Лотарии нашествие свинаров. Голод вокруг, дороги размыты…

– Хватит повторять их отговорки!

– …Ривергард весь затопило.

– Я знаю, мрак побери, знаю!

Йоэн распахнул перед королем дверь. Герда прошла вперед. Опасности в дворцовых коридорах не было, но Щит всегда идет впереди короля, чтобы в случае чего принять на себя удар.

– Единственный, кого я могу понять – герцог Данвель из Дримгарда. Проклятый мор!

«Алина. Где ты, дочка? Добралась ли до места? Надо было послушать тебя и отпустить еще весной – быть может, сейчас восток бы выставил войска».

Шаги раздавались эхом в коридорах. Слуги, встреченные на пути, низко кланялись, стражники, напротив, выпрямлялись и отдавали честь, дважды стукая кулаком по груди.

– Раньше мы плевали на зиму и воевали до победы. Сколько рыцарей я повел против Юминга, Йоэн?

– Не знаю, государь. Мне тогда было шесть лет.

– Я уже не помню. Но не меньше четырех тысяч, а пехоты было и вовсе не счесть. Отцы нынешних лордов не жаловались на дожди. Что случилось со страной?

«Или что-то случилось со мной? – продолжил Эсмунд про себя. – Может, никто уже не хочет подчиняться старому королю, и все только и ждут, когда я умру?»

Он передернул плечами и с помощью Йоэна стал подниматься по лестнице.

– Я устал ходить вверх-вниз. Надо перенести покои пониже.

– Я поищу подходящие комнаты, мой король.

– Почему они так поступают, Йоэн?

Хранитель ненадолго задумался.

– Вас прозвали Законником, государь. Но многие ваши законы пришлись не по душе знати, – сказал он. – Кто-то мелко мстит, найдя предлог. Кто-то надеется, что вы предложите денег или земель. Кто-то действительно боится зимы – она, по всем признакам, будет суровой. Ну а кто-то считает, что кальдийской заднице на этом троне будет лучше, чем вашей.

– Это правда? Кто?

Йоэн пожал плечами.

– Не знаю, государь, но такие всегда есть.

В просторной галерее, где находились покои королевской семьи, было прохладно и тихо. Потрескивали угли в жаровне. Эсмунд бросил взгляд на дверь Алининой опочивальни. Дочь всегда умела его утешать. Хотел бы он просто поговорить с ней сейчас. Может, стало бы не так уныло. На соседнюю дверь – Дагоберта – он даже не взглянул.

Йоэн снял с шеи тяжелый ключ и отворил перед королем дверь.

– Приготовь горячей воды, я хочу попарить ноги, – сказал Эсмунд, входя.

– Да, государь.

Хранитель отправился исполнять поручение, Щиты остались за дверью. Король уселся в кресло, корчась от боли в пояснице. Надо снова спросить того разогревающего масла с юмским перцем. Оно помогало хотя бы ненадолго.

Эсмунд сложил руки на подлокотники и уставился в беленый потолок. Хотел прикрыть глаза, но веки распахивались сами собой.

Он долго смотрел в пустоту, и такая же пустота царила в его сердце. Он сделал все, чтобы принести в страну мир и процветание. Сокрушил бандитов Юминга, подавил восстание в Вилонии и ввел столько новых законов, что жизнь Америи в корне изменилась. Уже мало осталось тех, кто помнит времена до войны с Дар-Минором, но тогда государство было другим. Элла Второй победил империю тьмы, но еще он любил казнить людей и сталкивал меж собой вассалов, пополняя казну через феодальные войны. А его дочь, Венценосная Шлюха, превратила столицу в бордель и едва не разорила корону.

Эсмунд вернул государство на путь процветания, восстановил военную мощь, улучшил жизнь простонародья, не слишком ущемляя при этом права знати. Почему никто этого не видит?

Осталось немного – перенести Святой Престол в Низарет. Может, тогда люди поймут, как много он сделал для них. Может, тогда он умрет спокойно, не чувствуя этой обиды на государство, которое поднял и взрастил, как больное дитя.

Раздался стук, и дверь неслышно отворилась. Эсмунд медленно опустил глаза и увидел пажа в короткой ливрее и белых штанах, обтягивающих естество. Король поморщился.

– Прежде чем ты что-то скажешь, я хочу отдать приказ.

– Конечно, ваше величество, – низко поклонился юноша.

– Отныне я запрещаю носить вам такие штаны. Ты понял? Чтобы со следующей недели все мои гонцы, и пажи, и остальные слуги перестали выпячивать яйца. Проклятая кальдийская мода!

Паж почему-то покраснел и снова низко поклонился.

– Как скажете, ваше величество.

Эсмунд вздохнул. Людям нравится все кальдийское, что тут поделать. Роскошная ткань, развратная одежда, духи, веера и прочие штуки. Все это началось при Венценосной Шлюхе, а Эсмунда, особенно в начале правления, заботило совсем другое. Теперь он доживает свои дни, окруженный чуждыми вещами.

– Что у тебя?

– На Кольце Вальдара беспорядки, ваше величество. Один монах поспорил с проповедником, который утверждал, что вы – враг Божий, раз держите в плену Великого Наместника. Люди заступились за того и другого, вспыхнула драка. Теперь в Пятом и Седьмом районах бунтуют. Требуют свободы ставленнику Божьему, прекращения войны, и хлеба. Люди сожгли бордель и убили священника.

– В борделе? Тогда поделом, – сказал король. – Пошел прочь, и не забудь, что я сказал про штаны!

Паж поклонился и поспешил исчезнуть, чуть не столкнувшись в проходе с Йоэном. Хранитель держал в руках таз кипятка, на плече висело полотенце.

– Ты слышал? Война еще не началась, а они уже требуют ее прекратить! И хлеба! Им мало, что я разрешил рыбачить в Скованном море?

– Людям всегда мало. Вы ничего не сделаете, государь?

– А что, ты думаешь, надо сделать? Приказать залить улицы кровью? Пускай стража Кольца разбирается. На крайний случай – на Длани стоит армия. Какая-никакая.

Согрев холодные ноги, Эсмунд расслабился и даже задремал. Неприятные мысли ушли дожидаться своего часа. Сквозь наступающий сон он услышал новый стук и осторожный кашель Йоэна.

– Что там? – не открывая глаз, недовольно спросил Эсмунд.

– Клювогорн с запада, ваше величество.

– Пусть принесут.

Слуга внес коричневую птицу с белыми плечами и большим желтым клювом. Йоэн усадил клювогорна на кресло напротив Эсмунда, и тот изогнул короткую шею, заглядывая королю в лицо.

– Говори.

– Приветствую, ваше величество, – из клюва раздался низкий мужской голос. – Вам передает послание Вигтор Фрамм, герцог Вестгарда и всех его земель. Опуская вежливость, перейду к самому важному. Кальдийцы вторглись в страну.

– Что?! – вскричал Законник, отчего клювогорн встрепенулся и замолчал. – Продолжай!

– Разведка доложила, что их ведет прославленный маршал Адричи. Говорят, их не меньше тридцати тысяч человек. Мы немедленно ждем помощи, мой король. Если Адричи двинется на Вестгард, крепость не устоит. Да хранит вас Бог. С поклоном и величайшим уважением, герцог Фрамм.