- Про конец света? Его так много «рекламируют» в последнее время. Я думаю спасаться не имеет смысла. Надо жить на полную катушку, а потом уж пусть будет.
4
В Москве уже тоже было много снега. В воздухе повисло веселое напряжение в предвкушении предстоящих праздников. Готовились подарки, закупались продукты, на улицах зажигались нарядные и позитивные огоньки, устанавливались елки. Хотя погода немного попортила ощущение праздника: было очень морозно и каждый новый день бил новый рекорд по максимуму холода для этого дня в анналах метеоизмерений.
В Москве уже тоже было много снега. В воздухе повисло веселое напряжение в предвкушении предстоящих праздников. Готовились подарки, закупались продукты, на улицах зажигались нарядные и позитивные огоньки, устанавливались елки. Хотя погода немного попортила ощущение праздника: было очень морозно и каждый новый день бил новый рекорд по максимуму холода для этого дня в анналах метеоизмерений.
Лада еще перед поездкой уволилась из клиники и теперь ожидала, когда наступит очередной учебный семестр в школе. Конечно, надежда, что ее туда опять примут, была очень слабой, почти равна нулю. Но у нее появилась другая надежда. Со временем интерес к ее работам не утих, а наоборот стал расти. Это ее удивляло и радовало одновременно. Появлялось больше публикаций в прессе, выходили короткие репортажи, некоторые уже состоявшиеся художники (или по крайней мере, те которые сами о себе так думали) изъявляли желание встретиться с ней, чтобы поговорить об искусстве. В общем, моховик стал раскручиваться. И она могла ожидать в перспективе как-нибудь новых поворотов, на которые судьба раньше не была щедра для нее.
За последние пару недель ей удалось несколько раз сильно огорчить Кирилла. Она не пришла ни на одну из вечеринок, которые он устраивал у себя дома, чтобы похвастаться своей поездкой и познакомить друзей со своей девушкой. Но дело было не в том, что она хотела ему немного испортить так усердно создаваемый им ажиотаж. Просто Лада чувствовала, что он становится ей ближе. И это ее пугало. Оба мужа были ей близки. Но где они теперь? Она не хотела повторения этого для Кирилла. Он был хорошим, позитивным парнем и заслуживал нормальной жизни, а не причуд уже далеко не юной женщины, которая сама еще толком ничего не знала о жизни и проводила свои дни в каких-то странных потугах отыскать смысл; смысл хоть чего-нибудь, что может стать целью существования.
Между ними состоялся неприятный, но откровенный разговор. Лада уже давно собиралась поговорить с ним, попытаться объяснить то, почему они должны расстаться, но никак не могла подобрать правильных слов и разговор все откладывался. Наконец, она решила сказать все начистоту, как есть и посмотреть на его реакцию. Реакция была предсказуема: Кирилл огорчился, долго молчал и ходил по квартире, задумчиво пялясь на мебель. Своим разговором она не обидела его, а скорее задела его самолюбие, то чем особенно дорожат все люди, принадлежащие этой национальности. Кирилл вспылил.
- Попользовалась мной как игрушкой. Пора выбрасывать.
- Что за чушь? И почему это тебе постоянно кажется, что все тебя используют? Между нами не было ни пламенной любви, ни нежной привязанности. Мы просто какое-то время были вместе. Старались вместе быть не одинокими. Мы ничем не обязаны друг другу.
- Ладно, я не собираюсь тут разводить философские разговоры: типа кто кому чем обязан. Хорошо друзья так друзья. Где я живу, ты знаешь. Возникнет потребность во мне - заходи. Но запомни: я тебя ждать не буду.
- Это справедливо. А как друга, я тебя ценю.
- Большое спасибо. Получи тогда совет: заканчивай со своими выкрутасами вроде спорта «сломай себе шею». Хотя ты еще молодая, но в твоем возрасте пора бы находить интерес в других областях. Оставь это тем, у кого еще не потеряно чувство страха и кому еще пожить охота.
- Что - я нелепо смотрюсь в различного рода экстремальной активности?
- Ты ее уже переросла. Займись чем-нибудь более спокойным. В общем, береги себя. Береги себя сама, если рядом с тобой нет того, кто бы мог это делать.
Кирилл ушел, нелепо размахивая дорожной сумкой в которой уместились его небольшие пожитки. Он был расстроен, но не собирался терять голову из-за этой женщины. Хотя так хотелось гордо назвать ее своей девушкой, знакомя с друзьями. Но не судьба.
Когда он скрылся за дверью, она стала задумываться над его словами. И они ее поразили. Почему она так несчастна в жизни? Потому что она всегда думала только о себе и использовала в своих целях тех, кто ее любил? Она сама должна заботиться о ком-то и тогда может быть что-то изменится в ее судьбе. В этой установке есть что-то разумное. Все должно меняться и отношение к жизни тоже.
Чтобы не ощущать свое одиночество в шумном мегаполисе, она решила съездить на несколько дней, на один из которых выпадал ее день рождения, на дачу и провести там какое-то время.
Пришлось расстаться со значительной суммой денег, когда заказное такси довезло ее до их деревни. Таксист помог выложить сумки из багажника и уехал. Она взяла в одну руку кота, повесила за спину рюкзак и медленно направилась к дому. Каково же было ее удивление, когда она увидела свет в окнах! Родители были в Твери, она только утром им звонила. Кто же это мог там сидеть сейчас и, по всей видимости, уже топить печь - клубы дыма вились над трубой.
Дверь приоткрылась и показалось бледное лицо Вероники, которое тут же скрылось в дверном проеме. Лада отпустила кота на пол и прошла в гостиную за сестрой. За столом сидел маленький Игорь и без особого энтузиазма жевал манную кашу. Лада давно его не видела и теперь с удивлением остановилась перед мальчиком. Он был похож на нее: такие же пепельные волосы, смуглый оттенок кожи и глаза... Черные, азартные, бьющие энергией.
- Ну, привет, родственник, - сказала Лада и села рядом с ним.
- Удивительно, да? Ты ему тетя, а он как будто твой сын. Видишь как получилось, - сказала Вероника, выставляя на стол самовар и кое-какие кушанья.
- Ты мне лучше скажи, как получилось, что ты здесь?
Девушка молчала, но ее лицо покраснело и, под конец, она взглянула на сестру с какой-то внутренней мольбой.
- Кому как не тебе мне все рассказать. Ты одна и сможешь понять.
Лада насторожилась. Она раньше никогда не видела сестру такой взволнованной.
- Я ушла от мужа. Не могу жить с ним.
- Он тебя бьет, что ли?
- Ой, это совсем не то. Я влюбилась в другого мужчину и теперь не могу больше быть с ним.
- Это в того старикана, который развозил тебя по городу на старой Мицубиси?
Лицо Вероники вспыхнуло. Она отрывисто посмотрела на сестру, потупилась и покачала головой.
- Он еще не старикан.
- Да, ладно. Я же видела. Мне еще может быть сгодиться, но тебе. В твои двадцать четыре года!
- Ты нас видела?
- Да, но ты, похоже, была в таком кураже, что сама никого вокруг не замечала. Рассказывай, сестренка. Чем же он тебя так зажег, что молодой муж-олигарх стал неинтересен?
- Ты же сама знаешь, как это происходит. Мне нужно с тобой поговорить, посоветоваться. Мне сейчас так трудно.
Конечно, Веронику порадовало то, что сын влиятельного чиновника увлекся ею. Надо отдать ему должное, свой интерес он проявлял весьма изысканно. Он открыл для нее этот новый, неизвестный мир - мир вседозволенности. Они ходили по самым модным ресторанам, ездили в экзотические туры. Николай создавал свой положительный образ всеми доступными средствами. Он даже полюбил ее ребенка и пообещал, что в перспективе усыновит его. Первоначально, она думала, что он настолько глубоко увлекся ею, что даже забросил бизнес. Но это была только видимость. Он действительно любил ее, но любил только за одно ее качество (другие ему были неинтересны) - за красоту. Его жизнь укладывалась в четко спланированную схему, где красавица-жена была между пунктами: интеллектуальное удовлетворение от хорошей литературы и физическое удовлетворение от вкусной кухни. От нее самой подобный расклад никогда не скрывался. Всякий раз, когда она хотела с ним пофилософствовать на какие-нибудь небанальные темы или просто обсудить политику, он говорил, что устал от обсуждения этих тем и итак слишком часто говорит об этом с друзьями или партнерами по бизнесу, дома он хотел отдохнуть.