Не успел Андрей закончить свою речь, как снова раздался звонок мобильника – звонила Агриппина, и сердце Андрея сжалось недобрым предчувствием…
– Ты будешь смеяться, – взволнованно заговорила она, – но мою квартиру постигла та же участь…
– Обокрали?! – воскликнул Андрей, буквально застыв от изумления. Хотя чему тут было изумляться? Он, Виктор, теперь вот Агриппина…
– Да… Я тут уже произвела небольшую ревизию и, знаешь, довольно странная картина вырисовывается… Пропали только мои карты Таро да прабабушкин сундучок пронафталиненный, в котором она свой гадальный инвентарь хранила. С точки зрения воров – ничего ценного. Нет, ты представляешь, какие сволочи? Открыли отмычкой замок, залезли, всё вверх дном перевернули – а украли мелочь галимую! Просто и смех, и грех… – возмущалась Агриппина, словно было бы лучше, если воры унесли что-то по-настоящему стоящее.
– Ты давай на этом не зацикливайся! Лучше приезжай скорее…
– Да я и не зацикливаюсь. Фиг они меня достанут – не на ту напали! Сундучок только жалко прабабушкин… Единственная память о ней! Ну, ладно, сейчас вещи по шкафам распихаю – и к тебе в Гатчину.
– Я тебя встречу.
– Не обязательно. Через полчасика, ну, минут через сорок отправлюсь. Всё же одно радует – БМВ сгинул с глаз долой, из мыслей вон. Чтоб не сглазить, плюю через плечо – а то за любым поворотом может поджидать чёртов этот кавалер, прости господи!
– Вот видишь, – повернулся Андрей к бабушке. – Я тебе только что про Агриппину с её пустой квартирой – а её, квартиру то есть, уже взяли и обчистили…
– Да что ты говоришь! – ахнула бабушка. – Что-то ценное вынесли?
– Нет, всё по той же схеме, что и у нас…
– Ну-у-у… И смех и грех. История, однако.
Андрей невольно подумал, что Елизавета Петровна с Агриппиной, совершенно независимо друг от друга, дали практически одинаковую оценку произошедшему – и оценки их совпали в точности, до буквы, до интонации даже. «Смех и грех» – сказала одна. И вторая повторила ту же фразу.
Андрей поспешил к себе во двор, чтобы успеть встретить Агриппину – он хотел дождаться её на улице. Торопиться, как выяснилось, не стоило – она запаздывала, но наконец из-за поворота показалась мальтийка, а вот и сама рыжеволосая, зеленоглазая принцесса Ленинградского шоссе вылезла из машины, потянулась губами за поцелуем, взяла Андрея под руку.
– Встретил… Молодец…
– Волновался, – коротко пояснил он.
– Да… Ерунда, – махнула рукой Агриппина. – БМВ пока не видно, я специально следила, до конца была начеку. Никакого эскорта, даже обидно как-то.
– Расстроилась из-за квартиры?
– Не-ет. Не очень. Забавно даже. Что они надеялись там найти? Я балдею просто.
– А у меня новость, – сказал Андрей. – Нынче ночью неизвестные личности раскопки проводили в парке.
– Что ты говоришь! Неужели на том же месте, что и вы? Под дубом?
– Так точно.
– И что?
– Ничего особенного, – пожал он плечами. – Их труд оказался напрасным, хотя потрудились они на славу – ямища огромная. Только ведь ведь мы уже всё забрали.
И Андрей рассказал ей о том лёгком переполохе, который случился во дворце, и об Ольге Олеговне, в повседневной жизни которой так редко что-нибудь происходит, что она готова всполошиться из-за любой безделицы; да и остальные работники музея, включая даже хранителей и экскурсоводов, не слишком-то отличаются от этой самой Ольги Олеговны.
Пока они поднимались в квартиру, Агриппина молчала, вероятно, раздумывая над услышанным. Позднее, уже сидя на кухне и поглощая запоздалый обед, она вновь вернулась к их проблемам.
– А что с нашей гипотезой? – спросила она, наливая себе ароматного чая с цветками жасмина, который привезла с собой и лично заварила, не доверяя это священное действо Андрею. – Ну, насчёт подземелий…
– В процессе изучения. О, какой аромат… Налей-ка мне тоже, пожалуйста… – он пододвинул ей свою чашку. – Хватит, достаточно! Что касается подземелий… К сожалению, мои смутные опасения по поводу топографических трудностей подтвердились.
– Ни одного сколь-нибудь пригодного плана не обнаружил?
– Вообще никакого! Хотя… есть одна зацепочка. Довольно призрачная. – Он вздохнул. – Завтра, всё завтра… Ты лучше расскажи…
– А что рассказывать? В квартире всё перерыто, будто Мамай прошел. Звонить в милицию не стала, потому что это не кража, а какая-то насмешка. Ну, кто сегодня будет искать карты Таро и прабабушкин сундучок, которому цена три копейки в базарный день?!
– Это как посмотреть, – ответил Андрей. – С одной стороны, ты права, но истинная причина в том, что ты слишком ленивая и не желаешь тратить время на походы в отделение, составление заявлений, тем более что ощутимого ущерба воры тебе не нанесли.
– Просто я реалистка, – сказала она. – Никто не будет тратить своё драгоценное время на какую-то мелочёвку. А прабабушкин сундучок жалко, – девушка печально покачала головой. – Пускай он нафталином пропах, пускай одни безделушки там хранились… Дело не в содержимом…
– Понимаю. – Он ласково приобнял её. – Там хранилось то, что невозможно восполнить: твои воспоминания детства, твоя память о днях, которым не суждено повториться, о людях, давно ушедших… – Он нежно поцеловал её в висок.
Когда девушка ушла в ванную, Андрей вернулся в свою комнату и расположился на диване. Он думал о том, как мало порой нужно человеку для счастья. Лично ему в данный момент для счастья нужна Агриппина. И всё.
– А статью про Царскую охоту я дописала-таки, – похвасталась она, явившись перед ним в его махровом халате и с полотенцем на голове, завернутым в виде высокого тюрбана.
И это её несколько наивное хвастовство пронзило его сердце невыразимой нежностью. В это мгновение он был готов ради неё на всё. Наверное, такие же чувства обуревали рыцарей, когда они поклонялись своей прекрасной даме, подумал он с легкой иронией, а вслух произнес:
– Если ты рада – я буду радоваться вместе с тобою… Знаешь, почему?
Она взглянула ему прямо в глаза своими зелеными глазищами – и голова у него сладко закружилась.
– Потому что я тебя… – он сбился. – Нет! Потому что ты – меня…
– Потому что мы друг друга… – она сбросила с головы полотенце и потянулась к нему.
Позже, когда она уснула на его плече, он вернулся в мыслях своих к тем, кто идёт по их следу. Радуясь, что Агриппина с юмором перенесла сегодняшнее происшествие, Андрей одновременно был обеспокоен тем, что еще могут предпринять их неведомые конкуренты, весьма настырные и не стесняющиеся в средствах. Сколь рискованным окажется следующий маневр в этой безудержной гонке преследования? Поживём – увидим. Однако повода для оптимизма не просматривалось.
Утром Агриппина сорвалась на работу пораньше, так что Андрей выпил кофе в одиночестве и отправился во дворец, надеясь наконец-то нормально поработать. К его вящему удивлению Ольга Олеговна уже была на месте. Она встретила Андрея на редкость приветливо, хотя и немного подтрунивала над ним, впрочем, не зло, что говорило о её хорошем настроении.
– Зачастили вы к нам, Андрей Иванович… То неделю не появляетесь, то вдруг каждый день изволите осчастливить…
– Семестр начался, будь он неладен. Лекции, семинары…
– Наверное, вы хороший преподаватель…
– Надеюсь.
– Будь я помоложе, – немного кокетничала она, – с удовольствием посещала бы ваши занятия… Да, кстати, – Ольга Олеговна понизила голос. – Я поговорила вчера с Мариной Семёновной – она появилась-таки во второй половине дня. Расспросила её тет-а-тет насчёт того человека, который собирался издать карту гатчинских подземелий…
– Неужели что-нибудь прояснилось? – спросил Андрей, изо всех сил стараясь не проявлять излишнего интереса.
– Представьте – да. Марина Семёновна отлично помнит ту историю. Оказывается, человек этот… Ну, в общем, он всё-таки издал свою «Гатчину Подземную» (вроде бы именно так называлось его детище), но залез в большие долги… Они с Мариной давно не общаются, а раньше виделись часто и не расставались подолгу. Мы взрослые люди, и вы знаете, как оно в жизни случается – в какой-то момент понимаешь, что стёжки-дорожки ваши разошлись, и возврата не будет. Марина-то Семёновна не склонна теперь распространяться насчёт Гриши. А я и не настаивала… К чему мне лезть в её личную жизнь? В то время мы с ней работали здесь же, в этой же комнате сидели, так что всё на моих глазах происходило, а потом на плече моём оплакивалось…
– А сегодня Марина Семёновна будет, вы не в курсе? – спросил он.
– Бог весть, Андрей…
И что это она меня то без отчества, то с отчеством… – недоумевал он. Хотя со стороны Ольги Олеговны подобная непоследовательность воспринималась абсолютно нормально. Он уже включился в работу и успел написать пару абзацев, как вдруг Ольга Олеговна заговорила снова. Андрей тут же навострил уши: тема оказалась занимательной.
– Знаете, Андрей Иванович, мне не даёт покоя вчерашний инцидент… – задумчиво произнесла она. – Яма эта дурацкая прямо напротив дворца… Кому это могло понадобиться?
– Да мало ли сумасшедших на свете?
– Это, конечно, верно – но только очень уж странно…
– Возможно, – он уже утратил интерес к ее словам.
– Впрочем, кладоискатели всякие – люди непредсказуемые. А вы знаете историю про подземный ход из кабинета Павла? Хотя, откуда вам знать – это ведь случилось сразу после войны…
– Борис Львович об этом упоминал?
– Именно об этом! Сейчас это вроде легенды стало, но случилось на самом деле. Я это совершенно точно знаю.
Андрей оторвался от компьютера и с интересом уставился на Ольгу Олеговну.
– А что именно случилось?
– Да с двумя рабочими! Тогда только начали восстанавливать дворец – тут же фактически одни руины остались, стены то есть. И когда занялись восстановлением кабинета Павла, наткнулись на подземный ход. Там какой-то хитрый механизм существовал: нужно было нажать на определенный камень – и открывался ход с винтовой лестницей прямо в подземелье.