— Если ты сейчас же не вылезешь из своего укрытия, я начну убивать твоих союзников, — пророкотал скелет, одновременно разнося в крошку голема и разрывая многоглавую змею на куски.

Я вынырнул из Тени слева от него, плюнул в грудную клетку как можно больше яда и принялся отступать, уводя противника от позиций клана. Одновременно я начал пить энергию из своих новых адептов. И сразу же связь с несколькими потерялась — я вычерпал их до дна. Для победы придётся жертвовать жизнями не только чужих людей, но и соратников, слуг. Друзей. Но и я готов пожертвовать ради них всем.

Раны Тени затянулись, по Щиту забегали искры. Я ударил Крыльями по воздуху и взлетел, оставив витать у земли десятки ошмётков-перьев, каждый из который превращался в уже знакомую птицу с гипертрофированным клювом. Да и сам я изменялся — крылья выросли до огромных размеров, ноги с хрустом согнулись, сапоги порвались, и пятипалые птичьи лапы с саблевидными когтями расправились, поблёскивая серыми искрами. Я раскрыл свой клыкастый клюв, при помощи Тени срастил саблю с правой рукой, превратив её в какое-то подобие изогнутого клинка с неестественно длинным и широким лезвием. Комок расправил десятки пастей, часть из которых начали обвивать моё тело, выстраивая дополнительную защиту из плоти и Тьмы.

Скелет рассмеялся, и я узнал голос Некроманта.

— Ты чудовище ничуть не лучше меня, друг! Думаешь, если победишь меня, сможешь дать этим людям лучший мир? Чем хуже царство Тьмы, где нет эмоции и страданий?

Я каркнул в ответ и взвился в небо. Мне нечего было ответить, а если бы я и нашёл слова, мой клюв пока не был способен произносить слова.

— Твоя паства — чудовища. Не люди, не мертвецы. И ты жертвуешь ими словно какой-то тиран, не обращая внимания на каждого в отдельности. Чьи жизни ты забрал сегодня, чтобы подпитать свои истощённые силы? Думаешь, меньшее зло — это ты?

Полёт на какое-то время заставил меня забыть обо всём. Я висел в глубоком синем небе, не обращая внимания ни на слова скелета, ни на армию осквернённых. В голове воцарилась настоящая очищающая пустота, я словно переродился.

— Этот мир — боль. Сколько мы страдали? Скольких потеряли? Скольких бросили? Бросил лично ты, Палач. Я видел твою чёрную душонку, Палач. Ты винишь себя в том, что была убита Топлюша. В том, что случилось со мной. И ты прав. Она была убита из-за тебя. Я превратился в то, кем сейчас являюсь, из-за тебя. Одинокий безрукий парень, оставшийся без девушки и друга, вот кто я был. Я долго сопротивлялся им, думая, что я хороший человек, но они обещали мне новую руку, могущество и месть. Они показали мне, кто мы на самом деле такие. Куклы, в которых сидит разум, куклы, которых накачивают чужой энергией. Я отказывался считать себя убийцей, предполагая, что действовал из лучших побуждений, что убивал только в целях самозащиты, и только разумных мобов, а не настоящих людей. А всё оказалось наоборот. Нас создали только как машины для убийств, мы — настоящее зло, одно зло из тех, что обрушились на этот мир. Поэтому этот мир должен переродиться. Ни боли, ни эмоций, лишь Тьма и могильная тишина, такой будет новая жизнь этого мира.

Скелет гремел, носясь по полю битвы за мной. Он громил ряды противника, не обращая внимания на жертвы, втаптывал в землю жрецов. Некоторые тяжело падали на землю на землю, разлагаясь на глазах — Тьма растворяла в себе Скверну и гасила в них Свет. Но до меня Скелет достать не мог, продолжая бесполезно метаться по полю и наносить урон собственным союзникам.

Я повернул голову, чтобы увидеть распростёртые надо мной крылья. Я впитал достаточно силы. Это стоило нескольких сотен нежизней. На первый взгляд Некромант, говорящий через свою игрушку, прав. С другой… кто он такой, чтобы судить меня, и тем более других игроков?

— Глупец, — прокаркал я, с трудом разлепив клюв, и спикировал на скелет. — Жизнь, рождённая без боли — это не жизнь. Жизнь, продолжающаяся без боли — не жизнь. Боли не чувствуют только мёртвые. И камни.

Теперь мы дрались на равных. Пасти Комка перехватили большую часть жал скелета. Одним ударом клюва я разметал на осколки правую ключицу противника, а Единый Клинок Тени заскрёб по рёбрам, проламывая их. Скелет рвал зубами и жвалами Тень, его конечности впивались в моё новое тело, но в них оставались лишь гости перьев, сразу превращающиеся в птиц. Левая рука моего противника захватила горсть пастей Комка и с мясом выдрала их, орошая землю ядом. Я отрастил новые и пустил их между рёбрами Скелета, они ползли по его костям как побеги вьюна, пытаясь раздавить кости. На миг тело игрушки Некроманта превратилось в абсолютную Тьму, и я почувствовал, как она отсекает плоть Комка, перерабатывая её на собственные нужны. Я зашипел и убрал большую часть жал и пастей, оставив только те, что служили для защиты. Наши фигуры будто замерли друг напротив друга, но Тьма и Тень вели беспощадную борьбу.

Осквернённые тем временем предприняли ещё одну отчаянную попытку атаковать, но их потери были чудовищны. Птицы Тени стаей носились над их головами, и каждая, прежде чем раствориться в Скверне, забирала минимум одну жизнь. Вал осквернённых налетел на холм, но разбился о его подножье и откатился назад. Битва остановилась на несколько мгновений, но тут же вспыхнула вновь, когда пять ударных отрядов спустились на равнину и рассекли армию, окружающую холм, на шесть частей. В живых оставалось не более десятка жрецов, они уже не могли управлять всей массой осквернённых. Да и от этой массы осталась лишь пятая часть. Отряды игроков, практически не сократившись в числе, отступили к основным силам, и проклятая армия вновь качнулась за ними. Несколько десятков осквернённых полезли на холм, но их смешали с землёй за пару секунд, после чего последовала вторая контратака, окончательно смешавшая ряды противника и заставившая их отступить, очищая полосу земли в несколько десятков шагов. Гниль, грязь, кости и трупы — вот чем являлась эта земля, но по ней всё ещё могли ступать живые. Ещё три отряда быстрым броском достигли нестройный ряд противника и при поддержке магов начали громить проклятых.

С титаническим усилием я поднял своего противника на несколько метров над землей. Его жала кромсали мою защиту, иногда добираясь и до плоти, но, потеряв опору, Скелет будто бы начал драться яростней. Я выломал ему уже половину жал, но оставшиеся пробили Крылья Тени и разодрали их. Мы рухнули в грязь, подняв столб брызг, и покатились по сплошному слою трупов. В какой-то момент Скелет оказался сверху, одним ударом ноги он раздавил моё левое бедро, но, вывернувшись, я ударил клювом, превратив его лицо в мешанину из болтающихся костей. С некоторых обломков закапала Тьма, и я понял, что и как питает эту костяную куклу. Ударив Крыльями, я отпрыгнул, наступил на сломанную ногу, едва не упал, но всё же сохранил равновесие. С хрустом переломанные и раздробленные кости становились на место. Скелет тем временем поднимался, уперев все свои конечности в землю. Он тупо мотал головой, расшвыривая обломки собственного тела. Я схватил один из осколков его челюсти. Сухая мёртвая кость, но внутри неё чётко видно канал, по которую текла Тьма.

— Тебе конец, — с трудом сказал я. Мой противник мотнул головой ещё раз и взвился над землёй в самоубийственном прыжке. Всё, что он мог — нападать. И я принял его атаку, обвив его тело Тенью.

Я разбил клювом Скелету грудную клетку. С сухим щелчком сломалось его последнее жало. Клыки вцепились в хребет, клюв задвигался, словно пилы. Мощным ударом когтей я превратил бедро и часть таза Скелета в сухую костяную кашу, и он начал заваливаться на бок. Его голова с выдранными либо переломанными челюстями едва болталась на шее. Наконец, позвоночник поддался, и в грязь из гнили, крови и земли потекла Тьма. Поднялись облака пара — Тьма очищала землю, превращая её в безжизненный мокрый песок, но Некромант быстро перекрыл канал, питающий его создание.

И тем не менее, я успел быстрее. Я влил в закрывающийся канал весь Свет, что ещё оставался во мне — всё, что успел забрать у Судьи за последние дни. Не нужно было оборачиваться, чтобы разглядеть, как на востоке поднимается высокий столп Света. Звук взрыва не достиг нашего слуха. Но Некроманту и его Замку-из-Костей должно было достаться так, что какое-то время ему придётся зализывать раны. Возможно, это выведет хотя бы одного противника из строя на некоторое время.