Совершенно неожиданно для обоих она прыгнула за спину противника Кротова, вцепилась в его волосы обеими руками и повисла всей тяжестью. Голова бандита вздернулась вверх, и тогда Кротов метнулся вперед и соединенными руками ударил что было сил ему под подбородок. Бандит упал, и Валя тоже упала, но тут же вскочила на ноги. Кротов подхватил валявшуюся в траве сумку, и они побежали. Погони не было: оба врага все еще оставались на земле.

Через несколько минут стремительного бега тропинка уткнулась в грунтовую дорогу, всю в огромных рытвинах от колес грузовиков и тракторных гусениц.

— Устала, не могу больше! — задыхаясь, сказала Валя.

Кротов замедлил шаг.

— Здорово мы их, — бодро проговорил он. — Ты просто молодец!

— Откуда ты взялся? — только теперь удивилась Валя.

Кротов только махнул рукой.

— Хорошо, хоть в последний момент сообразил. Мы с тобой ехали в одном вагоне.

— Когда они подбежали сзади, я думала: все, конец, — передернула плечами Валя, вновь ощущая пережитый страх.

— Обошлось, все в порядке. Далеко нам еще?

— Нет, — сказала Валя, — сейчас увидим Харитоново.

Метров через триста дорога вывела их на опушку. Через небольшой скошенный луг Кротов увидел ранние огни деревни. На открытом месте они невольно снова ускорили шаг, часто оглядываясь в сторону леса. Но врагов их не было видно. Может, еще не пришли в себя, а может, просто отказались от преследования в незнакомых местах.

Харитоново состояло из одной улицы — маленькая деревенька, тихо доживающая свой долгий век, каких немало в Подмосковье. И дома здесь были не дома, а избы, и вместо заборов — ветхие загородки из жердей, а посреди улицы — колодец с журавлем. Только несколько лампочек на столбах электрической линии напоминали, что цивилизация не так уж далеко.

Валин дом стоял почти в самом центре деревни, напротив колодца. Сложенный из толстых, серых от времени бревен, он напомнил Кротову декорации какого-нибудь исторического фильма. Окна дома были темны.

— Спит уже бабуля, что ли? — предположила Валя.

Но из-за небольшой пристройки — то ли кухни, то ли утепленной веранды — уже выходила сухонькая, но бодрая старушка. Приложив ладонь козырьком ко лбу, она вгляделась в сумеречных гостей.

— Валюшка, ты?

— Я, бабуля.

— Кто это с тобой?

— Знакомый мой, — сказала Валя. — Товарищ. Зовут Саша. — И после маленькой паузы прибавила зачем-то: — Мы вместе учимся.

— А-а, — сказала бабушка, внимательно оглядывая Кротова. — Я свет-то не зажигала, все смотрела, когда ты придешь. Идите в дом.

В темных сенях Кротов немедленно налетел на какую-то скамейку, загремел ведрами и чувствительно ушиб голень. Но Валя уже прошла в комнату и включила свет. И снова Кротову показалось, что все это он уже видел на телеэкране или в кинотеатре — и простенькую лавку у окна, и разноцветные лоскутные половички, беленную известью печь и икону вместе с лампадкой в углу. Только телевизор на тумбочке несколько не вписывался, нарушал стиль. Впрочем, и телевизор этот был достаточно старенький.

— Чай пить станем, — войдя следом, сказала бабушка. — А то картошка в чугуне. Теплая еще. Валюшка, картошку будете?

— Будем, бабушка. Кушать хочется. А я колбаски привезла.

— Так у меня с прошлого раза не вся съедена. Валюшка, сходи к колодцу, воды набери.

— Ладно, бабушка.

Кротов вскочил и бросился за ведрами.

Небо сделалось совсем уже темным, высыпали звезды, о существовании которых Кротов, как и почти всякий горожанин, вспоминал лишь во время отпуска, и то, если туч не было. Но электрические лампочки на столбах, как и в городе, светили намного ярче звезд, освещая улицу и колодец с журавлем. Такие колодцы Кротов прежде видел только на картинках и не был уверен, что справится с его устройством. Впрочем, воду очень ловко достала Валя, Кротову оставалось лишь дотащить ведра.

— Ка-а-во я вижу! — раздался рядом пьяноватый, разбитной голос. — Валюха приехала!

Два паренька лет восемнадцати или чуть больше подошли из темноты к колодцу.

— Здравствуй, Валечка, здравствуй, дорогая, — манерно выговаривал один — невысокий и хлипкий с виду, в белой рубахе с закатанными по локоть рукавами.

На Кротова внимания он демонстративно не обращал.

— Здравствуй, здравствуй, — с досадой сказала Валя.

— Дай хоть за руку подержаться, — изображая обиду, воскликнул парень, схватил Валину ладонь и принялся трясти. — Надолго ли к нам?

— Надолго? — Валя сделала попытку вырвать руку, но парень не давал. — Да пусти ты!

— Зачем так неласково? — снова театрально возмутился парень.

Другой — повыше и поплотнее — молча и сумрачно взирал на происходящее.

— Отпусти ее, — с неожиданной злостью рявкнул Кротов и так стремительно шагнул к парню, что тот отшатнулся.

— А эт-то ещ-ще кт-то? — сказал он, по-блатному акцентируя согласные. — Ухажер твой, да? Чего он такой нервный? Может, его полечить?

Парень скучал и явно радовался возможности покуражиться превосходящими силами. Кротов решил, что нужно, не дожидаясь развития событий, врезать ему сейчас же в челюсть, но привести замысел в исполнение не успел. Между ними решительно встала Валя.

— Ты, Мишка, чего к моему мужу вяжешься! Я тебе сейчас ведром по голове! А ну иди, куда шел!

Парень несколько опешил.

— Чего орешь-то? Кто к нему вяжется? А пусть не выступает, если муж.

— Ладно, Мишка, пошли, — баском сказал его приятель.

И Валя сказала Кротову:

— Идем!

Он поднял ведра и понес к дому. Позади недовольно и невнятно бормотал Мишка.

— Сурово ты с ним, — с уважением проговорил Кротов.

— Да ну их… салажата, — махнула рукой Валя, — Мишка каждый день пьяный. Совсем, как его батя, алкоголиком стал. Слава Богу, осенью в армию заберут.

Когда уже входили в калитку, обиженный Мишка выкрикнул что-то явно вызывающее. Кротов хотел поставить ведра, но Валя, угадав его движение, схватила под руку.

— Идем, идем…

Кротова уложили на раскладушке в смежной комнате. Вначале он еще слышал, как Валя с бабушкой негромко переговаривались за тонкой дощатой перегородкой, а потом уснул, будто в один миг.

Назойливая муха нагло звенела над ухом и щекотала лапками лицо. Отгоняя ее, Кротов взмахнул рукой и понял, что проснулся. Солнечные лучи пробивались сквозь тонкую ткань занавесок. От двери на Кротова с улыбкой смотрела Валя.

— Выспался?

Простенькое платье ладно облегало ее фигурку, волосы были перехвачены заколкой. Валя выглядела так уютно, по-домашнему, что Кротову отчего-то сделалось немного грустно.

— Доброе утро, — сказал он. — Который час?

— Уже девять. — Валя ушла за перегородку и оттуда крикнула: — Завтрак готов. Рукомойник на веранде.

Они сели завтракать. Кротов с удовольствием следил за ловкими Валиными движениями. Ему очень нравилось, что она ухаживает за ним — наливает чай и мажет маслом хлеб, он чувствовал себя не без удовольствия чуточку больше, чем просто гостем. Впрочем, так на самом деле и было — вчерашний день сблизил их гораздо скорее, чем иное долгое знакомство.

— А где бабушка? — спросил Кротов.

— На птицефабрике. Она в шесть часов уходит, — ответила Валя. — Хорошая у меня бабушка. Сердится, а виду не показывает.

— На что же сердится?

Валя быстро взглянула на него и улыбнулась.

— Вот, сердится. Я же не буду ей все рассказывать. А она видит и что-то свое думает. И сердится.

— Да… — Кротов машинально потрогал подбородок, обнаружил отросшую за сутки щетину и пожалел, что нечем побриться.

Валя правильно прочитала его мысли.

— Если хочешь побриться, на веранде в столике есть запасной прибор отца. Я сразу-то не догадалась предложить,

— Конечно, — обрадовался Кротов.

Придирчиво оглядев себя через пять минут, он нашел, что выглядит вполне прилично. Кротов спрягал бритвенный прибор и потянулся убрать зеркальце, которое пристроил на оконной раме.

И мгновенно отпрыгнул в глубину комнаты. По середине улицы неторопливо шагали двое, а чуть поодаль — третий с сумкой на ремешке через плечо. Вид у них был явно не местный, да и не в том дело, как они выглядели: по меньшей мере одного из них Кротов уже встречал.