Мы выпили по первой рюмке казёнки. И тут же, под молчаливым взором мадам Бронд принялись молча есть. Когда же наша надсмотрщица вернулась на кухню, осторожно налили по второй.

— Я уж думал, что война тебе не грозит, — сказал Бронд. — Ходили слухи, что до самого Урдского севера добрался. Туда она вряд ли докатится. Да и летунов оттуда призывают на фронт очень неохотно. Там свои очень нужны.

Я только плечами пожал. Я не мог ничего рассказывать из своей истории об атаке на комплекс народников и Баджее. Да и ни к чему это знать Бронду. Вот уж воистину лишние знания.

— В Соловце комендант прознал уже как-то о том, что мы с тобой хорошо знакомы, — не слишком изящно сменил тему я. — Интересуется безразгонниками. Хочет узнать, можно ли купить у тебя несколько. По сходной цене, так сказать.

— Он уже подъезжал ко мне хромой козе, — усмехнулся Бронд. — Были тут несколько летунов из Соловца.

— И что ты им ответил?

— То же, что и тебе скажу, — сказал Бронд. — Аэропланы и мне нужны. Очень сильно нужны. Да и аэропланов-то как таковых у меня нет. Зачем они мне? У нас корабли да летающие мотоциклы.

— Врёшь ведь, Бронд, — хитро поглядел на него я, наливая новую рюмку. Сегодня я точно обратно в Соловец не полечу. Ночевать придётся на базе Китобоев. — Ты ведь запасливый, как сурок.

— Может и так, — отрезал тот, — но сколько я их могу продать? Десяток — не больше. У меня и столько-то вряд ли наберётся. Это спасёт Соловец?

— Там всего полтора десятка аэропланов, — сказал я. — Ещё столько же безразгонников можно будет разместить. Вряд ли больше. Крепость-то невелика. И эти аэропланы, действительно, могут спасти нас. Так что, называй свою цену, Бронд.

Он озвучил сумму.

— Это за сколько аэропланов? И каких?

Бронд принялся перечислять модели безразгонников. Называл и состояние каждой машины.

— Ещё можно будет собрать пару из имеющихся запчастей. Но вряд ли они вам понадобятся.

— Их тоже считай, — махнул рукой я. — Запчасти тоже понадобятся.

— А не разорится твой комендант? — усмехнулся Бронд, разливая остатки казёнки из первой бутылки.

— У него деньги казённые, — усмехнулся я. — Не жалко. Он может оказаться прижимистым, конечно, но, думаю, тут скупиться не станет. Перед войной денег не жалеют.

— Да, — кивнул Бронд. — Во время войны они часто теряют всякий смысл.

Мы принялись за вторую бутылку. И разговаривать на серьёзные темы уже не хотелось.

Жаться комендант не стал. Он, конечно, присвистнул, услышав озвученную мной цену за двенадцать готовых безразгонников и два разобранных. Однако тут же выписал мне денежное предписание к кастеляну Соловца. И даже отправился к нему со мной лично. Наверное, слишком хорошо знал породу подобных людей. Они относились к вверенным им денежным средствам, как к личным капиталам, и с каждой медяшкой расставались так, будто от сердца отрывали.

Вот и сейчас, увидев сумму, проставленную в денежном предписании, он округлил глаза. Поглядел на нас с комендантом, будто на двух сумасшедших. Приди я один, наверное, выгнал бы меня взашей, не смотря ни в какие бумаги. Но при коменданте ему пришлось сдерживать чувства.

— На какие цели вы намерены потратить эти деньги? — поинтересовался он.

— Вас, товарищ кастелян, — насмешливо-ласковым голосом произнёс комендант, — так сумма поразила, что вы дальше читать не стали, наверное. — Он даже не спрашивал. Он это просто утверждал. — Вы прочтите, уж будьте любезны.

— Закупка аэропланов в воздушный парк крепости, — послушно прочитал кастелян.

— Теперь вам всё понятно?

— Так точно, товарищ комендант, — выпалил кастелян.

— А теперь выдайте, пожалуйста, товарищу спецу деньги на закупку аэропланов, — улыбнулся ещё слаще комендант.

Кастелян, конечно, с большой неохотой, но всё-таки выдал мне указанную в предписании громадную сумму. Она помещалась в трёх больших мешках. Мы с комендантом взвалили их на плечи — и отправились к взлётной полосе, где стоял закреплённый за мной аэроплан.

— Теперь я в твоих руках, товарищ спец, — усмехнулся комендант, закидывая мешок в аэроплан. — Если улетишь с этими деньгами, я пойду под трибунал.

— Ворованное счастья не приносит, — пожал плечами я, сгружая следом свой мешок.

Аэроплан взлетел тяжело. Вес его порядком увеличился благодаря мешкам с деньгами. Сильно изменилось поведение в воздухе. Теперь «Молния» больше напоминала мою прежнюю «Ласточку». Приземляться в крепости Китобоев стало существенно легче. Пробежав только половину полосы, аэроплан встал намертво.

Клаус, конечно же, был тут как тут. Он и помог мне дотащить денежные мешки до комнат, принадлежащих Бронду. Лихим жестом я швырнул мешок к ногам командора Китобоев. Тот даже расстегнулся — красные и коричневые купюры посыпались на ковёр. Вышло весьма эффектно. Хотя намерено я расстёгивать запор мешка не стал бы.

— Пересчитывать будешь? — поинтересовался я у Бронда.

— Обязательно, — кивнул он. — Собери деньги. Сдадим нашему кастеляну. А то механики не понимают, с чего это стали готовить к отправке все наши безразгонники. И даже разобранные пакуем в ящики.

— Послушай, Бронд, — сказал я, собирая деньги вместе с Клаусом, у которого округлились глаза, когда он увидел, что же мы с ним несли, — эти деньги ведь капля в море. Их, конечно, много для одного человека. Но даже каждому китобою не хватит выпивку поставить.

— Не хватит, — кивнул Бронд, с кряканьем закидывая на плечи сразу пару мешков. — Но я их и не на выпивку потрачу. Запчасти нужны и нам, и с Соловцом ими торговать надо будет. Сейчас урдские червонцы и сотенные хорошо идут. Курс у здешней валюты идёт вверх. Но это пока они не ввязались в войну. После этого с цене останутся только котсуолдские гроуты.

— Собираешься урдские червонцы менять на котсуолдские гроуты? — не понял я.

— Нет, — покачал головой Бронд. — Я на них здесь же, в Василькове, куплю самые нужные детали. А во время войны стану продавать их в Соловец. И уже не за бумагу, а за золото. А оно всегда к цене.

— Хитрая афера, — кивнул я.

— В долю хочешь? — глянул на меня Бронд.

— Нет. Мне в Соловце воевать. И твои детали ставить на свой аэроплан. Мне как-то неприятно будет понимать, что я участвую в этой афере, наживаясь на своих же товарищах.

— Как хочешь, — пожал плечами Бронд. — Но после войны, деньги всем очень понадобятся.

— До этого «после войны» ещё надо дожить, — мрачно заметил я.

Сдав деньги кастеляну, который пересчитывал их почти полтора часа, мы отправились на ангарную палубу. Там уже грузили безразгонники в трюм переделанного корвета. Отдельно стояли ящики с разобранными аэропланами.

— Идём знакомиться с покупкой, — махнул рукой Бронд.

Я внимательно осмотрел все двенадцать безразгонников. Это были в основном имперские модели, но затесалась и пара нейстрийских, и даже один новенький блицкриговский «Шмель».

— Гордость наша, — хлопнул по борту безразгонника Бронд. — Мы загарпунили «Заугтраугер». Взяли его целёхоньким. За него нам кайзер весьма неплохо заплатил. Хватило и гору эту купить у Народного государства, и базу обустроить. Вот распродаём потихоньку безразгонники с него. Последний для тебе берегли.

— А летал кто на блицкриговских аэропланах? — поинтересовался я.

— У нас некому, — покачал головой командор Китобоев. — Мы же всё больше по мотоциклам.

Я решил, что надо будет у коменданта выбить себе именно блицкриговский аэроплан. Очень интересно узнать, на чём же летает наш враг. Думаю, после того, как я добыл безразгонники для крепости, он мне не откажет.

В общем, к вечеру того же дня авиационный парк Соловца пополнился дюжиной безразгонников. Не скажу, что меня встречали как героя, однако смотреть стали с определённым уважением. Словно на настоящего спеца.

Глава 4

Война словно подкрадывалась к нам. Гремела канонада где-то за горизонтом. Она то приближалась, то отдалялась. Мои бывшие соотечественники не желали сдаваться без боя. Совсем решённое вроде бы дело в непосредственной близости от границы Народного государства внезапно пошло совсем не так, как рассчитывали блицкриговские военные. Их несокрушимой машине Дилеанская империя противопоставила свою. Две эти медлительные, но от этого только ещё более смертоносные машины сейчас упёрлись друг в друга. Остановились, рассыпая вокруг тысячи снарядов и оставляя вокруг груды трупов. Но ни одна двинуться вперёд не могла.