Мотор «запорожца» ревел, словно самолетная турбина. Стрелка спидометра дрожала на отметке сто десять километров.

— Долго так не сможем, — виновато сказал Калиаскар, — жарко очень…

Между тем уже темнело. Слишком быстро темнело в этот раз.

Самосвал впереди они увидели одновременно,

— Через полчаса достанем, — объявил Калиаскар, приободрившись.

— Не нужно, — возразил Быков, охваченный внезапной догадкой. — Просто пойдем за ним. Крапивин, он ведь нас к месту приведет, готов спорить. Коля, у тебя оружие есть?..

Сейчас их отделяло от самосвала километра полтора, они могли видеть его лишь на подъемах, и, не будь местность ровной, как тарелка, самосвал мог потеряться в два счета. Всякий раз, когда на снижениях трассы он исчезал за близкой линией асфальтового горизонта, у Быкова замирало сердце.

Сумерки сгущались, пришлось зажечь фары. Стало ясно, что если не сократить расстояние, самосвал просто растворится в ночной темноте. Калиаскар снова прижал педаль газа, «запорожец» летел вперед с воем и скрипом, но разница в скорости оставалась небольшой, и Быкову казалось, что движутся они с неспешностью часовой стрелки.

Самосвал в очередной раз скрылся из виду на спуске, а когда они в свою очередь поднялись на горку, то увидели его огни, желтоватые от поднятой пыли огни. Самосвал почти под прямым углом уходил по целине в сторону от трассы.

Потушив фары, «запорожец» съехал с асфальта. Их так подбрасывало на ухабах, что Быков с Крапивиным, уберегая головы от ушибов, были вынуждены упереться руками в потолок. Внезапно тряска прекратилась. Калиаскар резко затормозил и заглушил двигатель. Они увидели, что огни грузовика впереди погасли. Наступила тишина, нарушаемая лишь изредка гулом проезжавших по шоссе машин.

— Чего он встал? — недоуменно проговорил Крапивин.

— Проверяется, — объяснил Калиаскар. — Слушает, нет ли кого за ним. Опытный парень,

Стоять пришлось недолго. Мотор самосвала взревел, вспыхнули фары. «Запорожец» двинулся следом. В начавшейся вновь отчаянной тряске Быков потерял счет времени, не уставая поражаться той уверенности, с которой Калиаскар вел машину почти в абсолютной темноте. Огоньки идущего впереди самосвала мельтешили перед его глазами, как подгулявшие светляки, Быков не отрывал от них взгляда и все же пропустил тот момент, когда они пропали из виду. Калиаскар остановил машину.

— Все, — объявил он. — Дальше нужно пешком идти.

— Сломалась? — встревожился Крапивин.

— Машина в порядке, — успокоил его Калиаскар. — Холмы начались, Леша. Лучше пешком, а то мою тарахтелку тут на десять километров слышно будет. И я, кажется, знаю, куда он мог поехать. Это недалеко.

Они вышли из машины и некоторое время слушали шум самосвала, скрывшегося среди холмов. А вот звуки трассы утихли совсем.

— Здесь неподалеку есть заброшенная шахта, — сказал Калиаскар. — Когда мальчишками с отарой ходили, я часто там бывал. Шахту еще до войны копали, очень давно, уголь хотели здесь брать. Да только пласт оказался совсем тоненький, а скоро и карагандинский уголь открыли — эту шахту и забросили, дорого да невыгодно. Думаю, он туда поехал.

— Очень похоже, — задумчиво проговорил Быков. — До войны, говоришь… Столько лет прошло, там, наверное, все сгнило к черту.

— Нет, не сгнило, — невозмутимо сказал Калиаскар. — Там влаги нет, всегда сухо, можно курорт для туберкулезников открывать. Верхняя штольня в холм пробита, да ты сам скоро увидишь.

Желтый, слегка сплюснутый рефракцией лунный диск вполз на небосвод. Света его едва хватало, чтобы различить спину шагавшего впереди Калиаскара. Они двигались молча, нарушая тишину лишь звуком собственных шагов. У кого-то из-под ноги отлетел камешек, и этот внезапный шум показался Быкову грохотом.

Калиаскар остановился, поднял руку, призывая к вниманию, и они услышали слабый, но ясный звук автомобильных моторов. Он постепенно усиливался, но многократное отражение от обступавших их склонов мешало определить его направление, пока позади них не блеснул свет фар. Они бросились вверх по склону, успев добраться до лысой вершины и залечь, когда рядом с ними прокатили три грузовика, крытые брезентом. Грузовики свернули за следующий холм, и вскоре вновь наступила тишина.

Калиаскар поднялся и аккуратно отряхнул брюки. В такой темноте действие это с точки зрения Быкова было совершенно лишено смысла, однако в исполнении Калиаскара выглядело вполне естественно.

— Пожалуй, мы пришли, — буднично произнес он и показал в направлении скрывшихся машин. — Вот за этой горкой шахта. Что дальше делать станем?

— Ты возвращайся, Коля, — сказал Крапивин. — И как можно скорее. Доберешься до телефона — звони в областное управление, там обязательно дежурит наш сотрудник.

— Там всегда наш сотрудник дежурит, — несколько обиженно заметил Калиаскар.

— Да, конечно, — кивнул Крапивин. — Я имел в виду…

— Ладно, я понял, Леша, — остановил его Калиаскар. — Что нужно сказать?

— Скажи, что мы здесь, что оружие, кажется, собираются вывозить, пусть поднимают группу. Он знает, что делать. А мы тут подождем. Только скорее Коля, они ликвидируют базу, так и скажи.

— Хорошо. Только вы здесь ждите, туда не надо ходить.

— Ладно, разберемся, — буркнул Крапивин. — Мы не дураки, чтобы головы подставлять.

— Не надо подставлять, — одобрил Калиаскар и повернулся, собираясь уходить.

— Коля, погоди! — окликнул его Крапивин. — Может, ты нам свою пушку оставишь? На всякий случай…

— У тебя разве нет? — удивился тот и после короткого колебания вытащил пистолет из наплечной кобыры. — Не потеряй только, ладно?

— Спасибо.

Калиаскар легко сбежал вниз и растворился в темноте. Крапивин протянул пистолет Быкову.

— Держи!

Быков молча принял оружие, опустил флажок предохранителя и передернул затвор, дослав патрон. Потом снова поставил на предохранитель и сунул пистолет за ремень.

— Пошли!

Им предстояло пройти с полкилометра по следу проехавших грузовиков и вновь взобраться на холм, неровная вершина которого заметно возвышалась над соседними. Обращенная к ним сторона оказалась довольно пологой, и все же, взобравшись наверх, они изрядно запыхались. Против ожидания, отсюда они ничего не увидели: горбатый склон скрывал подножье от взгляда.

Начавшийся столь же полого спуск внезапно оборвался. Быков на мгновение застыл на краю обрыва и, увлекаемый Крапивиным, отпрянул назад. Прямо под ними в ложбине стояли грузовики. Их включенные подфарники скупо освещали место действия. Быков с Крапивиным увидели несколько фигур, бродивших перед низким строением, прилепившимся к склону. Чуть в сторонке стоял знакомый самосвал.

— Я был именно здесь, — шепнул Быков Крапивину. — Но склад их где-то в стороне. Где же эта шахта?

Возможно, Крапивин собирался что-то ответить, но в ту же секунду оба они замерли, потому что прямо под ними с резким деревянным стуком распахнулась дверь сарая.

— Какая может быть скидка! — продолжая, по-видимому, начатый разговор, раздраженно произнес хорошо знакомый Быкову голос. — Мы не на оптовой ярмарке, Роберт. Эти поливы ты для своего базара прибереги.

— Ты меня обижаешь, Сеня, — ответил его собеседник, — разве так с друзьями разговаривают'?

— Мы партнеры, Роберт, — холодно поправил совершенно не склонный к дипломатии Семен. — С друзьями водку пьют, а не торгуются по ночам. И давай общаться как партнеры.

— Пойми же, мы такую крупную партию берем! — воскликнул Роберт. — Ты же меня совершенно раздеваешь!

Раздался презрительный смешок.

— Ты, Роберт, голым недолго будешь ходить. Не куда-нибудь — домой товар повезешь.

— Вот именно, — подтвердил тот. — Разве могу я со своих такую цену брать?!

— А ты придержи товар, не торопись, — посоветовал Семен. — Завтра тебе двойную цену за него отвалят против теперешней. У вас там дела круто заворачиваются, я слышал.

— У меня такие расходы, — застонал Роберт, — войди в мое положение!