Я поглядела на экран навигатора. М-да.

— Ничего. Выберемся как-то.

Минут через сорок мне пришлось изменить свое мнение. Чертовы сельские дороги штата Орегон были все на одно лицо. Перелески сменялись рощицами, рощицы — речушками, через которые были перекинуты совершенно одинаковые деревянные мостки, речушки — полями и пастбищами. Все одинаковое, словно распечатанное на принтере. Я бы могла решить, что это очередной наркоманский глюк — черт его знает, что было в том косяке? — но напряженное лицо Малышки говорило, что она видит то же самое.

Навигатор то выключался, то показывал какую-то чушь.

Теоретически, здесь были фермы, на которых жили люди — краснорожие реднеки с соломой в волосах и навозом под ногтями. У них можно было спросить дорогу на хайвей, вот только здесь не было ни души. Проклятый Орегон словно вымер.

А время тикало.

Малышка крутила баранку, но вид у нее был невеселый. Сквозь приоткрытые по поводу жары окна просачивалась мелкая мучнистая пыль, невесомая и дерущая горло, словно кварцевый дождь. Мне стало приходить в голову, что идея съехать с трассы была, возможно, и не самой удачной.

— Ничего, — сказала я больше самой себе. — Это не чертова пустыня, и не планета Нептун. Я, правда, не была на Нептуне, но это со всей определенностью не он. Здесь должны быть люди. Просто обязаны. Дружелюбные туземцы, как в старых книгах про колонизацию. Кто-нибудь обязательно подвернется.

Малышка промолчала. Но бензин пока был, и беспокоиться не стоило.

Тот старикан подвернулся на исходе второго часа, как раз когда даже мое расширенное травкой сознание принялось закипать от этой дурацкой одинаковости. Просто повернув на очередной развилке с одной желтой грунтовки на ее сестренку-близняшку, мы обнаружили впереди длинный, медленно удаляющийся хвост пыли. А где пыль — там и люди.

— Ага! — закричала я торжествующе, словно наличие людей как-то оправдывало меня и эту идиотскую — по правде говоря, начисто кретинскую — затею, как-то доказывало мою правоту. — Так его, Макс! Заходи со стороны солнца, не давай ему спрятаться!

Малышка бросила на меня тревожный взгляд, но дело было уже не в траве. Просто мне до чертиков надоело трястись по дорогам, хотелось встать, пить, есть и писать. Не обязательно в такой последовательности.

Макс оказалась образцовым водителем. Она аккуратно миновала источник пыльного хвоста — им оказался древний приземистый трактор «форд», похожий на электробритву, ровесник президента Никсона, наверное — а потом, чуть вырвавшись вперед, пару раз мигнула задними фарами. Универсально и понятно даже дураку.

Водитель «форда» не был дураком и покладисто остановился. Пару минут мы подождали, пока осядет пыль, а потом вылезли и потопали по пыли на встречу с упомянутым чуть ранее дружелюбным туземцем.

Это оказался старик — седой как лунь, невысокий, даже кряжистый, загорелый почти дочерна, но с удивительно светлыми голубыми глазами, не выцветшими от возраста. Он был одет вроде итальянского фермера, в широкие серые штаны на подтяжках, белую рубаху и широкополую шляпу.

— Судя по тому, как далеко от больших дорог вы забрались, юные леди, я могу предположить, что вы понятия не имеете, куда едете, — сказал он, слезая с узенького сидения. Я опасалась тягучего реднековского акцента, но дед говорил на удивление чисто. Образованный парень?

— Все гораздо хуже, — объяснила я. — Мы отлично знаем куда нам нужно. Просто немного сбились с пути.

— Ну, если вы не поставили себе за цель заехать на пирожки с плесенью к Молодому Биллу Баретту, я бы сказал, что вы порядочно сбились с пути, — сказал старикан. — Для пришлых здесь все, верно, выглядит одинаково.

— Надеюсь, это не вы — Билл Баретт? — поинтересовалась я. — Хотя, сказать по правде, для меня даже пирожки с плесенью сейчас звучат достаточно аппетитно.

Старик улыбнулся — скупо, но доверительно. Он вообще казался приятным типом, вроде слегка одичавшего Клинта Иствуда, сурового парня с золотым сердцем.

— Проголодались? Если хотите, у меня тут завалялось с полдюжины печений — думаю, остались еще с Дня Поминовения[20]. Попробуйте, если хотите. Правда, надо сказать, они зверски твердые. Как-то раз я бросил одно на спор с крыльца и убил мышь.

— Это неправда! — Голос Малышки был обвиняющим, но глаза смеялись. — Вы это придумали прямо сейчас!

Старикан нахмурившись поглядел вдаль.

— Что ж, может и так. Но вы можете убить мышь этим печеньем, если хорошенько прицелитесь — вот что я хотел сказать. Кстати, меня зовут Барни — не совсем Баретт, но довольно близко. Кто помоложе, зовут Дедом Барни, ну, а старичье выдумало прозвище Олд Барн[21]. Я владею тут кое-какой недвижимостью, понимаете ли.

— Хлоя. А эту малявку зовут Макс. Мы направляемся в Калифорнию.

— Что ж, тогда вам предстоит долгий путь. Но к долгому пути нужно как следует подготовиться — а моя ферма недалеко, и там найдется миска бобов со свининой для двух заблудившихся девчонок. Если они захотят, конечно.

Я поглядела на Малышку. Она смотрела вверх, подставляя улыбающееся лицо солнцу, что упорно лезло по небу вверх.

— Я думаю, — сказала я, — что мы с большой благодарностью захотим.

— Мы же не создаем вам проблем? — поинтересовалась я, когда мы, втроем, свернули на неширокую дорогу, ведущую к длинному белому дому вдали. Машину Дед Барни велел оставить там, где мы из нее вышли, присовокупив, что такой драндулет здесь не нужен ровным счетом никому, кроме разве что выжившим из ума миллионерам, которых в этих местах отродясь не водилось. И фыркнул при этом. — Может, отвлекаем от чего-то важного, или… о! а вдруг мы съедим слишком много, и вам ничего не останется?

Не то чтобы меня это волновало, конечно. Но вокруг царила такая неописуемая красота и спокойствие, что меня просто тянуло выплеснуть свое хорошее настроение на окружающих — и травка здесь была не при чем.

Дед фыркнул.

— Дайте-ка я пролистаю свой Ролодекс[22] и посмотрю, не запланировано ли у меня на сегодня важных встреч… Нет, ничего, кроме прополки кукурузы и вот теперь еще обеда с вами. Нет, не волнуйтесь, ребята. Если я приглашаю кого-то, это значит, я хорошенько все обдумал.

— Это вы просто не знаете, сколько мы можем съесть, мистер Барни, — хихикнула я. Травка уже порядочно выветрилась, просто настроение было чудное. — Особенно Макс.

— Позволь мне рассказать одну историю, Хлоя, — мягко сказал старик. — В те далекие времена, когда я был еще босоногим шалопаем, но все равно жил уже здесь, завтрак по утрам готовила бабушка. Нас было пятеро: отец, мать, старший брат, Гарри, младшая сестра, Кристина, и ваш покорный слуга. Все разного возраста, всем нужно куда-то идти: в младшую школу, старшие классы, колледж или на работу. Как думаете, ребятки, кому первому бабушка готовила завтрак?

— Отцу? — предположила я. — Главе семьи, уходящему на работу. Если он не поест, то работать будет спустя рукава, и принесет домой меньше денег. Разумно?

— А я думаю, сперва младшим, потом по возрастающей, — сказала Макс. Она поглядывала на поля кукурузы справа и слева, прислушивалась к шепоту и шуршанию спелых початков. — Маленьким нужнее своевременная еда, как мне кажется.

— Хм-м-м, — промычал старик. Он шагал быстро, слегка прихрамывая, но ничуть не уступая нам. Вот что значит жизнь на ферме! — А детей-то у вас нет своих, верно, девоньки?

— Нет, — сказали мы хором.

— Да и зачем? — добавила я.

— Может, потом… — сказала Макс.

— Ну, я так и подумал. Вы ошибаетесь, обе. Сперва она готовила завтрак себе. Понимаете, для того, чтобы прокормить пять голодных ртов, силы нужны в первую очередь ей. Сперва себе, потом другим. Здоровый эгоизм, как мне кажется, оправдан — тут еще здорово помогает знание того, что все мы выросли здоровыми и сильными…