– Я знаю устав, – холодно произнес магистр. – Нечеловеческому отродью дозволено исполнять благородную миссию инквизитора, пока оно соблюдает все правила. Пока оно на нашей стороне, а не на стороне своей грязной крови!

– Кьярта на нашей стороне, – настаивала Хорана. – Он даже не общается с другими нелюдями!

– Но он общается с тобой, – указал Ангос. – И он влияет на тебя. Истинный инквизитор живет в духовном одиночестве, только так можно добиться чистоты для нашего призвания. Вы слишком сблизились с тем, кто рожден не равным нам.

– Многие воины постоянно работают со своими напарниками. Это ведь нормально!

Магистр опасно прищурился, и Дана почувствовала: он знает что-то важное, у него свой туз в рукаве.

– Значит, ты отказываешься признавать правду?

– Какую еще правду? – забеспокоилась Хорана. В этот момент она волновалась, как самая обычная семнадцатилетняя девчонка.

Ангос поднялся и достал деревянную шкатулку, стоявшую до этого за троном. Как только крышка была открыта, в воздух выплыла хрустальная сфера, очень похожая на ту, которую Дана видела раньше. Это оказался такой же артефакт, магическая запись, которую магистр теперь показывал всем.

Сфера неумолимо выдавала чужие тайны инквизиторам, собравшимся в этом зале. Трехмерное изображение отразило ночной пляж, небо без звезд и луны, спокойное море – и двух людей. Они сидели рядом и целовались, в этом сомнений не было, а когда они отстранились друг от друга, узнать Кея и Хорану было несложно.

– Вы снимали это?! – возмутилась девушка.

– Это Белый сад, – напомнил Ангос. – Главная обитель нашего ордена. Все, что происходит здесь, под моим наблюдением. И это было худшее из предательств, Хорана Иллари. Ты нарушила обет целомудрия – и с кем?! С нелюдем, поганой тварью, достойной только смерти!

– Я не давала никакой обет! – крикнула Хорана, поддаваясь гневу. – Это вы навязали какие-то дурацкие обычаи, и не только мне, всем! Нельзя любить, нельзя привязываться, нельзя быть честными… Что тогда можно?

– Можно и нужно видеть грань между развлечением и обнажением своей души, – жестко заявил Ангос. – Целомудрие для воина – это не девственность тела. Мы не создаем особых правил для женщин и мужчин. Для радости тела ты можешь брать любого любовника, но не выставлять это напоказ. Целомудрие – это духовный союз с единственным партнером, равным, подходящим для тебя. Чистым!

– То есть, с инквизитором по крови, которого выберете вы, – фыркнула девушка. – А что чувствую я – никого не беспокоит!

– Потому что ты вообще не должна чувствовать.

Она поддавалась ярости, и это было видно. Душа Хораны была соткана из огня, и девушка только с возрастом научилась идеально контролировать себя. Но в семнадцать лет ей было до этого далеко, и лишь рука Кея, осторожно касавшаяся ее руки, не давала ей сорваться.

Остальные инквизиторы наблюдали за ними молча. Было видно, что кто-то из них одобряет действия магистра, кто-то – нет, но вмешиваться они не смели.

– Мы – хорошие воины, – напомнила Хорана. – Вы сами сказали, что мы работаем отлично, наш результат позволил нам войти в этот зал раньше остальных. Это наш общий результат! То, что мы делаем, идет на благо ордену, так зачем это рушить?

– Потому что совращение твоей души уже началось, а ты этого даже не замечаешь. Я просмотрел записи о вашей работе. Вы не проиграли ни разу, и все задания, что вы брали, вы выполнили. Но я увидел, что некоторые задания вы отклонили. Почему?

– Инквизитор имеет право решать, за какую работу браться, – пожала плечами она. – Разве нет?

– Это и правда так. Но почему ты отказалась именно от этих заданий? Они были слишком сложными для тебя?

– Некоторые – да, но не все.

– Тогда почему же? – допытывался Ангос.

– Потому что у меня тоже есть принципы! Одно дело – убить гнездо гулей, раскапывающих кладбища, или убрать крысиного короля, который людей жрет. Другое – убить эльфа, который просто кому-то денег должен, или русалку, которая отказала магу в сексе. Я инквизитор, а не мафиозный киллер! Я хочу защищать людей. И если я вынуждена убить, пусть это будут нелюди, которые сами напросились на такой приговор!

Хоране было страшно возражать магистру, она с малых лет воспитывалась в безусловном уважении к нему. Да и сейчас девушку била нервная дрожь. И все же в семнадцать лет у нее появились собственные убеждения, которые значили для нее больше, чем страх.

– Глупое дитя! – рассмеялся магистр. – Тобой управляют, а ты даже не понимаешь этого. С каких пор инквизиторы делят нелюдей на хороших и плохих? Этого не было никогда и не будет! Он уже начал влиять на твою душу. Нелюди разделяются только на тех, кто работает на нас, и тех, кого мы должны убить. Все! Он заполняет твою голову ложью. Теперь он пытается сделать тебя своей любовницей, чтобы крепче привязать тебя к себе и использовать.

Тут уже не выдержал Кей:

– Но это неправда! Я люблю ее и хочу быть с ней!

– Молчи! – шикнула на него Хорана. – Я сама разберусь!

– Не надо самой разбираться, – вмешался Ангос. – Не ты ли кричала, что он с нами? Если он часть ордена, он имеет право голоса. Что ж, феникс, выйди сюда и говори со мной, как воин. Хорана, ты останься на месте. Посмотрим, сколько чести у твоего напарника, которому ты так доверяешь!

Девушка не посмела ослушаться, хотя это послушание далось ей нелегко. Она замерла на самом краю каменной скамейки и не сводила с Кея встревоженных глаз.

Феникс неуверенно вышел на площадку перед троном. Ангос вернулся на свое место.

– Говори, – позволил магистр. – Если, конечно, тебе есть, что сказать.

– Есть – подтвердил Кей. – Я знаю, что инквизиторы редко работают с нелюдями. У вас есть причины не доверять мне. Но я клянусь вам, что я всегда буду на той стороне, что и Хорана. Я люблю ее. Просто так, не потому что мне что-то от нее нужно. Мы работаем вместе, но решения принимает только она, и я всегда готов поддержать ее. Это она не захотела убивать всех нелюдей подряд, и я горжусь ею за это. Но когда она охотится, я всегда рядом.

– А если она захочет убить феникса? – презрительно усмехнулся Ангос. – Что ты сделаешь тогда?

Однако сомнения, на которое он рассчитывал, в голосе Кея не было:

– Тогда я снова последую за ней. Мне не важно, из какого она рода и из какого я. Важно то, что мы есть друг у друга.

– То есть, ты хочешь быть с ней всегда, как муж, а не игрушка, которой ты и должен быть?

– Я не знаю, кем я должен быть. Но да, я хочу остаться с ней навсегда.

– И ничего противоестественного ты в этом не видишь? – поразился магистр. – А если она понесет от тебя дитя?

– Тогда я буду счастлив и благодарен судьбе, – ответил Кей.

Он держался при разговоре с магистром гораздо уверенней, чем Хорана: держал спину прямо, расправил плечи, смотрел Ангосу в глаза. Вот только Дана не была уверена, что это не ошибка.

– Поэтому я и говорю, что молодое поколение сходит с ума, – укоризненно покачал головой Ангос. – Союз человека и птицы – кто такое придумал?

– Меня готовили в Эдене, – заявил Кей. – Я был одним из тех, кому полагалось стать верными соратниками инквизиторов. И я, в отличие от остальных, стал!

Он думал, что это его преимущество – проект самих же инквизиторов. А вот магистр насторожился.

– Значит, верны были те слухи, кто-то из Эдена все же выбрался. Мне следовало сразу им поверить, с чего бы еще фениксу работать с нами?

– Но я ведь с вами, – заметил Кей. – Что еще может иметь значение? И с вами я много лет. Я не предавал орден и не влиял на Хорану. Я клянусь вам и всем собравшимся, что всегда буду подчиняться ей, я не опасен для вас. Если я хоть раз сделаю что-то, что навредит ордену, убейте меня, я даже сопротивляться не буду!

Его слова могли повлиять лишь на некоторых инквизиторов. Остальные упрямо замкнулись, они думали только о том, что он нелюдь – поцеловавший одну из них. Посмевший любить одну из них!

Ангос поднялся на ноги; похоже, он принял решение.