— Восточники снова ни до чего не договорятся, — завершил Император. — Либо Империи придется брать инициативу на себя, либо мы смиримся с тем, что Тэй Анг де-факто останется частью агинаррийского Северного Братства.

Велизар Третий не упомянул о еще одном обстоятельстве, но намек был вполне прозрачен: в тридцать пятом году Орас Темплен согласился на переговоры с северянами и поначалу занимал жесткую позицию, но затем неожиданно изменил мнение и отступился. Именно это привело к окончательному срыву переговоров. Вероятно, прайм-канселиор уже тогда планировал использовать оккупацию Анга северянами как рычаг давления на Восточную Коалицию. А чего он хочет теперь? Кого, по мнению Темплена, сегодня должна поддержать Империя: восток или север?

Темплен помедлил с ответом. Возможно, он был растерян неожиданным отпором со стороны Императора. Он имел основания ожидать, что идею с переговорами и созывом конференции Велизар III поддержит. Но если прайм-канселиор и был смущен, вида не подавал.

— Безусловно, Ваше Величество, в сложившихся обстоятельствах нет идеального решения, — согласился он. — У предложения агинаррийцев свои недостатки, и совершенно ясно, что Сегунат преследует только собственные цели. Да, Ваше Величество, вы и его Высочество кронпринц всецело правы: им выгодно потянуть время, и они могут на это рассчитывать. Однако мы имеем возможность обратить их же собственные замыслы против них.

— Поясните, — потребовал Император.

— Все просто: если нам удастся склонить на свою сторону тех, кто сейчас колеблется — то есть, анадриэльцев и их единомышленников — мы обеспечим себе несомненный перевес. А такая возможность у нас есть. Тогда мы выдвинем контрпредложение: вернуть Тэй Ангу статус независимого государства и нейтральной зоны, где запрещено размещение любых чужестранных вооруженных сил. Эта идея понравится державам Коалиции и встретит поддержку. В таком случае, агинаррийцам придется оставить не только недавно завоеванные земли, но и Тэй Луан.

Тамрин внимательно смотрел на прайм-канселиора. В этом и заключается его план? Воспользоваться конференцией, чтобы объединить восточников вокруг Ксаль-Риума, и вынудить агинаррийцев уступить? Сомнительно: слишком все очевидно. Северяне не настолько наивны, чтобы поверить в искренность Темплена, когда тот обещал им поддержку. Наверняка они позаботились о гарантиях. Да и потом, оставь агинаррийцы Тэй Анг, восточникам снова станет нечего опасаться, и как долго они будут помнить о союзе с Ксаль-Риумом? В прошлую войну забыли почти сразу после того, как исход ее стал очевиден.

Нет, с точки зрения Темплена, важно, чтобы восточники ощущали постоянную угрозу, а значит, он будет стремиться к тому, чтобы Анг остался за Агинаррой. Но при этом, Темплен не может открыто поддержать северян, если не желает рассориться с Коалицией окончательно. Скорее, снова попытается сорвать переговоры, как было в прошлый раз. Кронпринцу стало даже любопытно: что же на самом деле планирует прайм-канселиор? Наверняка это будет нечто изысканно-гнусное, в стиле преславного Императора Тиверия, да будет земля тому пухом.

— Ваши рассуждения интересны, прайм-канселиор, — признал Император. — Однако даже если Коалиция единогласно выскажется за наши предложения, какие у нас гарантии, что агинаррийцы признают это решение?

— Ваше Величество, согласно действующим международным нормам, решение специальной конференции имеет силу закона, обязательного к исполнению для всех участников упомянутой конференции. Агинаррийцы сами подали такую идею. Если решение будет не в их пользу, им останется либо подчиниться, либо грубейшим образом нарушить все принципы международных отношений. Фактически, это поставило бы их вне закона; любые соглашения, которые связывают их с другими державами, обратились бы в ничто. Это было бы излишне нахально даже по их меркам.

— До сих пор они не жаловались на нехватку нахальства, — заметил кронпринц.

— Нет, Ваше Высочество, я уверен, что они вынуждены будут признать решение конференции, — настаивал прайм-канселиор. — Иное означало бы разрыв дипломатических отношений с Ксаль-Риумом и всеми государствами Восточной Коалиции. Даже Тэй Анг не стоит такого риска.

— Возможно, — заметил Император, — но, господин Темплен, если так, почему агинаррийцы вообще выступили с таким предложением? Они же понимают, что шансы перетянуть Коалицию на свою сторону невелики. Они не стали бы так рисковать, если бы не верили, что могут преуспеть. Очевидно, есть нечто, о чем мы не знаем, и прежде чем принимать окончательное решение, мы должны понять: что это. Какие козыри припрятали в рукавах северяне?

— Это… справедливо, Ваше Величество, — впервые Темплен проявил намек на беспокойство. — И все же, само предложение представляется оптимальным. Боюсь, у нас небольшой выбор: или согласиться, или отказаться, но второе привело бы к еще большему росту напряженности между агинаррийцами и восточниками. И я не уверен, что нам удалось бы при всем желании остаться в стороне от этого.

— Я понимаю, — сказал Император, — и поэтому намерен поступить следующим образом. Вы, господин Темплен, продолжайте переговоры с Тэраути. Подтвердите ему, что предложение созвать конференцию заинтересовало нас. Но тем временем мы продолжим переговоры с восточниками, и пусть агинаррийцы знают об этом. Более того, я, заручившись согласием геаларцев, прикажу флотилии Магистра Себастьена Арина, базирующейся на Хатьере, выдвинуться к острову Дукон, где сейчас находится сводный флот Коалиции.

Орас Темплен кашлянул.

— Но, Ваше Величество, наши корабли возле Тэй Анга…

— Это будет сугубо демонстративный жест, разумеется. Ни при каких обстоятельствах мы не станем ввязываться в драку. Тем не менее, агинаррийцы убедятся в том, что мы готовы оказать поддержку Коалиции, если придется. Они еще помнят прошлую войну и Тиварну, присутствие рядом с Ангом наших кораблей поубавит им спеси. Уверен, так переговоры пройдут более быстро и гладко.

— Ваше Величество…

— Довольно, господин прайм-канселиор, — отрезал Велизар. — Вам я поручаю переговоры, а управление армией и флотом никоим образом не входит в ваши обязанности. Такие решения принимает только сам Император. И я принял решение.

Затворившись от окружающего мира в крошечном «личном кабинете» с застекленной дверью, Фионелла Тарено щелкала клавишами печатной машинки. Она не слишком-то любила печатать, но работа есть работа. Старший редактор требовал очередную статью о ее приключениях на Тэй Дженге: как и следовало ожидать, эта тема приглянулась читателям. Возвращение пропавшей журналистки наделало много шума, продажи «Южной Звезды» подскочили, и господин Варрон, для которого не было в жизни ничего важнее тиража газеты, был совершенно счастлив. Фионелла моментально сделалась его любимой сотрудницей; конечно, она понимала, что это не навсегда. Скоро тема приестся ксаль-риумцам, да и у нее закончатся материалы, и все вернется на круги своя. Но оно и к лучшему, пожалуй.

От долгой работы у Фио уже ощутимо ныли пальцы, но сроки поджимали, а очередная статья давалась с трудом. Не удавалось подобрать нужные слова. Как описать бой в небе, зрелище пары агинаррийцев, забавлявшихся расправой над одиноким дженгским аэропланом, человека с простреленным легким, умиравшего у нее на глазах в луже крови?

Поставив, наконец, финальную точки, она прокрутила валик, достала белый лист, на две трети заполненный ровными строками, положила его к другим и начала перечитывать с самого начала. Машинально отметила, что машинку надо отдать на попечение мастера: «А» выглядела неотличимо от»?». Фио досадливо поморщилась: она любила, чтобы текст выглядел аккуратно, а господин Варрон любил это еще больше. Но текст ее устраивал, пожалуй, после долгих усилий ей удалось искренне передать все, что она видела и чувствовала. Правда, Фионелла не была уверена, что старший редактор с ней согласится. На взгляд Варрона описание могло быть излишне достоверным и мрачным, но Фио не собиралась переписывать статью ему в угоду, и предвидела очередной спор с редактором.