— Ну, вот ты и в меньшинстве остался, урод! Непривычно, неприятно, сразу поджилки затряслись, ага?..

Ансари ничего не сказал. Вместо слов из темноты дальнего угла на простреливаемый пятачок прилетел… биотуалет. Дорогой пластиковый куб тут же оказался под перекрестным огнем. Иван, Амико и даже Кейко успели превратить ни в чем не повинное приспособление в груду плохо пахнущим мокрых обломков. И той пары секунд, что они потратили, хватило Ансари, двигавшемуся быстро, как молния. Швырнув туалет, он совершил достойный олимпийца рывок и оказался у главного входа. Дернув тяжелую дверь на себя, афганец буквально вывалился наружу, когда пули спохватившегося Ивана впились в металл.

— Стой, гад!.. — заорал Засельцев, кидаясь вдогонку. Но когда он выглянул за дверь, лишь быстрый топот из-за угла темного узкого коридора свидетельствовал о похвальной физической подготовке противника. — Тьфу! Вот увертливая же сволочь!.. Я за ним, а то ведь подмогу приведет!..

Впрочем, не менее шустрый «Джон» успел поймать его за разгрузку.

— Нет смысла. Раз исламисты знают об этом убежище, задерживаться здесь все равно нельзя. Кроме того, он может устроить засаду. Лучше закроемся, пока не закончим свои дела.

Действительно, предложение выглядело разумным — массивная бронедверь явно была рассчитана на оборону: если бы несчастные японцы не открыли ее для визитера-убийцы, то спокойно смогли бы отсидеться за ней. Двухсантиметровую сталь взял бы разве что направленный взрыв.

«Джон» плотно закрыл дверь и повернул ручку, заставив стальные штыри замка щелкнуть, входя в пазы. Сейчас беглецы оказались надежно отгорожены от врагов. На какое-то время. Иван облегченно вздохнул, и тут за спиной раздалось:

— Амико.

Акеми-старший с чудом уцелевшего заляпанного кровью монитора смотрел на дочь, вставшую перед камерой. Девушка одной рукой держала автомат, другой вытирала со щеки кровь из глубокой царапины.

— Здравствуй, отец, — сказала она, наконец, посмотрев в объектив.

— Вот ты где… — медленно сказал Сацугай. — Выходит, этот подонок мне солгал. Ожидаемо.

— Он умолчал о моем побеге, отец.

Кейко благоразумно осталась на заднем плане, не подходя к подруге. Ледяной тон отца Амико всегда заставлял ее съеживаться, как от холода. С самого детства Маэми предпочитала держаться от родительского дома Акеми подальше.

В самом деле, приветствовали друг друга отец с дочерью совсем не так, как можно было представить.

— Ты жива. Это хорошо, — произнес Сацугай таким тоном, словно дочь задержалась после уроков, не предупредив.

— Я рада, что ты доволен, отец, — знакомое спокойствие вернулось в речь Амико. Иван заметил, как выпрямилась ее спина, как выровнялось дыхание. Словно кто-то щелкнул переключателем и вернул беглянке достоинство истинной японской девы.

— Случившееся весьма… неудачно, — все так же медленно проговорил Сацугай. — Прискорбно.

— Мне тоже жаль.

— У тебя, полагаю, есть вопросы.

— У тебя тоже, отец.

— Да. Для начала, что именно с тобой случилось?

— Нас с Маэми взяли в заложники вместе со всеми пассажирами рейса 1313. Но русские провели спасательную операцию, и нам удалось бежать. Один из русских бойцов вместе с нами отстал от остальных, и нам пришлось идти через джунгли. Мы случайно набрели на колонну беженцев и добрались до плотины. А потом…

— Вот что мне нравится в японцах, так это вежливость, — вдруг сердито пробормотал себе под нос Иван — впрочем, современный микрофон позволял без труда расслышать его даже в далекой Японии. — Если б я узнал, что мой папаша с рыльцем в таком вот пушку, не смог бы так изъясняться…

Его слова заставили Амико сбиться. Сацугай перевел взгляд на огромного славянина, стоявшего на заднем плане рядом с дочерью.

— Молчать! — рявкнул японец так, что динамики, казалось, затрещали от напряжения.

— Иван-сан, — молниеносно обернувшись, Амико посмотрела на него взглядом, в котором вечной мерзлоты было почти столько же, сколько в глазах ее отца. — Потрудитесь помолчать. Это личный разговор.

Игнорируя широко раскрытый от удивления рот Ивана, она вновь повернулась к родителю.

— Раз ты в бункере, значит, что-то случилось, — сказал он.

— Мы знаем правду, отец, — отвечала Амико. — Мы знаем о причастности компании к плану «Ветер». О том, что ты и те, кто стоит за тобой, в ответе за терроризм. За войну.

— Это тоже прискорбно, — Сацугай и бровью не повел.

— Тогда я задам главный вопрос: почему?

— Реальность, Амико. Реальность мира, в котором мы оба живем, — Акеми-старший склонил голову, и стало заметно, что он, несмотря на железную суровость, выглядит очень усталым. — Это все твой дед.

— При чем тут… дедушка?

Словно в ускоренной съемке, Сацугай начал стареть на глазах. Расслабилась широкая шея, появилась складка на галстуке, выступили морщины. Амико заметила эти мелкие, но выдающие отца с головой детали. Ему было очень плохо. Правая рука шарила по столу за кадром — Сацугай машинально искал порванные четки.

— Когда твой дед принял меня в семью, женив на твоей матери, он не скрывал своего презрения. Я был чужаком, с которым породнились для спасения семейного наследия. Финансам и бизнесу семьи требовался новый хозяин, которым твоя матушка стать не могла. И я был… нанят, чтобы встать на ее место. Никто не посмеет сказать, что я не справился.

— Наша семья при тебе стала богаче и солиднее, чем когда-либо, — Амико говорила все так же твердо, но уже не так холодно.

— Именно. Наш успех заметили в Сумимото. Люди куда более важные, чем я или твой дед. Они обратились ко мне и предложили работу. Хорошую работу, приносящую большие деньги. Строительство объектов, где нужно, когда нужно, как нужно. Я делал все, что они говорили. Чем дольше шло наше сотрудничество, тем больше денег и власти я получал. Выгодные контракты, связи в правительстве, международный уровень — все это наша семья получила благодаря моим тайным нанимателям.

— И? — в голосе Амико не было ничего, кроме вопроса.

— Меня посвятили в истинное положение дел. Те, кто направляет потоки истории, не произносят речей с трибун. Кто-то всегда стоит за плечом короля. Мои наниматели оказались людьми, стоявшими за плечами многих, очень многих королей. Когда международный климат изменился, и Америка не выполнила своих обязательств, они начали действовать сами. Мне было обещано многое в обмен на службу. Команда аналитиков, связь с исламистами… все потому, что я оказался очень хорошим управленцем. Как и хотел твой дед.

— Но как?.. — снова спросила она. — Как строитель становится международным террористом?

— Приказы и послушание, — отвечал отец. — Сначала ты строишь нужный объект, и закладываешь в него взрывчатку при возведении. Потом твоих конкурентов убивают, чтобы обеспечить тебе успех. Потом ты сам убиваешь. Потом тебе предлагают стратегию развития компании, зависящую от прогноза на будущий год, учитывающего войну и разрушения в соседних странах, которых еще не произошло. Представь, как мы разбогатеем, отстраивая всю Азию.

— И это все? Ты решился стать террористом ради выгодных контрактов?

— Нет, дочь моя. Контракты, семейная фирма — все это мелочи. Сидя в этом кресле, я получил власть, достойную правителя целой страны. Вся верхушка Сумимото почти у меня в руках. Я мог бы возглавлять кэйрэцу (Крупные корпоративные конгломераты и холдинги в Японии, наследники более старой формы корпоративной структуры, дзайбацу, оставшиеся связанными друг с другом в экономический кластер.), мог бы побороться за должность премьера. Но настоящая власть не в этом. Настоящая власть в способности менять мир вокруг. ТАНТАЛ дал мне эту власть. Под моей рукой сейчас убийцы, террористы, шпионы, воры и чиновники. И никто не может представить себе, что Акеми Сацугай не менее смертоносен, чем его имя. Я возвел нашу фамилию на высоты, о которых старик и мечтать не мог.

Он умолк, переводя дух после длинной тирады. Амико опустила глаза. Кейко пряталась за холодильником, по-детски подглядывая за подругой. «Джон», не обращавший на разговор ни малейшего внимания, возился с крайним компьютером, чей монитор, по счастью, уцелел. В воздухе поднималась вонь от содержимого расстрелянного биотуалета, растекавшегося лужей в сторонке.