— Я могу рассчитывать только на тебя, Готлинд. У меня задание — узнать, что именно происходит там. Именно из-за этого комплекса, хоть и косвенно, конечно, началась чёртова вторая война.

— Это как? — не понял я.

— Да всё просто. «Турн-и-Таксис» взялись перевозить нечто, что было украдено именно с этого комплекса. И намеривались передать Блицкригу. Наша разведка пронюхала — и заварилась вся та каша, которую нам пришлось расхлёбывать в небе над границей.

— А теперь тебя отправили узнать, что же это такое. Вот только вопрос: при чём тут я? Наверное, ты ещё не знаешь, но я — гражданин Народного государства Урд.

Через полгода проживания и работы на Севере я понял, что быть гражданином Урда намного выгодней, нежели просто инспецем. Платили лучше. Гласный надзор снимали. Да и отношение менялось. Как только я получил красную книжечку урдского паспорта, меня даже чоновцы стали воспринимать как товарища. Без прежней настороженности и отчуждённости. Хотя и особой сердечности, конечно, не было. Я не был совсем чужаком для них, но и своим так и не стал.

— Ты — дилеанец, — отрезал Вадхильд. — Урдцем тебе не стать никогда.

— Но судить меня будут, как урдца, — пожал плечами я. — И измена Родине тут весьма серьёзная штука. За неё светит только высшая мера, а не домзак или лагерь. Это тебя будет обрабатывать контрразведка, пытаться перевербовать или что-то в этом роде. А мне только это. — Я выразительно постучал пальцем по лбу. — Так что мне проще тебя сдать контрразведке — целее буду.

— В таком случае я тебя назову агентом баджейских контрреволюционеров, — усмехнулся Вадхильд, но глаза его были холодными. Казалось, сейчас перед мной сидел волк, размышляющий вцепиться мне в горло или нет. — И даже если ты не станешь этого делать, но и не поможешь мне, я всё равно попытаюсь угнать аэроплан и проникнуть на комплекс. И если попадусь, то всё равно выдам тебя. Ты же понимаешь, какой бы у тебя паспорт ни был, а контрразведка из тебя душу вынет. Замешан ты в этом деле или нет — это их мало волнует.

Я едва сдержался, чтобы не выхватить из предусмотрительно расстёгнутой кобуры револьвер. На коленях у Вадхильда уже лежал его здоровенный пистолет. Когда и как он успел его достать, я заметить не успел.

— Сволочь ты, — ограничился я бессильным оскорблением. — Что ты от меня хочешь?

— Я — разведчик, — развёл руками Вадхильд, — у нас с моралью и принципами туговато. Мне надо проникнуть в комплекс. Он отлично защищён с земли, но не с воздуха. Аэропланы всё ещё большая редкость на севере Урда. Конечно, на вышках стоят пулемёты, но им не достать твой «Ястреб» на его предельной высоте. Так что ночью ты сбросишь меня над комплексом и дождёшься на поляне в полукилометре от комплекса. Жди до полудня — потом можешь улетать.

— Отличный план. — Я даже поаплодировал ему. — Просто гениальный. Ты что же, думаешь, я вот так могу взять и забрать «Ястреба» из ангара? Это хоть и Север, но здесь далеко не такая анархия царит, как тебе кажется. Здесь есть расписание полётов — и его придерживаются достаточно строго. Мне просто не дадут забрать мой аэроплан. А угонять его с перестрелкой и прочими радостями из шпионских романов, у меня желания нет. Нас либо пристрелят во время попытки угона, либо собьют, когда мы полетим к комплексу. Конечно, нейстрийские «Громы» и наши «Альбатросы» сильно уступают «Ястребу». Но одному против эскадрильи мне не устоять.

— «Ястреб» летает очень тихо. Ночью можно будет улететь, не поднимая лишнего шума.

— А что ты будешь делать с охранниками ангара? Там не пара часовых с винтовками стоят. Всё намного серьёзней.

— Я видел, — кивнул Вадхильд. — Охранники — это моя забота. Ты главное будь поблизости.

Он поднялся.

— Твой сосед идёт сюда, — сказал он. — Я пойду. Незачем ему видеть меня тут. Встречаемся в кабаке за час до заката.

Я понял, что выбора этот сукин сын мне просто не оставил.

Вадхильд вышел из комнаты минут за пять до того, как в неё зашёл мой сосед. Летун дежурил всю ночь и после расстрела бандитов отправился не в кабак, а на аэродром. А потому пропустил всё веселье. И был из-за этого весьма зол. Пробурчав что-то неразборчивое, он побросал одежду на свободный стул и завалился спать.

Я же отправился гулять по Усть-Илиму. Без особой цели. Было свободное время и хотелось прогуляться, обдумывая сложившуюся ситуацию.

Однако подумать мне не дали. Я шагал, не глядя куда, по улице, когда едва не наткнулся на высокого человека в чёрной кожаной куртке. Это был не чоновец, а контрразведчик. И он был не один.

Оказывается, ноги принесли меня к домзаку. Около него стоял автофургон, около которого скучали несколько рядовых контрразведчиков. Тут же курил самокрутку Духовлад. И выражение лица его ясно говорило — всё это ему совсем не нравится.

Увидев меня, он тут же шагнул в мою сторону, швырнув под ноги и нервно растоптав недокуренную самокрутку.

— Проходите, гражданин, — махнул мне рукой контрразведчик. — Не задерживайтесь тут.

— Да погоди ты, — рявкнул на него Духовлад. — Это наш летун, проверенный. Именно он в Избыгневе дыр наделал. — А затем уже обращаясь ко мне, без перехода. — А ты знаешь, Готлинд, забирают у нас бандита. Приехали вот на авто — и подавай им Избыгнева. Врача с собой какого-то притащили ещё. Видел бы ты, как он над этим бандюгой трясётся! Ну прямо курочка над цыплёнком.

— Хватит болтать, товарищ из ЧОНа, — резко глянул на Духовлада контрразведчик. — Тем более, с инспецем.

— Да вы знаете, товарищ из контрразведки, — повернулся уже к нему Духовлад, — что именно этот инспец изрешетил Избыгнева. Ежели бы не он, так и не взяли бы гада!

Контрразведчик только руками развёл. Спорить с горячим чоновцем было невозможно.

— Ты ещё увидишь, как эту сволочь выводить будут, — сказал мне Духовлад. — Ни за что не поверишь, что он вообще ранен был.

— Это как? — удивился я.

— Погоди, Готлинд, — усмехнулся чоновец, — сейчас сам всё своими глазами увидишь.

Ждать пришлось недолго. И посмотреть было на что. Я толком не видел Избыгнева — и только сейчас смог оценить его телосложение. Он был просто громаден. Два с лишним метра ростом — из-за овчинного тулупа он казался ещё больше. Лицо его было каким-то диковатым. Да и глаза его были почти не человеческими. В них отражался гнев связанного хищника. Хотя он не был связан. Он был скован. В прямом смысле. Избыгнев был обмотан цепями. Трое контрразведчиков окружали его. У всех троих оружие было наготове. Стоявшие на улице контрразведчики тут же сбросили с плеч винтовки.

Мне показалось, что они отчаянно боятся Избыгнева. Хотя ничего удивительного в этом не было. Бандит мог напугать кого угодно.

— Да что же это за человек такой? — шёпотом произнёс Духовлад. — Вчера ещё кровью истекал. А сейчас его вон как выводят.

Проклятье! Я был готов в тот момент подписаться под каждым его словом.

— Осторожней! — раздался неприятный голос. Следом за контрразведчиками в дверном проёме появился типичный профессор. Седоватый, в пенсне и даже с классической бородкой. Которую он постоянно нервно подёргивал. — Образцу и без того нанесён существенный урон. Он повреждён. Сильно повреждён.

— Доктор-доктор, — положил руку на плечо бородатому контрразведчик, одетый в шикарное кожаное пальто, выделяющееся на фоне плащей его товарищей. Ясное дело — командир. — Не стоит вам болтать, пока мы не вернулись.

— Да-да-да, — едва не выдернул клок волос из бороды профессор. — Молчу-молчу-молчу. Только умоляю, пускай ваши люди будут предельно осторожны в обращении с образцом.

— Безусловно, милейший доктор, — от приторности голоса командира контрразведчиков меня даже затошнило. — Ведь именно для этого вы здесь. Мои люди выполнят любой ваш приказ.

Среди контрразведчиков пробежал короткий смешок. Похоже, слова командира они воспринимали как весьма удачную шутку. И судя по понурому виду профессора — так оно и было.

К командиру подошёл контрразведчик, пытавшийся остановить меня. Что-то быстро произнёс. Тот кивнул.