— Указывает на имя своего убийцы, — на сей раз пан Щепаньски обратился к стражникам в красных балаклавах. Те понятливо закивали.

— Это какое-то недоразумение. Я не мог… — промолвил Братислав, чувствуя, насколько словам его недостаёт уверенности.

— Я не в претензии, милый! — проворковала Дыра и тут же конвульсивно дёрнулась, после чего затихла, неудобно вывернув шею.

— Околела, — подметил кто-то из мутантов.

Чтобы уйти живым из мутантского посёлка, вооружиться до зубов, в общем-то, недостаточно. Капитану ли Багрову этого не понимать? Мутанты живучие, и если их много, то они тебя окружат в два счёта, пока ты сосредоточишься на расстреле одного-двоих. А уж если ноги твои неодинаково хорошо ходят — и вовсе пиши пропало. Мутанты и без этой дополнительной форы были бы быстрее тебя.

Потому лучший способ избавиться от навязчивого мутантского гостеприимства — чем-то «хозяев» отвлечь. Ну, или дождаться, когда они отвлекутся сами. Второе предпочтительнее, так как малоподвижный капитан вовсе не уверен, точно ли его попытка отвлечения не привлечёт излишнего внимания — а он ведь не успеет далеко уйти. Достичь обратного эффекта — такое в его жизни иной раз случалось. Не повторить бы. В последний раз, самый неудачный.

Не самым лучшим стартом стало уже то, что Багров пришёл в мутантское село далеко не своими ногами. Он даже приблизительно не смог бы сказать, как он это сделал. Тем более — вычислить траекторию. А ведь обратный путь предстоит — через болото. То есть, наверное, весьма небезопасный путь. Дальше начнётся берёзовый лес, но до него ещё надо добраться, иначе даже и не начнётся.

Хорошо, есть хоть определённость цели. С направлением-то сложности, но цель ясна: поскорее рвать когти из этого гиблого места, где уже нашлись желающие тебя съесть, а из противников этого желания остался один ты. Тут уж без вариантов.

И что-то капитан Багров уже сделал. Да, «больницу» он успешно покинул, не стал дожидаться, когда к ней приставят охрану. Но лучше по порядку.

Собственно, выйти ему пришлось вскоре после инцидента с Фабианом Шликом — санитаром, которого пришлось припугнуть. Глупо было бы не заинтересоваться, что же будет дальше. Вот и капитан, даром что с великим трудом двигался, за Фабианом проследил.

Стоило санитару выскочить в больничные ворота, как Багров приковылял к щелевидному окошку одной из палат. Оно выходило как раз в нужную сторону, чтобы заметить отправителей Шлика: врач по имени Каспар Вирхоф и с ним — Горан Бегич. Если Бегич — тот Фабианом почти не занимался, то Вирхоф с ходу дал волю рукам, а уж это — знак серьёзной напряжённости конфликта.

В результате нещадно избитый Шлик снова кинулся в больничный барак. Тут уж капитан затаился на полу в уголке палаты, дверь же взял на мушку, подозревая: санитара надоумили-таки довести до конца задуманное. А задумана — какая-то подлость, направленная против Багрова лично. Чтобы, значит, склонить к «сотрудничеству».

Вышло иначе. Фабиан Шлик искать русского капитана не стал. Зато — наверняка без согласования с Гораном — он направился в палату, где лежал его брат-близнец. Зачем, Багров на тот момент и выяснять-то не стал. Как-то даже не подумал, что Зоран Бегич, имея вполне здорового брата, может нуждаться в его защите.

Когда же капитан, заслышав, что Фабиан выходит, выглянул в прежнее окно и увидел ампутированную ногу словенца, защищать несчастного стало несколько поздно. Любопытно, что и Горан Бегич добытую Шликом ногу его брата воспринял без выраженного недовольства: чего-то, должно, недопонял, поскольку взял эту конечность под мышку и безмятежно куда-то понёс.

Пора, понял капитан Багров, когда Вирхоф, Шлик и Бегич повернулись к бараку спиной. Куда пора, Багров не уточнял. Главное — откуда. Из продвинутой больницы европейского уровня. А где остановиться? Да, почитай, под любым кустом во дворе, который покажется достаточно густым, чтобы скрыть раненого капитана от нежелательных взглядов.

Сказано — сделано. Багров отворил воротца и быстро-быстро захромал к темнеющей во дворе стене из неухоженных кустов, за которой и залёг. Один крупный шаг наружу совершён. И крупных ошибок не самый везучий капитан пока не допустил. И то радость.

До позднего вечера Багрова никто не искал. Вероятно, Фабиан Шлик никого не всполошил известием, что раненый капитан освободился из плена носилок-трансформеров и раздобыл оружие. Отчего же не всполошил? Напрашивался такой ответ: у Шлика не хватило духу признаться в подмене. Так и не удивительно. Стоит ему только заикнуться, что русский капитан воспротивился уколу и не позволил ампутировать ногу, как Горан Бегич, не будь дураком, спросит: а чью это ногу добыл санитар? И вряд ли спокойно выслушает объяснения.

Зарослей дремучих кустов около больницы имелось несколько, причём ближние от больничного барака выдались довольно реденькими? Только присмотрись, и беглец как на ладони. Короткими перебежками — если так можно назвать долгие периоды хромоногой ходьбы, капитан добрался до более надёжного укрытия, расположенного как раз подле ворот в берёзовом частоколе. Но тут движение Багрова к свободе надолго застопорилось. На воротах стояло два мутанта в балаклавах. И не спали, не скучали, а вертели головами в поисках подозрительных прохожих. Служаки!

В ожидании удобного случая пробраться мимо часовых, капитан уснул первым. Вот как бывает!

А проснулся от разговора. Стражники-мутанты спорили, кому из них остаться на воротах, а кому пойти на торжественный ужин к Пердуну. Ясное дело, победил тот, кто был выше и сильнее — звали его Дылдой. Второго из мутантов звали просто Шнурок, а что может шнурок супротив дылды?

С другой стороны, против раненого капитана Багрова и Шнурок имел все шансы на победу. Если не прибегать к самообману, то придётся признать: рукопашная схватка с любым из мутантов просто немыслима. Или всё-таки получится?

Багров нащупал в кармане кабель от собственных электрических носилок — тот кабель, который он столь тщательно привёл в негодность. Для того, чтобы проводить ток, этот кабель отныне действительно непригоден. А если, к примеру, задушить мутанта? Тут надо пробовать.

Дылда ушёл куда-то к Председательскому дому — так, кажется, назывался длинный двухэтажный особняк, заметный ещё из-под больницы. Раздосадованный Шнурок принялся ворчать себе под нос разные неразборчивые слова несомненно ругательного назначения. Тут-то капитан и решился подобраться к нему сзади, благо, полной тишины не наступило. По пути скрутил из кабеля удавку.

Миг — и электрический кабель захлестнул мутантскую шею. Дальше работает сам узел, главное не выпустить из рук свободный конец шнура. Мутант совершает резкие движения, которыми ещё сильнее затягивает петлю под подбородком. И до сих пор тихо: ни очередей автоматных, ни крика, ни даже чересчур красноречивого хрипа. Выходит, удушить мутанта возможно?

Шнурок долго не сдаётся. Он молотит в стороны руками, на счастье Багрова — всё мимо. Пытается вертеть головой, чтобы рассмотреть нападающего, но и тут не преуспевает — от возни чёрная балаклава сбилась, прорези не совпадают с глазами, сумеречное время суток тоже не добавляет отчётливости восприятию.

Мутант уже обмяк, и Багров потянул его к кустам, когда (вот засада!) — сзади раздались шаги, да ещё голос. Дылда возвращается!

Успеет ли капитан дать дёру через ворота? Нет, не с раненой ногой. Надо скорее прятаться в кустах, из которых только что нападал на Шнурка. Только вдобавок там же схоронить и мутантское тело.

Но вот засада! Надрезанный шнур, за который Багров тянул Шнурка, неожиданно лопается. И остаётся в руках капитана — вместе со сдёрнутой с головы балаклавой. Мутант всей тяжестью шлёпается наземь, закашливается и, как будто, начинает приходить в сознание. Да, живучая порода.

Багров едва успел отползти к спасительным кустам, а Дылда уже тут как тут, да и Шнурок поднялся с колен, ошалело озираясь.