Даже в полумраке зала Кротов отчетливо увидел, как в руке коренастого блеснула светлая полоска стали. Коротко замахнувшись, коренастый воткнул нож в грудь своего противника. На какой — то момент лицо у того сделалось растерянным, затем исказилось ужасом. Он закричал, и Кротов тоже не сумел сдержать вскрика, рефлекторно стиснув Лену в объятиях. На белоснежном свитере быстро расплывалось поразительно яркое алое пятно. Раздался женский вопль, оркестр нестройно умолк. Раненый коснулся пальцами кровавого пятна и рухнул на пол…

Все смешалось, зал закружился водоворотом бестолковой суеты, повсюду кричали. Кротов тоже пытался куда-то пойти, но Лена отчего-то не пускала, крепко вцепившись в его руку. Вспыхнул полный свет. Люди толпились около упавшего, но ни один не приближался к нему вплотную, словно не в силах переступить некой магической линии, очертившей тело.

Потом появилась милиция — как-то невероятно быстро (лишь позже Кротов узнал, что как раз в это время, следуя обычным маршрутом, в ресторане оказался патрульный наряд). Два милиционера в форме и один в штатском действовали уверенно. Один сразу же перекрыл выход, двое других принялись расспрашивать людей, и Кротов понял, что должен сделать.

— Что это такое? Какой ужас! — спрашивала Лена, дрожа и прижимаясь к нему.

Он отстранил ее и сделал несколько шагов к милиционерам.

— Я видел! — сказал Кротов. — Я все видел!

Он поискал глазами коренастого. Тот был здесь, неподалеку, не успел никуда убежать. Спокойно стоял у стены в окружении троих приятелей.

— Вот он, — закричал Кротов, указывая рукой. — Вот убийца! Держите его!

Милиционеры — все втроем — и кое-кто из посетителей бросились на коренастого. Тот сделал попытку вырваться, но в следующую секунду его уже схватили десятки рук, скрутили и потащили вниз по лестнице. Один из милиционеров вернулся к Кротову.

— Я вас прошу пройти с нами, — сказал он.

Кротов с готовностью кивнул.

— Я все видел, — возбужденно повторил он. — Своими глазами! Вот негодяй!

— И вас тоже, — сказал еще кому-то милиционер. — И вас…

* * *

Отделение было неподалеку. Коренастого сразу же утащили куда-то вверх по лестнице, а свидетелей провели через дежурную часть, по вечернему часу уже изрядно наполненную нетрезвыми клиентами, в красный уголок с длинным — во всю комнату — столом, рядами стульев возле стен, увешанных плакатами и лозунгами, и непременным бюстом вождя в углу на высокой подставке.

Кроме Кротова с Леной оказалась тут средних лет пара — лысоватый мужчина с брюшком и его дама, накрашенная густо, но вполне пристойно; две девушки, похожие друг на друга, как случается с близкими подружками; парень с обветренным лицом и крепкими руками рабочего и еще один, очкарик, явно итээровского вида в рубашке с замятым воротничком. Очкарик был сильно поддатенький, но держался неплохо, только все крутил головой и повторял: «Ну, дела! Дожили, называется!»

Сидели с полчаса, и гражданский порыв Кротова понемногу начал спадать, ему становилось досадно, что вечер заканчивается таким образом. Да и все остальные, по-видимому, думали примерно о том же.

— Ну и долго нас тут будут держать? — осведомился в пространство мужчина с брюшком.

— Капитально влипли, — сказал парень.

Девушки немного пошептались, а потом одна сказала:

— Интересно, а завтра прийти можно?

— В установленные для приема граждан часы, — немедленно отреагировал пьяненький очкарик. — Предварительная запись обязательна!

Девушки посмотрели на него с осуждением.

— В первый раз за десять лет пришли с женой в ресторан — и вот на тебе, — пожаловался мужчина.

— Вы тоже все видели? — спросил Кротов.

— Мы прямо перед эстрадой сидели, — ответила его супруга. — Когда длинный толкнул этого, другого, тот прямо на наш столик отлетел. И сразу за нож.

— Я извиняюсь, столик ваш это я зацепил, — поправил очкарик. — Он на меня налетел, и я слегка того, в сторону.

— Какая разница, — махнула пухлой рукой дама. — Не в столике дело, а в ноже.

— Надо, чтоб точно всё, — раздраженно сказал парень. — Если каждый будет лепить что попало — до утра отсюда не выйдем.

Муж дамы собрался достойно ответить, но в этот момент в красный уголок (по-современному он назывался ленинской комнатой) вошел давешний милиционер в штатском и роздал каждому по бланку объяснения.

— Вот, напишите, пожалуйста, все, что было. Ручки кому нужны?

— А как писать? — почти шепотом спросила одна из девушек.

— Так и пишите, — сказал милиционер. — Такого-то числа (сегодня шестнадцатое?), ну вот, шестнадцатого мая я с тем-то и тем-то пришла (или пришел) в ресторан «Синий бор». Там примерно во столько-то (около двадцати тридцати, так?) — примерно в двадцать тридцать произошло то-то и то-то. Ясно? Вот в таком духе.

— Но я ничего не видела, — сказала Лена, откладывая листок.

— Как не видела? — удивился милиционер. — На ваших глазах убивают человека, а вы не видели?

— Он умер? — спросила дама. — Какой кошмар!

— Нет еще, — ответил милиционер. — Увезли в реанимацию.

— Она действительно не видела, — вмешался Кротов. — Дело в том, что мы с ней танцевали. Я смотрел точно в ту сторону, а она, естественно, в противоположную.

Милиционер посмотрел на Кротова, на Лену, потом кивнул.

— Понятно, Тогда вы можете идти.

— Да, Лена, в самом деле… — промямлил Кротов, но Лена его приятно удивила.

— Я подожду тебя.

Против ожидания все закончилось довольно быстро. Они написали коротенькие объяснения, милиционер их проверил, попросил кое-что уточнить, записал у всех адреса и телефоны и отпустил с миром, предупредив, что в ближайшее время придется прийти еще раз, И адрес Лены он тоже записал на всякий случай.

На улице Лена взяла Кротова под руку, и они не спеша пошли по бульвару. Май в этом году выдался на редкость теплым. Деревья, газоны зазеленели поспешно и густо сразу после Дня Победы, и эта сочная яркая зелень еще не успела побуреть от городской пыли. Воздух казался совсем прозрачным и пах сегодня не автомобильными выхлопами, а настоящей свежестью.

— Хорошо все-таки, что я ничего не видела, — сказала Лена.

— Конечно, — согласился Кротов. — Зрелище весьма неприятное.

Лена покачала головой.

— Я не об этом. Просто я очень не люблю того, что предстоит теперь тебе. Допросы, очные ставки. Следствие, суд…

— Ты говоришь о них как о хорошо знакомых тебе вещах, — удивился Кротов.

— Да уж, — Лена грустно усмехнулась и передернула плечами. — Знакомых. Как-то раз один мой приятель сбил человека. В тот момент я тоже сидела в машине.

— Вот оно что, — сказал Кротов. — Ну и как?

— Сбил насмерть. А потом началось следствие и… в общем, долгая история. И очень нудная. Ну вот, мы пришли.

Они стояли у массивного восьмиэтажного дома старой постройки. Это был дом Лены.

— Его посадили? — спросил Кротов.

— Кого? Приятеля? Нет… там были обстоятельства… в общем, все закончилось по-другому… Мне пора домой. Спасибо за вечер.

— Да уж, — хмыкнул Кротов. — Вечер хоть куда.

— Ты не виноват, — утешила Лена. — Ничего, в следующий раз будет лучше.

Упоминание о следующем разе примирило Кротова с судьбой. Особенно после того, как, прощаясь, Лена сама подставила ему щеку для поцелуя.

* * *

А на работе Кротова ожидали неприятности. Тем более досадные, что предвидеть он их в принципе мог, но предотвратить не имел ни малейшей возможности.

— Понимаешь, старик, не получилось в этот раз, — со сдержанным сочувствием поведал Игорь Теодорович — заместитель начальника отдела и партийный секретарь. — Бог свидетель, как мы твою кандидатуру на парткоме отстаивали. Убеждали, доказывали, что ты молодой, растущий специалист, что закончил институт марксизма-ленинизма, что вполне зрелый товарищ, — ничего не помогло.

— И кто же счастливчик? — вполне спокойно поинтересовался Кротов.

— Ну, так не надо, — Игорь Теодорович укоризненно покачал головой. — На партию, мой друг, обижаться не стоит.